– Без проблем. И сделаем. Только чтобы логично… Ох, забыла, без договора я не работаю!
Тут каждый из присутствующих счел своим долгом выразить личное отношение к моему нежеланию работать без договора, пытаясь перекричать остальных, и в этом гвалте я едва расслышала звонок телефона. Домашнего, не сотового.
Звонила Анита. Я как раз очень ждала ее звонка. Первым делом нажала на кнопку «громкой связи», чтобы все слышали, что она говорит, так что спорящие сразу замолкли.
– Ты уже наверняка все знаешь, – беззаботно произнесла Анита. – Я тут тоже предприняла усилия и теперь тоже все знаю. Виновного не найдут, но кое-кто там у вас с должности полетит. Надеюсь, ты не боишься, что твой телефон прослушивают? В свое время у Алиции были комплексы на этой почве.
– Так это когда было! – возмутилась я. – Теперь не те времена. Теперь никому не запрещается публично говорить обо всем на свете.
– Да, я тоже обратила внимание. Такое впечатление, что можно поместить объявление в газете: «Платный убийца предлагает свои услуги». Далее следуют фамилия, адрес, телефон, часы приема. И ничего ему не сделают!
– И в самом деле ничего. Мог для хохмы дать такое объявление.
– У нас полиция просто установила бы за ним слежку. Разве у вас нет?
– Нет, наша не установит. У нее слишком мало людей.
– Понятно. И они заняты тем, что ловят водителей, превышающих на шоссе скорость в сорок километров. Или охраной государственных мужей, а также самых богатых преступников. Или еще чем-то в этом духе.
– Или сидят в уголке и льют слезы из-за того, что их заставили уничтожить с трудом добытые вещдоки. Или из-за того, что упомянутые вещдоки, переданные в прокуратуру, рассеянная уборщица спустила в унитаз.
– Нет, я уж предпочитаю жить в Дании, – вздохнув, заявила Анита и добавила:
– Ты, конечно, помнишь фамилию Яся?
– Помню. И сообщила ее полиции.
– Ну так могу тебе сказать, что это не он.
– Что не он?
– Не он так панически боялся Пташинского, не он велел его прикончить. Он занимается другими гадостями и за мокрую работу ни за что на свете не возьмется. Ведь он труслив, как… погоди, как забыла кто… ага, как скунс! Вот подходящее сравнение: Ясь, как перепуганный скунс, сразу выпускает невыносимую вонь. Вернее, выпускал, но, думаю, не изменился. Заказчиком этих кадровых перестановок в легальной шайке был другой человек, но я тебе уже говорила – у меня несколько кандидатур, и я еще окончательно не решила, кто именно.
– Прелестно! – насмешливо похвалила я. – А вот если…
– Погоди, – перебила меня Анита, и по голосу я почувствовала, что она улыбается. – Там у вас произошла невероятная история, если не ошибаюсь. Дошло до меня, что тебя посетил поддельный полицейский. Это правда?
Лихорадочно стараясь припомнить, говорила ли о Чареке Аните, я молчала, не зная, что ответить. Вроде бы не говорила…
– Ну, был. А ты откуда узнала?
– Из закулисных источников. Некоторые из моих друзей-журналистов очень осведомленные люди. И у меня создается впечатление, что тут аукнулся Тырманд[3].
Я попросила:
– Если можешь, давай без метафор. И так чуть ли не обо всем приходится догадываться самостоятельно, голова уже отказывается работать.
– Говорю открытым текстом – Цезарий Блонский… ведь он представился тебе полным именем? Так вот, он такой же Цезарий и такой же Блонский, как я Клеопатра. Впрочем, имен у него множество, а настоящего никто не знает.
– Так что же ты слышала от своих информированных друзей?
– Что сейчас создается новая антишайка, одна против всего света, и ее уже смертельно боятся как всевозможного калибра преступники, так и представители органов правопорядка. Полицию обязали во что бы то ни стало раскрыть ее, потому что благородная и мощная группировка ставит своей целью представить на суд общественности все старательно покрываемые преступления. Естественно, это приведет к общей политической революции и сметет одним махом правительство, сейм и всех прочих. Вот я тебе и выложила все открытым текстом, но гарантий, что это правда, никаких – слишком уж все это грандиозно-расплывчато.
– Да, поверить трудно, – печально вздохнула я. – Чересчур уж прекрасно звучит.
Анита попыталась вселить в меня бодрость:
– У молодых побольше нашего сил и энергии. Ну вот, собственно, и все, что мне известно. А сенсационные подробности надеюсь услышать от тебя. Как-нибудь опять позвоню…
– Погоди! – крикнула я. – А сейчас ты не могла бы мне сообщить теперешнюю фамилию своего бывшего мужа?
Очень долго Анита молчала. Пришлось ее поторопить:
– Ну? Я спрашиваю просто из любопытства.
– Понятно, – донеслось из Дании. – Я вот раздумываю, следует мне ее знать или нет. Кто там у тебя? Я же слышу – микрофон гремит.
– Мартуся, Бартек и Витек. Все свои люди. Ты их не знаешь.
– Да будь они хоть ангелами небесными – кстати, рада с ними поздороваться, привет, – я бы все же предпочла, чтобы ты выключила микрофон.
Пришлось выключить. Анита больше не раздумывала:
– Ладно, скажу. Теперь он прозывается на западный манер. Матте его фамилия. Через два 'т'. Такую вот выбрал фамилию.
– А имя оставил?
– Этого не знаю. Кажется, тоже сменил. А вообще, если что, – учти, я тебе ничего не говорила.
Положив трубку, я повернулась к присутствующим.
– Ну, вы все слышали…
– Кроме последней фразы, – не преминула заметить Марта. – Так она назвала тебе его фамилию?
– Назвала.
– И что?
– Не знаю такого. Никогда в жизни не встречала человека с такой фамилией. Но мне понятно, почему Ясь Щепиньский предпочел сменить свою трудную для иностранцев фамилию. Теперь он стал Матте.
Марта вылила на себя оставшееся в стакане пиво, а Бартек застыл с горящей под носом зажигалкой, с ужасом уставившись на меня. Один Витек не проявил никаких эмоций, с некоторым удивлением глядя на них. Мне тоже стало интересно.
– Вы что? Вам эта фамилия знакома?
– Еще бы! – хрипло вскричала Марта, обретя способность говорить, после того как Бартек, отшвырнув зажигалку, постучал ее по спине.
– И кто это?
– Ящер Збинь…
26
– Из-за тебя я поймал угонщиков, – сообщил Бартек, переставляя на лавке в моей прихожей тяжеленные картонные коробки с бутылками, ибо самой мне это не под силу. – Знаешь, профессионалов,
