Моника Гонсовская пришла только к третьему заезду и сумела во всем разобраться.
– Я смотрела паддок и успела поставить, – сказала она, усаживаясь в кресло за мною. – Не понимаю, что все эти люди вытворяют, тут можно рассчитывать только на двух лошадей. Симфонию и Катара, три-два. Никто другой не имеет права даже приближаться к ним. Я надеюсь, что вы поставили на Симфонию и Катара?
– Поставила. Так что было с этим Подвальским-Ерчиком?
– Это все-таки был Подвальский. Оказывается, это он и убил Завейчика, вы уже об этом слышали? Они, правда, мне этого прямо не сказали, но я сделала такой вывод, страшно удивилась и ничего из всего этого не понимаю. Во всяком случае, его посадили под замок, и он сидит. Почему он это сделал?
– Потому что Завейчик его выследил.
– Ну и что? Он хотел с ним заключить какую-то сделку. С ума, что ли, этот Подвальский сошел, лучше ведь сделка, чем убийство, верно? Зачем ему это было нужно?
– Может быть, ему не хотелось иметь компаньонов. Не знаю, ведь я его показаний еще не видела…
– Потому что Репа всем заправлял и этого своего конюшего так защищал, а теперь смотрите, что у него из этого получилось! – вещал пан Эдя. – Но они ничего ему не сделают, откуда им тогда тренеров брать!
– Тренеров – это еще ладно, а вот жокеев откуда возьмут? – огорчался Вальдемар. – Они вроде как хотели арестовать половину персонала, директор их хотя бы на сегодня отвоевал, потому что тогда игрокам скакать пришлось бы…
– А что, это идея! – загорелся пан Рысек. – И каждый едет, обязуясь поставить на себя!
– А вес? – запротестовал полковник. – Во всех заездах надо было бы поставить только старых арабских лошадей.
– ., ничего подобного, совсем не Репа, ломжинскую мафию посадили и всех букмекеров, – говорил кто-то за барьером. – Дерчик для них был все равно что соринка в глазу.
– Какая мафия, никакая не мафия, только вице-министр внешней торговли! Оказывается, он их держал в кулаке, это же афера в высших кругах…
– Сельского хозяйства, а не внешней торговли! Старый директор сел…
– Совсем не сел, наоборот, он главным свидетелем будет!
– А ну вас, бабушка вилами по воде писала! Они взятки брали у этих ломжинских и все, от букмекеров тоже, и вовсе не в министерстве, а в МВД…
– МВД уже нет!
– Ну, что-то же такое там есть, назови хоть горшком, хоть ухватом, но ведь исполнительная власть осталась? Или нет?
– ..да, была мафия, но старая мафия, партийно-милицейская, и они потихоньку тут правили…
– ..техническая комиссия, говорю вам! Какое там ставили, зачем им было ставить, они наличные выдаивали прямо из тех…
– Так почему они не сели?
– Откупились…
– Сами понимаете, почему Гонората хочет получить непосредственные сведения, плохие ли, хорошие, но настоящие. В министерстве аж все трясется и никто ничего не знает…
Я подумала, что до завтра выяснится и все остальное, и согласилась принять приглашение. К тому же некоторые вопросы Метя знал получше, чем вся полиция вместе взятая, и я могла из этого извлечь личную выгоду. Мария призналась, что кое-что она слыхала от Вальдемара, который услышал что-то от Куявского, который полиции всего этого вовсе не сказал. Теперь не время обсуждать такие вопросы, потому что она по ошибке опять поставила не тот триплет, но завтра – Бога ради.
– Может, сегодня еще они будут ездить по-честному, – выдвинул предположение полковник. – Все переполошились, поэтому не станут хитрить, а вот в субботу уже ничего не известно. Давайте воспользуемся случаем.
– А вы почем знаете, что они поедут по-честному, раз до сей поры они придерживали все, что бегает?
– Когда Глебовский этих коней записывал, еще же ничего не было известно, – обратила мое внимание Мария. – Ты триплет Глебовского будешь ставить?
– У меня два таких триплета.
– Каких два?
– Как это каких? Четыре лошади, на которых ставлю в разных комбинациях. Третья, четвертая, пятая и шестая. Я что, дух святой, чтобы знать, кого он предназначил в победители?
– Вот холера! Ты серьезно? А я их пролопоушила… Погоди, а в третьем? Сейчас? Тут у нас что?
– Симфония, тройка, в паддоке она себя положительно зарекомендовала.
– Звонок был?!
– Был, уже все. А ты на нее не поставила?
– Нет, говорю тебе, я же прошляпила все. Я только с четвертого заезда начинаю с подсказок Глебовского!
– И у тебя три его комбинации?
– Да, но не только. А Метя вообще его выбросил…
– Какой еще Глебовский, в четвертом придет Чипе! – решительно вмешался Метя. – Давай, Чипсик!
– Метя, ты помешался? Чипсик был только пятым, никак не ближе!
– Сегодня будет первым. Давай, Чипсик!
– Чипсик, жди! Ха-ха-ха! – издевательски захохотал Вальдемар.
– Ой-ой-ой! – прокомментировал пан Рысек. – А я подозреваю, что этот Чипсик… – – ., ведь семнадцать процентов за него голосовало! Семнадцать процентов общественности! Эти семнадцать процентов как раз могут состоять из одних уголовников…
– Только не о политике! – категорически потребовала Мария.
– Давай, Чипсик!
К счастью, завыл рупор, и болтовня утихла. Кунштюки, которые лошади стали вытворять перед стартовой машиной, отодвинули на задний план все другие темы. Двухлетки, среди них одна новенькая, артачились по-страшному. Деревья заслоняли старт на тысячу двести метров, видно было отвратительно, и нечто красное, что металось на довольно приличном расстоянии от старта, наводя всех на мысль о сбежавшей со старта лошади, оказалось конмальчиком. В конце концов лошади пошли, причем очень неровно, дебютантка – последней, приотстав на добрых шесть корпусов.
– Нужно ее запомнить, – сказала я, когда Симфония с Катаром уже миновали финиш. – Третья пришла, ты видела финиш? Если бы она не потерялась на старте, могла бы выиграть.
– Не могла. Симфонию придерживали изо всех сил, и то пришла первой. Но второй кобылка могла бы стать. Ну вот, пожалуйста. Триплет я закончила.
Триплет, подсказанный Глебовским, воплотился в жизнь, чему трудно было удивляться. Он же в каждый заезд впихнул лучших лошадей из своей конюшни. Удивила меня сумма выигрыша, сто пятьдесят тысяч, на сей раз игроков, видимо, сбила с толку мысль, что не могут выигрывать подряд четыре лошади одной конюшни. Однако в шестом заезде его лошадь уже не пришла, Куявский гениально поехал и выиграл на куда худшей лошади.
– Глебовский, должно быть, не вполне нормальный, – сказал пан Рысек. – Вы поглядите только, кого он сажает на своих лошадей, если не Дерчика, то выкапывает всяких разных учеников. Этот Лейба – просто величайший талант. Он когда-нибудь выиграл?
– Нет. Максимум приходил третьим. – Жена Глебовского говорит, что он сдурел на старости лет.
– Она права! Лейбу посадить на самую лучшую лошадь!
– Он вторым пришел. Пик его карьеры!
– ..и всего-то на полголовы! Мог выиграть? Мог! – кипятился Метя насчет Чипса.
– Не мог!
