разговаривал с немолодой сеньорой, следившей за порядком на лотерее. Как бы ей хотелось, чтобы его здесь не было! Но возможность скрыться отсутствовала, как и предлог отказаться. Можно было бы только сказать правду: что она не хочет вытаскивать цветок на глазах у Фелипе, потому что наверняка в них будет насмешка. Придется утешать себя мыслью, что он их не заметит, но при этом знать наверняка, что это маловероятно. Кажется, Фелипе всегда все замечает, особенно тогда, когда бы вам этого не хотелось.
Марита подвела ее к одной из закрытых корзин.
Возле каждой стояла девушка в нарядном костюме, чтобы вручить подарок, соотвествующий полученному цветку. Ни Марита, ни Мануэль не заметили Фелипе.
— Вы будете выбирать первой? — предложила Марита, но Моргана покачала головой.
— Я бы хотела посмотреть, как это надо делать.
Марита охотно кивнула:
— Хорошо.
Подойдя к корзине, она повернулась спиной и потянулась к ней левой рукой. Дежурная девушка помогла ей найти отверстие в крышке — и вот уже рука Мариты показалась обратно с огромным золотистым цветком гибискуса.
Она мило надула губки и кинула сверкающий взгляд на Мануэля.
— Очень обидно. Я надеялась на розу, но… Она разочарованно пожала плечами, но с удовольствием получила яркий вышитый шарфик, хотя у нее, наверное, было их множество. С другой стороны, к призам в лотерее всегда особое отношение.
— Ну, теперь ваша очередь,— весело предложила она Моргане.— Вы должны взять первый цветок, до которого дотронетесь.
Не успела Моргана послушаться, как кто-то что-то сказал по-португальски, и Марита повернулась, быстро отвечая на том же языке. Все молодые люди, бывшие в компании сеньоры Акуарас, пришли в павильон, во главе с Ренато и его сестрой.
— Похоже, мы успели увидеть, как мисс Кэрол выберет свой цветок,— сказал он, не спуская с нее смеющихся темных глаз.
Быстро осмотревшись, чтобы определить, здесь ли еще Фелипе, и не заметив его, Моргана более спокойно подошла к корзине. Она была уверена, что в обществе веселых молодых португальцев она не растеряется, какой бы цветок ей ни достался.
Ей помогли просунуть руку в отверстие корзины. Когда ее пальцы прикоснулись к толстому жесткому стеблю, она, памятуя о наставлении Мариты, взяла первый попавшийся цветок, вытащила руку — и услышала, как все окружающие ахнули:
— Ум роса!
Даже произнесенные по-португальски эти слова нельзя было не понять. Ее растерянность еще усилилась, когда за ее спиной новый голос проговорил:
— Не бойтесь, сеньорита. Это еще не конец света.
Она медленно повернулась: Фелипе наблюдал за нею с почти злой насмешкой. Потом он перевел взгляд на огромную красную розу, которую она едва держала в слабо сжатых пальцах.
— Похоже, судьба не ответила на ваши мольбы,— прибавил он, и в голосе его тоже слышна была насмешка.
— Да, похоже,— ответила Моргана, стараясь казаться спокойной.
— Вы говорите загадками,— вмешалась Марита.— Как это судьба не ответила? — У вас — роза.
— Разве ты не помнишь, что сеньорита — англичанка?— невозмутимо объяснил Фелипе.
Марита озорно засмеялась, обращаясь к Моргане:
— Но ведь и англичане целуются, разве не так, мисс Кэрол?
— Не на людях,— ответила Моргана, надеясь, что это выведет ее из затруднения.
— Португальцы тоже этого не делают,— сказал Мануэль. Он тоже улыбался, но не обидно.— Но эта роза — часть праздника.
— А бьехо,— сказала ничего не понимающая девушка-португалка, обращаясь к Моргане.
— Поцелуй,— перевела Марита с озорной улыбкой.— Немало людей сочтет это за честь, а, Ренато?
Очень привлекательный Ренато поклонился и сказал что-то по-португальски, не оставив Моргане сомнений относительно того, как он к этому отнесется. Она ничего против него не имела, но не хотела никого целовать, а делать это на людях — значило пойти вопреки всему, что она считала правильным. Ее природная скромность восставала при одной мысли об этом. Она никогда не раздавала легких поцелуев и не видела, почему должна сделать это сейчас. Кроме того, насмешка во взгляде Фелипе только усилила ее решимость не сдаваться. Она покачала головой.
— Извините. Я не имею ничего против кого-то из вас, но я просто не могу целоваться при всех.
С этими словами она кинула розу по направлению к корзинке, надеясь, что этим все решится, но Фелипе стремительно протянул руку и поймал цветок. С презрительным полупоклоном он вручил ей розу.
— Где же британская отвага, о которой мы так наслышаны?
Эти слова оказались последней каплей. Они разожгли в ней таящуюся ярость, так что она едва понимала, что делает — и что намерена сделать.
Быстрым гневным движением она повернулась и выхватила розу у него из руки. Ее обычно улыбающиеся губы сердито сжались, в глазах пылала ярость. Так он хочет унизить ее…
С таким движением, словно намеревалась его ударить, она резко протянула руки, собираясь быстро поцеловать его в щеку и столь же быстро отступить.
Может, всему причиной было изумление во взгляде маркиза, но он повернул голову, и ее губы коснулись не его щеки, а его губ.
Моргана быстро отдернула голову, чувствуя, что щеки ее пылают. Удивление Фелипе, из-за которого он, наверное, и повернул голову так неожиданно, теперь уступило место привычной насмешливой улыбке. Пытаясь отодвинуться от него, она заметила, что его изящные пальцы с жестокой силой сжали ее талию. Он снова владел положением, и, наверное, она поняла, почему он так сделал. Теперь она уже начала осознавать, какой чудовищный поступок совершила.
— Я польщен, сеньорита,— пробормотал он. В голосе его слышалась такая же насмешка, как и та, что читалась в глазах.
Он отпустил ее талию, и Моргана поспешно отошла, надеясь, что по ее улыбке не скажешь, с каким трудом она далась Моргане.
— Ну что, все довольны? — весело спросила она, решив, что так легче всего будет скрыть смущение.
— Я убит горем,— комично пожаловался Ренато, и Моргана позволила ему вовлечь ее в разговор. С ним было легко, и это позволило ей выйти из того неловкого положения, в котором ей совершенно не хотелось оставаться.
Однако позже, когда Моргана успокоилась и смогла думать о происшедшем достаточно объективно, она с изумлением поняла, что задним числом происшедшее не кажется ей столь уж неприятным. В тот момент она знала только, что ее снедает неудержимое желание предпринять что-то решительное, что всех повергнет в изумление — и причинит серьезную неприятность некоему Фелипе де Альвиро Риальта.
Вскоре она ускользнула от Ренато и незаметно покинула компанию. Это оказалось достаточно легко. Последнее, что она увидела, выскальзывая из павильона цветов, была Селестина, с улыбкой говорившая что-то Фелипе, и его внимательно склоненное лицо. Он уже явно забыл о существовании некоей Морганы Кэрол. Несмотря на бушевавшую в ней ярость, Моргана вздохнула, сама не понимая почему и не желая задумываться над этим.
Обедали они снова в «Дескани», и на этот раз разноцветные фонарики уже горели. Музыка по- прежнему мягко вздыхала в садах, но теперь к ней присоединился стройный молодой человек с бархатистым голосом, который ходил между столиками, напевая романтические португальские песни с необыкновенной искренностью. Возможно, он действительно был искренен в тот момент — может, он думал о какой-нибудь темноглазой сеньорите, дожидающейся за решетчатым окошком или прислушивающейся к его голосу в тени соседних деревьев. Как бы то ни было, его плавно льющийся голос заставил юные
