расхлебывала А кроме того, Арабелла никогда никакими тайнами и проблемами с горничной не делилась, что ужасно раздражало последнюю.
Зато все тяготы компенсировались приличным жалованьем, и сразу было видно, что хозяйкины фанаберии направлены не против горничной, а против мужа. Это Мариэтта поняла с самого начала и отнеслась с сочувствием, так как сама терпеть не могла полковника.
А мисс Дэвис, в свою очередь, терпеть не могла никакого беспорядка...
* * *
Дело было уже много времени спустя после смерти полковника, когда свадьба вдовы с племянником покойного буквально висела в воздухе. Все знали о предстоящем событии и ждали его, начиная с прислуги, хотя необходимые приличия соблюдались со всевозможной строгостью. Однако мисс Дэвис никак не могла смириться с таким глумлением над её идеалом. Сама мысль, что Арабелла может выйти замуж за кого-то еще, возмущала экономку до глубины души. А плохо скрываемое хозяйкой счастье душило её, как кость в горле Сама себе не признаваясь в подобных настроениях, мисс Дэвис всячески старалась отравить жизнь этой мерзкой вдове, такой легкомысленной, счастливой и прекрасной, а потому выискивала, к чему бы придраться.
Позабытая-позаброшенная корзина для рукоделия стояла на столике в углу спальни хозяйки. Арабелла никогда не увлекалась вышивкой и прочей ерундой, игла служила ей в основном, чтобы колоть пальцы, спицы теряли петли, а крючок вывязывал какие-то дикие, ни на что не похожие завиясы. Однако приличия требовали притворяться, что хотя бы изредка рукоделием занимаешься.
Арабелле, правда, очень быстро наскучило всюду таскать за собой элегантную декоративную корзиночку, где среди различных ленточек и мотков валялся и нафаршированный черный клубок. Все реже она брала рукоделие в салон, когда являлись с визитом другие дамы, тем более что некоторые, особо вредные, интересовались её изделиями. После смерти мужа Арабелла окончательно перестала изображать из себя трудолюбивую матрону и махнула рукой на обычаи. В конце концов, она переживала вторую молодость, исполнялась мечта всей её жизни, уже через два месяца она наконец навсегда, на веки вечные получит в собственность обожаемого Джорджа-младшего, который и сам ничуть не охладел в своих чувствах. И какое ей было дело до всего остального! Арабелла помолодела, сама себе казалась хорошеющей с каждым днем, а для него хотела быть прекраснейшей из всех женщин на земле. Она мечтала о детях, его детях, жила ожиданиями и надеждами, чувствовала себя молодой девушкой, только-только начинающей жить и в то же время достаточно зрелой, чтобы оценить собственное счастье. Все остальное не имело ни малейшего значения, и только ради любимого она соблюдала кое-какую сдержанность и внешние приличия.
Не будь она уверена, что только шокирует и оттолкнет Джорджа, перебралась бы к нему на следующий же день после смерти полковника.
Вне всякого сомнения, у Блэкхилла-младшего были гораздо более строгие представления о морали, чем у его возлюбленной...
Занятая своими переживаниями, Арабелла поступила так же, как некогда в Индии: поставила идиотскую корзинку на маленький столик в углу спальни и почти забыла о её существовании.
Зато не забыла моль.
Мисс Дэвис ожесточенно сражалась с молью.
Неиспользуемая корзинка с шерстью уже давно мозолила ей глаза, а тут она вдруг обнаружила в ней источник заразы.
Мариэтта в гардеробной как раз приводила в порядок перепутанные шарфы, когда в спальне мисс Дэвис потянулась к пресловутой корзинке.
— Извольте видеть, сударыня, здесь моль завелась, — с претензией произнесла она, взяв в руку большой черный клубок. — Ваше превосходительство эту шерсть ещё из Индии привезли двенадцать лет назад.
— Ну и что? — равнодушно спросила Арабелла, примеряя серьги перед зеркалом.
— Все съедено, о!.. Сплошные дыры. Даже что-то...
Она вдруг замолчала, уставившись на клубок.
Арабелла неохотно повернулась к ней, взглянула на корзинку и вдруг поняла, на что это мисс Дэвис так внимательно смотрит. Как гром обрушилось на неё воспоминание, что именно находится в черном клубке.
Мгновение обе стояли неподвижно. Мисс Дэвис подняла глаза и в упор взглянула на хозяйку. Мари этта за открытой дверью гардеробной, тоже застыла с шарфом в руках. Неожиданно передавшееся ей напряжение было столь ощутимым, что она даже затаила дыхание.
Реакция у Арабеллы была лучше. Быстрыми шагами она подошла к экономке и резким движением отобрала у неё клубок.
— А может, я люблю моль, — сердито заявила она. — Вдруг эта моль дорога мне как память? Извольте оставить мою шерсть в покое, я распоряжусь ею по своему усмотрению. Это клубок одной несчастной женщины, которую потом сожгли на костре вместе с мужем. Я получила его на память вместе с молью, и пусть так все и останется.
Арабелла не задумываясь выдала эту сказочку, так как отлично знала, что любую глупость надо обязательно объяснить и не делать тайны из своих причуд, ибо в противном случае заинтригованные слуги начинают разнюхивать почем зря. Черный клубок вполне мог быть очередным бзиком хозяйки. Как всегда, в минуту опасности она проявила находчивость, а индусский обычай сжигать вдов на костре вместе с умершим мужем имел все шансы на успех.
Мисс Дэвис не проронила ни слова, и Арабелла небрежно бросила клубок в ящик на туалетном столике. Он не поместился в маленьком ящичке, пришлось оставить ящик приоткрытым. А взбалмошная хозяйка снова занялась своими сережками.
Мариэтта на цыпочках вышла из гардеробной через другую дверь. Не отдавая пока себе отчета почему, она не хотела, чтобы кто-либо знал о её присутствии при этой короткой сценке.
Арабелла достала клубок, только когда осталась совеем одна, и, осмотрев его, похолодела.
Через проеденные молью глубокие дыры просвечивали как бы искорки. Мисс Дэвис наверняка их заметила. Что она подумала?..
Не более полугода прошло с тех пор, как дело об алмазе немного поутихло, а до этого все вокруг прямо-таки сотрясалось от слухов и домыслов. Мисс Дэвис памяти за эти полгода отнюдь не потеряла.
Наоборот, она никак не могла пережить самоубийства полковника, ещё больше подогревшего скандал, и продолжала делать замечания, на первый взгляд безобидные, а по сути весьма и весьма ядовитые.
«Надо её выгнать, — подумала Арабелла. — Избавиться от нее, не сейчас, конечно, через некоторое время. Сейчас было бы слишком опасно: ещё начнет болтать...» Как же она могла забыть об алмазе и не проверить, в каком состоянии шерсть! Такой отменный тайник пропал! Или нет? Любой решит, что теперь она сменит место, а вот и не сменит...
Мариэтта была абсолютно уверена: мисс Дэвис заметила что-то в клубке, и прямо-таки сгорала от любопытства, что же там могло быть. Существовала, конечно, вероятность, что экономка язык проглотила от возмущения и своим молчанием давала понять, насколько глубоко она осуждает безалаберность хозяйки, но Мариэтта мало верила такому объяснению.
Интуиция подсказывала ей — не иначе как обнаружила что-то в клубке.
Уборку в спальне хозяйки на следующий день догадливая горничная проводила чрезвычайно тщательно, но черного клубка в комнате не нашла. Не было его, пропал. Наткнулась на него только через день в будуаре, где за изящным столиком Арабелла обычно писала письма. В корзинке; под рваной и смятой бумагой лежали черные нитки.
Клубком это уже никак нельзя было назвать: разрезанные и разорванные клочки спутанных черных волокон. Моль и впрямь постаралась на славу, размотать шерсть не представлялось возможным,
