Элюня поставила кастрюлю на огонь, высыпала в кипящую воду макароны, дождалась, чтобы вода опять закипела и, прикрутив газ, неплотно закрыла кастрюлю крышкой. Вроде бы сделала все, как надо. И спокойно отправилась в ванную.
В чердачной квартире Павлика кухни как таковой не было, для нее просто выделили небольшой закуток общего помещения. И в силу необходимости все кухонные причиндалы пришлось размещать на очень небольшой площади, ограниченной чем-то вроде стеллажа. На одной из его полок стояла упомянутая двухконфорочная газовая плитка, под ней на полку ставились кастрюли с готовой продукцией, а на нижней полке с удобствами располагались сковородки. В данный момент на полке под плиткой стояла кастрюля со знаменитыми зразами в сметане. Как раз под ней, на большой сковороде, красовалась горка блинчиков. Только подогреть – и готовы к употреблению. Взбитые сливки томились в холодильнике.
Перед уходом в ванную Элюня попробовала соус в зразах – как получился, может, чего недостает. Соус был просто великолепен. Одобрительно кивнув сама себе, Элюня удалилась в ванную, забыв опять накрыть крышкой кастрюлю со зразами. Увы, по молодости лет в ней еще не выработались безусловные (или условные?) рефлексы опытной хозяйки.
Получаса с избытком хватило на то, чтобы навести марафет и приодеться со вкусом. Ну просто нимфа!
Макароны тоже за это короткое время провернули неплохую работу. Разварились, переполнили кастрюлю и все еще продолжали кипеть.
При виде этого ужаса нимфа, естественно, окаменела. И как раз в данный момент Павлик, проголодавшийся и как всегда пунктуальный, гостеприимно распахнул двери своего чердака перед издателем, тоже голодным и настроившимся на вкусный домашний обед.
И оба остолбенели не хуже Элюни. Еще бы, картина им представилась потрясающая: потоки пенистой жидкости, залившие кастрюлю со зразами, та же жидкость, переполнившая сковороду с уже не похожими ни на что блинчиками, и хозяйка дома, стоявшая столбом и молча наблюдавшая за всем этим катаклизмом. А ведь у Элюни еще были шансы исправить положение, если бы при виде катастрофы она стремительно бросилась спасать обед. Немного макаронной жидкости не очень повредило бы зразам, а блинчики и вовсе можно было отставить в сторону. Нет, Элюня закаменела мгновенно и предоставила возможность макаронным водопадам сделать свое черное дело. Макарон было много, воды в них тоже, и изысканные зразы превратились в похлебку, годную разве что для заключенных, отсиживающих срок за особо тяжкие преступления. А уж сладкие блинчики с соленой макаронной добавкой и вовсе никуда не годились. Хотя свиньи их, может, и съели бы.
Павлик уже был знаком с милыми привычками жены и сразу все понял. Понял и то, что теперь придется тратиться в ресторане, а он вовсе не собирался расходовать такие чудовищные суммы. Итак, в своем воображении Павлик увидел чудовищную сумму, а в натуре увидел чудовищный беспорядок в квартире. И что-то в нем сломалось. И судьбоносное решение созрело само собой. Развод!
Вот таким образом макароны сыграли роковую роль в судьбе Элюни.
Развод не слишком огорчил Элюню, поскольку Павлик сделался к этому времени совсем невыносимым и, что самое неприятное, будучи недоволен супругой, принялся оказывать внимание другим женщинам. Впрочем, неизвестно, что было самым неприятным. Во всяком случае, она рассталась с мужем спокойно и во время процедуры в суде ни разу не застывала. Да и процедура прошла гладко: детей у супругов не было, а оба адвоката ловко воспользовались памятным событием во время церемонии бракосочетания, причем поведение Элюни каждый трактовал в выгодном для него свете. Элюня охотно подтвердила – да, замуж она вышла не подумавши и сочеталась узами брака в полном ошеломлении. Такое объяснение всех устроило. Сама же она испытывала обиду и даже раздражение на мужа, который то и дело придирался к ней, так что сами собой отпадали сожаления и прочие печали. Тем более что к этому времени успел появиться и утешитель.
Правда, появился он еще в то время, когда Элюня пребывала в браке. Им оказался Казик, а знакомы они были еще со школьных лет. Учились в одной школе, и Элюня очаровала Казика в том возрасте, когда мальчишки, как правило, не обращают внимания на девчонок. Казика сразила невиданная, прямо-таки потрясающая храбрость Элюни, проявленная во время школьной экскурсии. Экскурсия шла по полю, и на нее напал разъяренный бык. Все разбежались, попрятались где кто мог, одна Элюня осталась стоять на месте прямо перед мордой яростно фыркающей опасности и не дрогнула! Ясное дело, она просто оцепенела от страха, но ведь Казик Радванский не знал об этом и, когда со своего дерева увидел бесстрашную девочку, у него прямо дух перехватило от ее беспримерного мужества. О восхищении, которое вызвал в нем поступок Элюни, он никому не сказал, старался скрыть всеми силами, но это не очень получалось. Все знали о его чувствах к Элюне, и она сама смутно ощущала, что ее обожают и ею восхищаются. Разумеется, в ответ она тоже почувствовала симпатию к Казику, и перед окончанием школы они крепко подружились. А бугай никакого вреда Элюне не причинил, неподвижный объект не привлек его внимания, которое сразу же переключилось на заходящуюся в лае собачонку. Собачонка от бугая сбежала без труда, тут появился владелец быка и усмирил его, а Элюня покрыла себя неувядаемой славой.
Казик исчез из ее поля зрения незадолго до экзаменов на аттестат зрелости, поскольку перешел в другую школу. Восемь лет прошло, и вот они вновь встретились. Обстоятельства встречи были самые что ни на есть обычные. Элюня зашла позвонить в телефонную будку на варшавской улице, номер оказался занятым, она вышла, уступив место ожидающему своей очереди. Ожидающий взглянул на девушку, она – на него, и оба одновременно воскликнули:
– Элюня!
– Казик!
Элюня всегда казалась Казику прекрасной, но что она станет такой красавицей, он даже представить не мог. Казик же стал интересным молодым человеком, в школе он таким не был. Махнув рукой на телефон, оба отправились посидеть в кафе.
– Чем занимаешься? – поинтересовалась Элюня. – Помнится, ты вроде бы собирался стать юристом. Учился в юридическом? Закончил?
– Походил немного, отчего не поучиться? Но попутно занялся торговлей, это у меня получалось лучше, я и перешел на заочное. Диплом юриста всегда пригодится. А ты?
– Рекламой занимаюсь. Закончила Академию изящных искусств.
Казик бросил взгляд на руку Элюни.
– Ты что, замуж вышла?
– Вышла. Уже три года как замужем.
– Холера, и почему это самые лучшие девушки всегда оказываются занятыми? Неужели не могла подождать до нашей встречи? Разводиться не думаешь?
Элюня отрицательно покачала головой. Тогда она еще о разводе не думала, но вдруг почувствовала непреодолимое желание пожаловаться Казику на свою незадавшуюся супружескую жизнь, на кошмарную педантичность мужа, от которой никакого житья не стало. Так захотелось поплакаться в жилетку другу детства! Однако Элюня сдержалась, как-никак они с Павликом были мужем и женой, нечего посвящать в их интимные отношения посторонних. Элюня всегда была лояльной и честной девушкой.
– Скорее он со мной разведется, чем я с ним! – заявила она, не иначе как во внезапном проблеске ясновидения. – А ты?
– Что я?
– Ты женился?
– Бог миловал. Все надеялся тебя встретить.
– Как же, так я и поверила! – пококетничала Элюня. – Только обо мне и думал, снилась я тебе по ночам. Но все равно, приятно слышать...
– Так что же это за хмырь... ох, прости, я хотел сказать – супермен такой, что ты за него вышла?
Хихикнув, Элюня охотно описала мужа, причем постаралась дать его объективный портрет, преимущественно со всеми положительными качествами. Казик удержался от критических замечаний, хотя ему сразу же не понравился Павлик, даже по описанию любящей жены. А вот от Элюни он просто не мог отвести глаз и страшно жалел, что упустил такую девушку, что не приударил за ней как следует еще в
