помочь драконице освободиться?.. Самая мысль о тех памятных разговорах заставила его вздрогнуть от омерзения и стыда. Это он, Рэйн Хупрус, выпустил в мир подлую тварь. И платой за совершенную глупость стала жизнь Малты…
А Тинталья с неудовольствием смотрела на Грэйга.
— Я тебе что, — спросила она, — служанка, работающая за плату? Неужели без драконов мир успел одичать настолько, что даже и это забылось? Что ж, напоминаю: волеизъявление дракона — превыше ничтожных устремлений твоего племени. Вы должны просто прекратить эту свару и тотчас заняться исполнением моих нужд!
Грэйг не успел открыть рот для ответа — вместо него заговорил Сельден.
— По-другому и быть не может, могущественная, особенно после того, как ты позволила нам узреть чудеса твоего гнева. Знай же: это не мы смеем оспаривать твою волю, это все те, другие, жаждущие захватить наш город. Ты сама видела: они попытались напасть на тебя еще прежде, нежели была изречена твоя воля. В твоей власти поразить их мощными ударами и изгнать с наших побережий, о крылатая королева небес! Избавь нас от необходимости считаться с врагами, чтобы мы могли всецело отдаться более возвышенному служению!
Рэйн недоумевающе смотрел на мальчишку. Где только тот успел научиться столь высокому штилю? И с чего это он взял, что драконицу было так легко уболтать языком? Он глазам своим не поверил, когда Тинталья наклонила голову так низко, что широкие ноздри оказались на одном уровне с поясным ремешком Сельдена. Драконица играючи толкнула его носом в живот, но так, что мальчик еле устоял на ногах.
— Ах ты, медовое горлышко, — проговорила она доброжелательно и вместе с нем насмешливо. — Уж не думаешь ли ты, будто сумеешь меня обмануть? Что достаточно польстить мне и выразиться покрасивее и я стану служить вам, как какое-нибудь животное?
— Ни в коем случае, о повелительница ветров, — прозвенел в ответ детский голос. — Я и в мыслях не держал никакого обмана. И торговаться с тобой даже не пробовал! Я лишь нижайше прошу тебя о милости, о могущественная, дабы мы могли полнее сосредоточить все силы на том задании, которое ты дашь нам! — Сельден перевел дух и продолжал: — Перед ликом твоим мы ничтожны, мы — слабые создания из породы мгновенно живущих. Мы — слуги твои по самой природе вещей. И умы наши столь же ничтожны, как и мы сами, и заполнены кратковременными помыслами, надлежащими до нашего существования. Помоги же нам, о сияющая королева, избавиться от страхов, туманящих разум! Прогони подлых захватчиков, чтобы наше сознание ничем не было замутнено, чтобы мы могли послужить тебе с открытым и ясным сознанием!
Тинталья в восторге откинула голову.
— Вот теперь я вижу, что ты вправду принадлежишь мне, — весело проревела она. — Я предполагала, что это может случиться, ведь ты был так мал и находился так близко, когда я впервые расправила крылья. Владей же воспоминаниями сотен певцов из народа Старших, малыш, и да помогут они тебе достойно нести выпавшую тебе службу! Я сделаю, как ты просишь, но не потому, что вздумала уступить, но просто затем, чтобы вы все окончательно убедились в моей мощи!
Она вздыбилась на задних лапах, вскинув голову выше некоторых крыш, и крутанулась, словно гарцующий боевой конь. Рэйн увидел, как напряглись могучие мышцы ляжек и бросили ее в полет. Порыв ветра, поднятого сине-серебряными крыльями, сшиб его с ног, он сумел подняться не сразу, а когда у него все-таки получилось, то задрал голову и с изумлением увидел, что драконица успела превратиться в крохотный силуэт на фоне небес.
Уши Рэйна словно набили ватой, но все-таки он разобрал голос Грэйга, схватившего его за локоть.
— Каким местом ты думал, когда затеял ругаться с ней? — спросил молодой торговец. Он благоговейно смотрел вслед Тинталье. — Она же… она же великолепна! И потом, она — наш единственный шанс! — Грэйг оглянулся и подмигнул Сельдену: — Ты был прав, парень. Присутствие драконицы сразу все изменило!
— Вот и я однажды в это поверил, — хмуро ответствовал Рэйн. — До сих пор раскаиваюсь. И что вас всех так слепит ее сила и красота? Она вероломна настолько же, насколько великолепна, а заботиться способна исключительно о себе любимой. Что у калсидийцев в рабстве быть, что у нее — не вижу большой разницы.
— А вот и неправда. — Сельден, маленький и худенький, как-то умудрялся смотреть на него сверху вниз. — Драконы не порабощали Старших. И нас не собираются порабощать. Есть множество способов разным народам жить в согласии, Рэйн Хупрус!
Рэйн только покачал головой.
— Где ты успел нахвататься подобных идей, мальчик? Откуда взял слова, способные направить гнев драконицы в нужное нам русло?
— Я их себе намечтал, — последовал по-детски безыскусный ответ. — Когда я мечтаю о том, чтобы снова лететь вместе с нею, я начинаю понимать, как она о себе судит. Королева небес, наездница рассветного ветра, великолепная, ширококрылая… Я разговариваю с ней теми словами, которые она сама к себе применяет. И это единственный способ беседовать с драконом. — Сельден по-взрослому скрестил руки на цыплячьей груди. — Можно сказать, это я так за ней ухаживаю. Сам-то ты, что ли, не так с моей сестрой говорил?
Неожиданное упоминание о Малте и о том, как он плел кругом нее любовные сети (в которые сам же и попался) подействовало наподобие воткнутого в спину ножа. Рэйн незряче качнулся прочь от мальчишки, прочь от его невыносимой улыбки. Сельден перехватил его, поймав за руку.
— И потом, Тинталья не врет, — добавил он тихо. Он поймал взгляд Рэйна и удержал его. — Уж мне-то можешь поверить. Мы для нее — слишком мелкие букашки, не стоящие того, чтобы нас обманывать. Если она говорит, что Малта жива, значит, так оно и есть. Сестренка обязательно вернется. Но чтобы этого добиться, позволь мне вести меня. Так же, как я сам позволил вести меня моим снам и мечтам!
Тут со стороны гавани послышались отчаянные, безумные крики. Народ мигом полез на деревья, на кучи битого камня, чтобы лучше видеть происходившее. Рэйн остался внизу. Драконица убивала людей, и он не желал на это смотреть. Вот долетел треск толстых бревен, переламывавшихся пополам. Надобно думать, еще один корабль остался без мачт.
— Поздно удирать, ублюдки! — в яростном восторге завопил кто-то из воинов.
Стоявшие рядом дружно поддержали его:
— Ты только посмотри, как взвилась! Вот уж верно сказано — владычица неба!
— Держитесь теперь, поганые калсидийцы!
— Вот это да! Один удар хвоста — и весь борт вдребезги! Грэйг неожиданно подхватил свой меч и взмахнул им над головой.
— За мной, за мной, люди Удачного! Пусть те из них, кто доберется до берега, не долго топчутся по нашей земле!
И он, прихрамывая, рысцой побежал в сторону набережной. Люди вылезали из руин и торопились следом за ним.
В конце концов на разрушенной площади остались только Сельден и Рэйн.
— Хорошо бы ты как можно скорее собрал представителей всех сословий, — вздохнул Сельден. — Когда будем договариваться с драконицей, надо, чтобы мы все были заодно. Иначе ничего не получится.
— Полагаю, ты прав… — рассеянно кивнул Рэйн.
Он припоминал странные мечты и еще более странные сны, одолевавшие в юности его самого. Ему без конца снился погребенный в земле город Старших, каким тот был когда-то. Город, полный света и музыки, населенный радующимися жизни людьми, то есть Старшими. Вот тогда с ним и заговорила драконица. Рэйн знал: подобные сны приходили к некоторым из тех, кто слишком много времени проводил там, внизу. Он привык считать, что это приключалось только с жителями Чащоб.
Рэйн протянул руку и коснулся пальцем щеки мальчишки, запыленной и грязной. Простая ласка вызвала самые удивительные последствия. Облетела засохшая грязь, и сделалась видна тонкая вязь серебристых чешуи, четко проступившая у Сельдена на щеке. Рэйн смотрел на нее, не находя слов.
