узнает, что я здесь. Тут меня стало трясти, я только заметила, что он вынес в кухню остатки грязной посуды и вернулся к своей работе. Опять послышались удары молотка о железо. Стало слышно, как посыпался кирпич из стены. Я сообразила, что под шумок могу попытаться незаметно выбраться из квартиры, и стала потихоньку пробираться ко входной двери. Но тут вдруг смолкли удары железом по железу, послышались другие звуки. Отваливалась штукатурка со стены с обломками кирпича, что-то забренчало. Потом на мгновение все замерло, и вдруг грохот падающего на пол тела. И все затихло.
Я тихонько подкралась к полуоткрытой двери в гостиную. Райчик лежал на кучке вывалившегося из дыры в стене кирпича, а рядом с ним, на полу, — целая куча золота. Райчик не шевелился.
Осмелев, я вошли в комнату. Не хочу оправдываться, хотя я и в самом деле действовала, как в трансе, под впечатлением всего случившегося, но я подумала: вот спасение для нас с Бартеком...
Я не знала, живы ли они. Я не стала проверять.
Я вообще не подходила к ним. Говорю, действовала, как в тумане. Подумала только: наконец смогу спокойно поискать те фотографии...
Собственно, не так уж много осталось углов, которые я еще не обшарила. Теперь можно было бы не соблюдать осторожность, не стараться уложить просмотренные вещи в том же порядке, в каком они лежали. Я вываливала на пол содержимое ящиков и узлов. И очень скоро нашла альбомы с фотографиями родителей. И золото я тоже прихватила. Не стала звонить ни в милицию, ни в «скорую помощь».
Не знаю, о чем я думала, сейчас не вспомню. Может, вообще ни о чем не думала, действовала чисто автоматически.
В спешке собрала я с полу рассыпавшиеся монеты, как попало запихала в сумку, где уже лежали альбомы. И помню, испытала чувство огромного удовлетворения: вот, у меня в руках то, чего она решила любой ценой мне не давать!
Не помню, захлопнула ли я за собой входную дверь.
Услышала, что кто-то поднимается в лифте, и не стала его ждать. Прижимая обеими руками к животу альбомы и золото — жуткая тяжесть! — я в панике выскочила из квартиры и кинулась вниз по лестнице. Нет, наверное, не закрыла дверь, рук не хватало, а еще попыталась локтем захлопнуть дверь — не получилось.
И я помчалась по лестнице вниз. В нашем доме никто по лестницам, к счастью, не ходил, все ездили на лифте. Мне повезло, я никого не встретила. Через двор выбежала на Пулавскую и там взяла такси.
— А вы все-таки проверяли, — вдруг сказал Януш.
Замолчавшая Кася непонимающе уставилась на него.
— Как вы сказали? Что я проверяла?
Януш повторил, придавая словам особое значение:
— Вы все-таки проверили, живы ли ваша тетка и тот мужчина. Убедились, что оба мертвы, и поэтому не стали вызывать «скорую помощь». Вы были в шоке, поэтому не помните.
Веснушчатый Бартек вдруг поднял голову и внимательно посмотрел на Януша. Смотрел и смотрел, и в глазах парня появилось такое выражение, такое выражение.., ну словно перед ним никакой не Януш, а особо почитаемая икона. Того и гляди повалится на колени.
— Но... — начала было Кася и не договорила. Януш тоже больше ничего не говорил, но во взгляде его был приказ. Поняв, что приказ надо выполнять, Кася сказала, тяжело вздохнув:
— Ну хорошо, однако я-то знаю... А потом я не скрывалась, ждала Бартека, работала, как раз много навалилось заказов. И понемногу продавала золотые монеты. Довольно большую порцию взял один такой... Знакомый моего заказчика, я знала, что он при деньгах, и как-то раз выследила его в казино.
Разумеется, пошла туда переодевшись и нацепив парик, сделала новый макияж, он не узнал меня и купил у меня золотые двадцатирублевки за восемьдесят миллионов. Теперь мы с Бартеком могли оставить прадедушкины тайники в покое.
А потом я подумала, что меня полиция обязательно отыщет, вдруг в квартире произведут обыск и обнаружат золото, поэтому остатки его я припрятала на чердаке дома на Вилловой. Я хорошо знала там укромное местечко, где в свое время прятала от тетки свои детские «сокровища». Это меня пани там встретила, когда я выходила из дома, спустившись с чердака. У меня сделали обыск и ничего не нашли, потому что уже ничего не было...
— А деньги? — удивилась я. — Восемьдесят миллионов слишком крупная сумма, полиция не могла не обратить на нее внимания.
— А их я тоже прятала на чердаке. Золото и деньги. И сразу после обыска поехала туда и привезла все обратно домой, подумала, вряд ли станут устраивать новый обыск в квартире, а вот обыскать чердак вполне могут догадаться. Ну и потом появился Бартек...
— В виде пострадавшего кретина, — засмеялся Бартек.
— А сейчас я не знаю, что делать, — заметила Кася. — Я нашла список, составленный прадедушкой собственноручно, и среди них не значится клад на Вилловой. Выходит, это не паше имущество. Вот почему мне еще так хотелось с пани посоветоваться.
Я устала врать, а полиции я всю дорогу по говорила всей правды, я не знаю, что мне за это будет, и у меня больше нет сил! Возможно, золото надо вернуть, но я не знаю, как это сделать, не знаю, что мне грозит за сделанное мною, если я во всем признаюсь, а не признаться нельзя. Ведь, в конце концов, я могла предотвратить преступление, достаточно было сообщить в полицию хотя бы о Райчике. А тетка... Нет, она его не постеснялась бы убить даже в моем присутствии, с теткой я бы не сладила... Господи, что я несу? Ага, еще надо сказать о деньгах. Теперь у нас есть деньги, я нашла сберкнижки на свою фамилию, еще бабушка положила на них деньги, много денег.
Но как быть с теми, чужими? Их надо вернуть.
— Немедленно успокойтесь! — сурово потребовала я. — Интересно, кому вы собираетесь их возвращать? В наше министерство финансов? Чтобы эти ворюги еще раз повысили себе оклады?
— Сама успокойся! — прикрикнул на меня Януш. — Думай, о чем говоришь! В конце концов, тебя могут и к суду привлечь за клевету на власть, всенародно избранную!
— Пусть привлекут! — совсем разбушевалась я. — По крайней мере выскажу им все, что думаю! Пусть все услышат! Если и засудят, так с треском!
— Сумасшедшая!
В нашу перепалку вмешался Бартек:
— Так вы думаете, уважаемая пани Иоанна, что мы должны скрыть золото и никому его не возвращать? Я не слишком уж жадный, но раз нам в руки такое богатство попало в кои-то веки...
Внезапно сорвавшись с места, я сбросила со стола пепельницу, полную окурков, и кинулась к книжной полке. Быстренько отыскала нужную книгу, вернулась к столу и, от нетерпения чуть не разодрав страницы, отыскала нужную. И стала зачитывать присутствующим таким громким, прерывающимся от бешенства голосом, что Януш замер на пороге комнаты с совком и щеткой в руках.
— «Лицо, нашедшее чужую вещь.., или приблудившееся животное...» — нет, пока оставим в покое животных, они имеют в виду коров. Так, «...и в течение двух недель со времени находки не известившее компетентные органы...» и так далее, «...либо другим законным способом не разыскавшее владельца, облагается штрафом в размере до полумиллиона злотых или подвергается публичному осуждению». Слыхали? «См, приложение, параграф пятнадцатый».
Холера, нет у меня приложений... Ну ладно, может, на теперешние деньги это будет не полмиллиона, а пять. Переведите в государственную казну пять миллионов, сохраните квитанцию, и к чертям собачьим все ваши проблемы! Кстати, мне еще не доводилось читать более глупой книги, чем этот «Кодекс административных правонарушений».
Я раскалилась от негодования, и меня уже нельзя было остановить.
— Да вы сами послушайте! — гремела я. — «... Лицо, не обеспечившее безопасности места, представлявшего опасность для здоровья и жизни людей.., подвергается аресту.., или облагается штрафом...» Каково? Оставили дыру в мостовой, машина за шестьсот миллионов вдребезги, водитель в травмах, инвалидность пожизненная, а виновник отсидит трое суток...
— Уймись! — душераздирающе крикнул Януш и уронил совок.
Окурки и пепел разлетелись по всей комнате.
