– Это еще что за Метя?
– Дружественный индивид. Сразу вам скажу, что я спросила Метю, можно ли мне на него донести, так он не задумываясь позволил. Правда, он был под мухой, но не настолько, чтобы не знать, что говорит. Метя что-то знает. Когда я сказала, что Дерчик помер, его чуть кондратий не обнял, он потому-то позже и надрался. Не знаю, что такое знает Метя, он не захотел рассказывать, может, вам расскажет. У меня есть его адрес и телефон, я забыла, где он работает, но профессия у него какая-то сельскохозяйственная. По крайней мере, что-то общее с природой.
Чтобы продиктовать ему данные на Метю, мне пришлось отправиться в собственную квартиру и найти записную книжку. Телефон звонил, как с цепи сорвавшийся.
– Слушай, – сказала на другом конце провода Мария, – Метя… Езус-Мария, я так больше не могу! Метя в больнице, на него напали!
– Один тип внизу спрашивал у меня, все ли у него в порядке с головой, – сказал Вальдемар, показывая подбородком на Юрека. – Посмотрел на его программку и усомнился в нормальности владельца.
Юрек был зол как сто чертей, потому что во втором заезде проиграл. У него была оригинальная привычка обрезать программку вокруг и еще отрезать у нее углы. Второй заезд был так напечатан, что вместе с уголком Юрек отрезал последнюю лошадь, которая как раз и выиграла.
– А откуда я должен был знать, что она тут бежит! – огрызнулся он.
– А зачем ты ее отрезал? – заметила ему я. – Уже во второй раз, если память мне не изменяет, ты отрезаешь лошадь, которая выигрывает! На кой черт ты все тут пообрезал? Когда-то ты главный заезд выкинул!
– А мне так нравится! И буду обрезать! Ну хорошо, ну выбросил я заезд, поколебался и выбросил! С концами. А потом забыл напрочь, что эта лошадь бежит! А что за хреновина с Дерчиком? Он вроде бы умер?
Юрек был моим свойственником, от него правду мне незачем было скрывать.
– Кто-то его убил вчера утром. Так что скакать он уже не будет. А тебе советую обратить внимание на лошадей, которые от него остались.
– Шутишь? Нет, ты серьезно? А я выкинул программку… Поставлю еще!
Его словно выбросило из кресла, он помчался вниз поставить еще триплет начиная с четвертого заезда. На лошадях Дерчика сегодня ехал Болек Куявский, жокей снеговой душой, он пер вперед, не обращая внимания ни на что, забывая о сговорах и интригах, часто выигрывая на фуксах. В начале карьеры его почитали за преемника Мельницкого, он бы таким и стал, кабы не отсутствие амбиций и, возможно, лень. Но поехать-то он умел, и лошади Дерчика немедленно стали фаворитами ставок.
О Дерчике сплетничали очень средненько. Все уже знали про убийство, и еще перед первым заездом я услышала, что:
Дерчик умер с перепою;
Дерчика убили, подмешав в выпивку яд; его застрелили из огнестрельного оружия; он умер после страшенного мордобоя, в больнице, куда его отвезла «скорая»; мафия зарезала его ножом за то, что не соглашался придержать лошадь; то же, с той разницей, что он должен был прийти первым, мафия на него поставила, а он ее подвел; его убил тренер в приступе банальной ярости; то же, но предумышленно, с целью избавиться от него раз и навсегда (видимо, в своем мнении о Дерчике я была не одинока);
Дерчик шантажировал Глебовского, держал на него компромат и только поэтому скакал. Добровольно никто в здравом уме его на лошадь не посадил бы;
Дерчик сам, лично, был главным мафиози, держал всех под уздцы, и люди потеряли терпение; он якобы у кого-то отбил девушку, может быть невесту или даже жену, и тот, кому изменили, переборщил с отмщением.
Услышав последнюю сенсацию, я тоже потеряла терпение.
– Чем это он ее соблазнил? – спросила я ехидно. – Веснушки ее так пленили или же рыжая башка?
Собеседник тут же стал утверждать, что женщина – существо непредсказуемое, и настаивал на своем.
Только один вякнул нечто, в чем была капля смысла. Обращался он не ко мне, я случайно услышала.
– Слишком он много знал, – сказал человек вполголоса пану Мариану.
Пан Мариан зашипел на него и помрачнел. Похоже было, что и он слишком много знает и теперь стал бояться уже за себя. Я была уверена, что ничего он мне не скажет, потому что он считал меня женщиной, а женщины всю жизнь служили ему не для бесед. Колени красивые у меня могут быть, это пожалуйста, а вот в вопросе разума – и говорить не о чем.
Три четверти моего естества были поглощены, игрой, а одна четверть интересовалась встреченным вчера мальчиком. Еще сегодня я бы этого малыша узнала, а вот дня через два напрочь забуду, как он выглядел. Потомство сотрудников ипподрома шаталось по всей территории в больших Количествах, потому что для большинства этих детишек лошади были любимыми домашними животными, а тайны тотализатора – хлебом насущным. Однако ни один из них никогда не выказывал такого смертельного страха, ведь если бы не сумасшедший испуг в глазах, я бы на мальчика вообще не обратила никакого внимания. Что такое могло с ним приключиться?
В перерывах между заездами я внимательно смотрела по сторонам, но ничего не заметила. Зато нашла того типа, который вышел из административного корпуса сразу после мальчика, вместе с кем-то чужим. Этого человека я отлично знала, не знала только его фамилии. В него я и вцепилась.
– Я вас вчера спрашивала про Еремиаша, помните?
Мужик всматривался в программку, но тут оторвался, чтобы посмотреть на меня, и видно было, как он собирается с мыслями.
– Вы меня?.. А! Ну да. Конечно. А что?..
– Вы выходили из корпуса с каким-то знакомым, а перед вами мчался такой маленький мальчуган. Вы его заметили?
– Кого?
– Этого мальчугана.
– Какого мальчугана?
Даже интеллигентные люди при таком повороте разговора начинают вести себя как дебилы.
– Того, который мчался перед вами. Ну, мальчик, здешний ребенок. Вы его заметили или нет?
– Минутку, дайте подумать. Минуточку… Мальчик? Возможно, кажется, какой-то мальчуган мелькнул передо мной…
– Кто это был?
– Этот: малыш? Понятия не имею. А что?
– Жаль. Его что-то смертельно напугало. Я его ищу, чтобы спросить, что ж такое с ним случилось. Там в этой конторе кто-нибудь еще был?
Мужик смотрел на меня, словно пытался понять слова иностранного языка, который изучал в раннем детстве.
– Минутку. Вы о чем говорите? Ну да, я выходил из административного корпуса… А этот мальчик, вы говорите, был чем-то напуган?
– Был. И интересно знать чем.
– Сидели там какие-то личности, вроде бы в бухгалтерии и в секретариате… В секретариате наверняка. И этот мальчишка был напуган…
Он как-то странно покраснел. Но краснота у него тут же прошла. Он прикрыл глаза, а когда снова открыл, из них исчезло всякое выражение.
– Понятия не имею. Мальчугана я едва заметил, даже не знаю, откуда он вылетел. Может, там ему кто-то хорошую взбучку задал? А что за мальчуган?
– Если б Я знала – вас бы не спрашивала. Я пробую его тут найти, но его пока вроде нет, не вижу. Я думала, что это чей-то сын, может, вы знаете чей. А вы со знакомым тогда шли?
