— Не сделает же он такой подлости? — крикнула я Янушу.
— Какой? И кто?
— Тиран твой! Не вцепится же он так, с ходу, в парня мертвой хваткой? Ведь не такая же он свинья.., закаменелая?!
— Нет, не такая.
— Ну вот, видишь, а мне так хотелось лично услышать, что он станет говорить.
— Считай, услышишь. Я успел позвонить Болеку, он туда уже мчится. Думаешь, мне не интересно?
Думаю, наконец-то покажется то самое, второе дно...
* * *
Еще в первой половине дня поручик Болек напросился на ужин. Что же такое приготовить на сегодня, чтобы перещеголять вчерашнюю грудинку? Пожалуй, это по плечу только гусю. К счастью, стояла осень, с гусями проблемы не было. Вот только на то, чтобы его запечь, требовалось много времени. Запекала я его в духовке Януша, так что с полудня не была в своей квартире. И оказалось, это просто судьба меня хранила...
Поручик ворвался к Янушу с улыбкой от уха до уха и с пленкой в руке, потрясая ею над головой, словно цыганка бубном. И застыл в дверях, вдохнув наполнивший всю квартиру запах гуся.
— Неужели гусь? — пожелал убедиться он. — То-то я еще на лестнице почуял.., да не смел надеяться...
— И никаких салатов! — твердо заявила я. — Гуся надо есть горячим, прямо с пылу, с жару. Внимание!
Бухнула на стол тяжелую гусятницу и торжественно объявила:
— Начинается представление «Свет и звук»! Свет на столе! Теперь, пожалуйста, дайте звук!
Сам сияя сверхъестественным светом, впитывая не только носом, но и всем собой сверхъестественные запахи, Болек исполнил мое желание. Торжественный ужин начался под аккомпанемент звуков, которые для меня во сто крат были милее цыганской музыки.
— Если вы не против, я начну с самого начала, — послышался, как мы догадались, голос Бартека. — Можно?
— Конечно, конечно, — немедленно отозвался голос Тирана.
Затем мы услышали тяжелый-претяжелый вздох допрашиваемого и после продолжительной паузы его голос:
— Начать надо с того, что я легковерный кретин.
Во всяком случае, был им до самого недавнего времени. Попался на удочку, поверил на слово авантюристам...
В полном молчании, внимательно и сочувственно слушали мы исповедь парня, повествующего о своих денежных проблемах, о безвыходной ситуации, в которую попал из-за излишней доверчивости, и о выходе, указанном ему Касей. Не гарантировал он стопроцентного успеха, но ведь утопающий и за соломинку хватается...
— И я решил все сделать сам, — рассказывал Бартек, — избавить Касю от возможных неприятностей, догадывался, что без них дело не обойдется, зачем девушку впутывать. Хоть это для нее сделать...
С Касей мы и так решили пожениться, ее деньги или мои — нам без разницы, а у меня уже, почитай, петля на шее, так что деньги прадедушки той самой соломинкой и считались... По правде говоря, я и тогда не знал, поступаю ли по закону, и сейчас не знаю, но иного выхода у меня не было. Вот я и принялся околачиваться в Константине как лицо без определенных занятий, этакая таинственная личность, задница в форточке, извините за выражение... Вот я и того... холера.., незаконно проник в ветеринарную клинику с целью грабежа. Сколько мне за это положено?
— Теоретически от года до десяти лет, — радостно удовлетворил его любопытство Тиран.
— Черт побери! Ну да ладно, раз начал, все расскажу. Проник, значит, пес не пикнул, меня вообще собаки любят, к тому же я вкусной косточкой для него запасся. Он с благодарностью принял ее. Должен тут отметить, что проникал в дом три раза. Подобрал отмычку и три ночи потратил на то, чтобы внимательнейшим образом тщательно простучать стены и полы, ведь мы понятия не имели, в каком месте прадедушка свои сокровища припрятал. И в результате разведочных работ я наметил два места: одно в стене и рядом, под полом, другое. И в последнюю ночь пришлось мне переставить шкафчик с лекарствами и инструментами, он как раз стоял на том самом, перспективном, участке пола. Я понимал, что в моем распоряжении только одна ночь, ведь раздолбаю стену и вскрою пол, такое незаметно не пройдет, следы останутся. Вот и пришлось спешить, в спешке я не очень аккуратно раздолбал стенку, но старался все-таки напортить как можно меньше. И принялся отдирать паркетины. Вот тут меня кто-то и огрел по затылку, подкрался сзади неслышно и незаметно, я ничком повалился на кучу кирпича и отключился. Сколько времени лежал без сознания — не знаю. Постепенно сознание стало возвращаться, я еще не мог пошевелиться, но голова уже работала. Услышал человеческие голоса, сообразил, что лежу у стенки в том самом месте, где свалился. И тут до меня дошел смысл разговора двух мужчин.
Голова еще плохо соображала, но я понял, что они переговаривались, занимаясь работой. Видимо, именно они стукнули меня, так как из их разговора понял, что стал для них конкурентом. Понял, они ищут то же самое, что искал и я, — ценности, запрятанные Касиным прадедушкой. Из двух мужчин один был главным искателем, другой только его помощником. Понял: тут они что-то нашли. Лежал я ничком, лицом вниз, осторожненько повернул голову, чтобы взглянуть на них. Один был постарше, другой молодой. И они страшно ссорились. Тот, что постарше, кричал: его обманули, он и не думал, что это уголовное дело, теперь только получил доказательство и не желает принимать в нем участия. Второй пытался смягчить ссору, обещал хорошую долю от найденного имущества. А первый не соглашался. От слов перешли к делу, чуть ли не врукопашную схватились, что-то опрокинули в комнате, на кирпичах и досках пола спотыкались... Если хотите, могу описать, как они выглядели, я их хорошо рассмотрел.
Тиран, естественно, ухватился за это предложение, и мы с Янушем выслушали описание внешности Доминика и библиотекаря, очень подробное и точное. Тиран попытался сбить свидетеля вопросом, как тому удалось увидеть то, что происходило у него за спиной, коли лежал ничком, Бартек пояснил, что потихоньку все сильнее поворачивал голову и смог хорошенько рассмотреть обоих преступников, тем более что те были целиком поглощены ссорой.
— Ссорились они, значит, — продолжал Бартек, — оба злые, как черти. Потом гляжу, тот, что старше, оттолкнул молодого и кинулся к выходу, крича, что с него достаточно и он приведет полицию. Тогда молодой схватил обломок кирпича и врезал по затылку, должно быть, так же, как и меня оглушил.
А кирпич там был клинкерный, особой прочности, из пего не только фундамент, но и цоколь до самого пола был выложен. Пожилой упал, не знаю, живой или мертвый, а я не мог ни рукой, ни ногой пошевелить. Молодой явно был настроен решительно, ему что один труп, что два — без разницы, ну я и решил притвориться мертвым. Впрочем, особенно и притворяться не было необходимости, и в самом деле опять сознание потерял, когда попытался на руку опереться, чтобы подняться. Потом уже выяснилось, она была вывихнута, а тогда я от боли опять потерял сознание.
— Вы видели, что именно преступники извлекли из пробитой вами дыры в стене? — задал вопрос Тиран.
— Да, видел, на полу стояла большая сумка, старая, вроде из кожи.
— А что дальше было?
— Пришел я в себя, когда собака начала выть.
Уже светало. Я понял, что оказался в положении хуже некуда. Надо сматываться. С трудом поднялся, стараясь опираться на другую руку, кое-как помылся, чтобы от меня люди на улице не шарахались, смыл с лица кровь и одежду от ныли немного вычистил, отряхнул и вышел из дому. Ни души не встретил, ну и потащился потихоньку... Очень болела рука, оказалось, она вывихнула в локте. Я ничего не
