еще во времена существования телег, соседствовали со сверкающими новенькими автомобилями, которые стоили, должно быть, гораздо больше, чем дома большинства жителей Нового Эдема; забитые досками обанкротившиеся магазины чередовались с витринами, демонстрирующими экстравагантные серебряные украшения ручной работы, ковбойские сапоги из акульей кожи; краснолицые ковбои и фермеры бродили по городу вперемежку с людьми, лица которых, несомненно, могли бы стать украшением обложки журнала «Пипл». Весь этот калейдоскоп представлялся скорее сновидением, нежели реальной жизнью.
Мэри бродила не один час, не обращая внимания на окружающих, не замечая любопытных и задумчивых взглядов, устремленных на нее местными обитателями, полностью погруженная в размышления о смерти, судьбе, правосудии, несправедливости, случайном стечении обстоятельств, Рафферти.
Ей хотелось присесть в каком-нибудь тихом и темном местечке, выпить, чтобы успокоить распалившиеся на грани истерики чувства, выкурить сигарету и отвлечься, сосредоточившись на чем- нибудь обыденном.
Обе створки парадной двери «Лося» распахнулись, и на пороге возникла высокая, красивая женщина в хлопчатобумажной блузе и дорогих замшевых туфлях. Вздернув волевой подбородок, женщина уставилась на Мэри поверх сидевших у нее на носу больших солнцезащитных очков в сине-фиолетовой оправе.
Мэри, бормоча извинения, попыталась было уступить женщине дорогу, но та сильными руками обняла ее за плечи и пристально посмотрела прямо в глаза.
– Господи, девочка! – драматически воскликнула дама с совершенно серьезным выражением лица. – У тебя сильно повреждена аура!
От неожиданности Мэри открыла рот, не издав ни звука. Женщина извлекла из кармана блузы небольшой, тщательно отполированный черный камешек, вложила его в ладонь Мэри и крепко стиснула ее пальцы в кулак.
– Вот. Это поможет.
Не говоря более ни слова, стуча каблуками по деревянным ступенькам, она направилась к парковочной площадке на южной стороне здания. Растерянная Мэри уставилась ей вслед и очнулась, лишь когда струя воздуха принесла с собой ароматы свежего хлеба и пахучих приправ. Ноздри у Мэри расширились, точно у собаки-ищейки, почуявшей добычу. Еда. В еде всегда есть смысл. Взбодрившись, Мэри отправилась на поиски.
Бар «Загадочного лося» был великолепен. Новые владельцы гостиницы не стали воссоздавать былые пышность и богатство, а придали интерьеру деревенский шик. Грубо оштукатуренные белые стены и тяжелые резные конструкции из красного дерева. Громадная копия люстры из оленьих рогов, виденной Мэри в доме Люси, свисала на мощных цепях, укрепленных в толстых, потемневших от времени деревянных балках под высоким потолком. Дальняя стена представляла собой множество высоких решетчатых окон и дверь, выводившую на просторную террасу с открывавшимся с нее волшебным видом на вздымавшиеся на востоке громады гор. В центре южной стены находился грандиозный, выложенный валунами камин, над которым висела огромная голова горного лося. Лось смотрел на расположенный напротив любовно ухоженный бар, мерцающий в мягком полуденном освещении богатой патиной веков. За баром все еще висело зеркало мадам Бель в роскошной оправе.
В разгар полудня в баре было полно посетителей. Направляясь к столику у камина, Мэри перехватила несколько любопытствующих взглядов, после чего с удовольствием уселась в широкое, уютное кресло. Положив камень на стол, она отрешенно уставилась на него.
– Позвольте вам заметить, что выглядите вы совершенно удрученной.
Изысканно правильный английский заставил Мэри поднять голову.
– Что вы сказали?
– Я сказал, что вы выглядите совершенно расстроенной. – Мягкая улыбка тронула губы незнакомца. На вид ему можно было дать около сорока: привлекательная внешность, волнистые каштановые волосы, нос картошкой и добрый свет в глазах. Худые щеки уже успела оттенить полуденная щетина, но она нисколько не портила общего впечатления стиля и класса, которые подчеркивали безупречно сидевшая рубашка цвета слоновой кости и кофейно-коричневые брюки. Он наклонился над столом и положил рядом с камнем Мэри салфетку для коктейля. – Что-нибудь случилось?
– Ну, для начала у меня сильно повреждена аура.
– Ах, вы повстречались с М. Е.! – Поймав непонимающий взгляд Мэри, мужчина пояснил: – М. Е. Фралик – дама, знающая, что к чему на бродвейской сцене, и владелица магазина «Новый век».
Имя прозвучало мягким колокольчиком, но он не смог заглушить звон, стучавший в висках Мэри.
– Не хотите ли капуччино? – предложил незнакомец.
– Я подумывала, скорее, о рюмочке чего-либо покрепче и большой тарелке чего-нибудь съедобного.
– Женщина моего сердца. Между прочим, меня зовут Эндрю ван Делен. В настоящий момент исполняю роль официанта: я – один из счастливых владельцев «Загадочного лося».
– Мэрили Дженнингс. – Она попыталась изобразить улыбку.
Эндрю слегка выпрямился и мгновение смотрел на Мэри, нахмурив брови. Хмыкнув, он постучал указательным пальцем по надувшимся губам.
– Мэрили… Мэрили Дженнингс? – Тут он просиял, как новенькая лампочка: – О Боже мой, вы – подруга Люси!
На другом конце зала, за стойкой бара, Саманта Рафферти нагружала поднос бутылками импортного пива и прохладительных напитков. Бармен бросил на Саманту острый взгляд, отчего в уголках ее глаз моментально собрались слезы. И вовсе не потому, что она чертыхнулась по поводу напитков. На уме у Саманты были вещи поважнее. Это была просто работа, которую Саманта выполняла скрепя сердце. Но так ли уж это все было важно, когда вся ее жизнь была одной большой, запутанной мешаниной?
Если бы у нее вчера хватило ума пойти с работы прямо домой. Так нет же! На своем древнем, потрепанном «форде» Саманта несколько раз проехала мимо «Проклятых и забытых», пока не увидела, как из дверей салуна вывалился Уилл в обнимочку с полногрудой блондинкой.
Слезы с новой силой полились из глаз Саманты, делая окружающий мир неясным и расплывчатым. Она стиснула зубы и задержала дыхание, расставляя напитки на длинном столе, не обращая внимания на соответствие заказу. На что им всем жаловаться? Они богаты, знамениты, им не надо рыскать посреди ночи на пятнадцатилетней развалюхе-машине по городу в поисках загулявшего мужа.
В глазах у Саманты все смешалось в бесформенные разноцветные пятна. Наклонившись, чтобы выставить на стол последний заказ, она не рассчитала расстояние и слишком рано выпустила из руки высокий бокал с пивом. Бокал звонко стукнулся об стол, и пиво, точно вода, прорвавшая плотину, хлынуло на скатерть, заливая все вокруг. Женщины за столом вскрикнули. Мужчина, которому предназначался бокал, вскочил со стула, как только пиво дотекло до края стола. Саманта, разинув рот, с ужасом наблюдала вызванные ею переполох и смятение, казавшиеся столь символичным выражением всей ее жизни, и, в конце концов, разрыдалась.
– Нет, милочка, не надо, не плачь! – Эван Брайс по-отечески ласково положил руку на плечо Саманты. – Все произошло случайно. Никто не пострадал.
Помертвевшая от страха Саманта закрыла ладонями лицо и пробормотала:
– Простите, мистер Брайс! Я… мне очень жаль! Брайс обнял Саманту и ободряюще слегка прижал к себе.
– Эй! – воскликнул он голосом, полным юмора. – У меня были прекрасные молодые женщины, которые проделывали со мной вещи, гораздо более ужасные!
