другим тоном обратилась к комиссару Бежану:
– Проше пана, извините за несколько легкомысленные... гм... все эти мои зоологические рассуждения, давайте серьезно. Раз вы ко мне явились, знаете, должно быть, что я по специальности медик, не практикующий врач, а доктор медицины, но такие вещи, как, скажем, гигиена, у меня в крови. Во многом я могу ошибаться, могу, скажем, перепутать время, но что касается чистоты... Черепаху я положила на сиденье рядом с собой, когда вела машину, боялась, она мне под педаль залезет. Ну и рептилия оставила вот здесь, на сиденье, свои катышки. Головой ручаюсь. А теперь сиденье чистое.
Черепашьи катышки и решили дело.
Еще горел свет в киоске при доме, работавшем до полуночи. Светились чьи-то окна на втором этаже. Разумеется, полицейский тут же переговорил с людьми. Киоск дал показания: в самом деле, красная шкода въехала вот сюда, где стоит, где-то между шестью и семью часами вечера. В шесть ее еще не было, а в семь уже стояла. Замечено это было киоскершей просто так, без всякого повода.
А в квартире на втором этаже оказалась взволнованная жена, ожидавшая с шестнадцати пятнадцати возвращения мужа из Жешова. Давно уже должен был приехать, ведь к пяти они приглашены на прием к начальству. Очень важный для них прием, бедная женщина заждалась, торчала у окна, высматривая мужа, ведь от начальства, сами понимаете, многое зависит. Время шло, муж не появлялся, а она все надеялась, ведь можно и опоздать немного. Сначала надеялась, потом злилась, потом стала беспокоиться, а потом уже не знала, что и думать. Да где там думать, она себя не помнила от тревоги за мужа, мало ли что могло случиться в дороге, и несчастный случай, к тому же это восточные области, русская мафия орудует, а он поехал на опеле! Куда в таких случаях полагается звонить, пан полицейский наверняка знает, хотя у них все равно нет телефона...
Пришлось Бежану оказать содействие взволнованной женщине, все равно в таком состоянии она ничего путного не сообщит. Воспользовался своим радиотелефоном, и через пять минут выяснилось, что действительно, под Жешовом имело место автопроисшествие, вернее, под Тарнобжегом, но никакой пан Бернацкий в этом автопроисшествии не пострадал, хотя побиты несколько машин. И далее на трассе ничего плохого с ним не случилось.
– В таком случае где этот паршивец ошивается? – разозлилась пани Бернацкая. – Я тут с ума схожу от беспокойства, а он прохлаждается невесть где! Ну ладно, спасибо пану огромное, вы ко мне по какому делу?
Поскольку хозяйка квартиры уже сообщила, что с шестнадцати пятнадцати не отходила от окна, комиссар полиции попросил ее изложить, что она из этого окна видела.
– По порядку или как? – спросила пани Бернацкая. – Если по порядку, так могу и ошибиться, то есть перепутать порядок, я так волновалась! К тому же в это время здесь было очень оживленно.
– Не волнуйтесь, если и перепутаете очередность событий, мы сами ее установим. Говорите обо всем, что видели.
– Ну ладно. Жильцы дома возвращались с работы, но на стоянке еще были места...
– Так вы смотрели на стоянку?
– Ну да, ведь муж должен был сюда приехать, он обычно здесь паркуется. Люди выводили на прогулку собак. Есть тут у нас отвратительная такса, злая как ведьма, разрывалась от лая и кидалась на огромного кудлатого пса, не знаю, какой породы, но смирный и ласковый. Уж не знаю, за что эта такса его невзлюбила, всегда его облаивает, причем лает часами, спасу нет, нам все слышно, я даже собиралась поговорить с хозяином, нельзя же так! Причем так мерзко лает, так пронзительно, аж уши болят...
Комиссар вежливо попросил все-таки рассказать о людях, а не о собаках.
– Как пожелаете. Большинство жильцов я знаю в лицо. Как уже пану сказала, не все время смотрела и не ручаюсь за то, в каком они порядке появлялись, но все из нашего дома. А как же, был и незнакомый, ага, появился сразу после проклятой таксы, ее увели, а этот и гуляет, тут я посмотрела на часы, все беспокоилась и надеялась, может, еще успеем в гости. И поняла – если сейчас муж не появится, уже нет смысла ехать. Было полпятого, еще бы успели. Значит, таксу забрали, и тут я увидела этого человека, даже сначала показалось – муж, куртки похожие и фигура такая же, еще подумала – что он там разгуливает, торопиться надо, но тут мужчина обернулся и я поняла – не муж. Вон там остановился, рядом с красной шкодой. А у меня как раз вода закипела, я без конца чайник ставила, напоить мужа с дороги горячим чайком. Так я в кухню бросилась, чайник выключила и чаю себе налила, от нервов во рту пересохло. И с чаем вернулась к окну, а тут как раз красная шкода выруливала со стоянки. Нет, мужчины в куртке я уже на стоянке не видела, но ни о чем таком не подумала, какое мне дело до посторонних, у меня свои проблемы. На освободившееся место въехал белый полонез, с третьего этажа сосед, как раз над нами живет. Вышла соседка с двумя пудельками, поболтала с владельцем полонеза, рядом еще оставалось место, я подумала, если муж сейчас подъедет – есть место, хотя зачем нам место, если все равно помчимся на прием...
– Минутку! – перебил женщину полицейский, невольно подумав, что в последнее время ему везет на разговорчивых баб. Даже болтливых. – Как он выглядит?
Внезапно остановленная, пани Бернацкая забуксовала на месте.
– Кто? – не поняла она.
– Да тот посторонний, что прогуливался.
– А, тот, я же сказала – очень на моего мужа похож.
– Понятно. А как выглядит ваш муж?
Ответ на вопрос дал муж собственной персоной. Пан Бернацкий ворвался в квартиру, и Бежан засомневался, что прогуливающийся незнакомец выглядел точно так же. Пан Бернацкий был весь измазан в грязи – лицо, руки, одежда. Один рукав куртки отсутствовал, оторванная пола моталась ниже колен. В руках пан Бернацкий держал большую плетеную корзину с яйцами. В общем, представлял собой впечатляющее зрелище.
Жена бросилась к блудному мужу, явно желая заключить его в объятия, но остановилась на полпути.
– Езус-Мария, как ты выглядишь! Что случилось?
Пан Бернацкий раскрыл уста, закрыл их, открыл снова и махнул корзиной в сторону Эдика Бежана.
– А этот что здесь делает? Скоро полночь.
Только сейчас комиссар Бежан осознал, что пани Бернацкая – молодая и красивая женщина и, возможно, лишь благодаря вот этой корзинке, связывающей руки ревнивого мужа, он не получил по морде.
Комиссар поспешил вытащить из кармана служебное удостоверение.
– Полиция! Ваша жена свидетель, а поскольку еще не спала, я счел возможным снять показания.
– Да как я могла спать, если тебя до сих пор нет, жду и жду, места себе не нахожу, думала, с ума сойду, где ты запропастился, чем занимался, пан полицейский сказал – ты в катастрофе не участвовал...
– Еще как участвовал! – перебил супругу пан Бернацкий, ставя корзинку на стул и принимаясь изучать документ. – Ага, все в порядке, прошу меня извинить, подумал, что... того... сами понимаете. Да не дергай ты меня, сейчас все расскажу, вот яйца от тетки. А в чем дело?
Пани Бернацкая пыталась все делать сразу: сорвать с мужа грязную и разодранную одежду, пасть ему на грудь, пояснить, почему угодила в свидетели, и узнать наконец причину задержки. Ага, и еще осмотреть дареные деревенские яйца. Естественно, из всего этого не удалось сделать ничего. Пришлось Бежану самому взяться за дело.
– Давайте по порядку. Вы и впрямь странно выглядите. Хоть куртку сбросьте. Вы что, в самом деле угодили в катастрофу?
– Угодил, к несчастью. Крыся, брось это в ванну... Да ничего со мной не случилось, удалось притормозить. Сам не знаю как, потому что гнал вовсю, опаздывал. К сожалению, пришлось задержаться у родственников, а тут еще дядюшка заявился в последний момент... а на шоссе сущий ад, четыре машины и трактор, два трупа на месте, масса раненых, господи Иисусе! Ну я и включился, надо же помочь, четырнадцать пострадавших, говорю вам!
