позапрошлом веке Локком и Адамом Смитом. В их работах имеется его определение, которое звучит так: «приобретение крупной и обширной собственности возможно лишь при установлении гражданского правительства. В той мере, в какой оно устанавливается для защиты собственности, оно становится, в действительности, защитой богатых против бедных, защитой тех, кто владеет собственностью, против тех, кто никакой собственности не имеет'(А. Смит).
«Те, кто признают частную собственность, но еще не имеют ничего, кроме тела, еще живут в состоянии, близком к природному; те, кто имеют еще собственность и приобретают по контракту рабочую силу, объединяются в гражданское общество, в Республику собственников.» (Локк). Все понятно? Гражданское общество, это такое общество, которое защищает богатых от бедных. Развитое гражданское общество – делает это хорошо. С этой точки зрения гражданское общество в России уже было построено. Бывшую общенародную собственность растащили, западные кредиты разворовали, ресурсы и капиталы широким потоком текли за рубеж, народ вымирал со скоростью миллион в год, а никто из бедных и вякнуть не мог. Почему? У нас было развитое гражданское общество. Вот во взаимоотношениях между «гражданами» действительно было много недоработок. То война компроматов, то киллерская стрельба, то наезды прокуратуры. А уж глубокомысленные рассуждения комментаторов о контроле над финансовыми потоками и переделе сфер влияния всем оскомину набили. Кому как, а мне такое общество даром не нужно. Как и люди, которым оно нравится.
– Понятно, ты тоже фашистка! Давай.. беги… стучи на меня в ГБ.
Сима переглянулась со Светкой.
– Свет, дело, конечно, семейное, но… если подумать…. Зачем твоей сестре этот захребетник? Они не расписаны, квартира, как ты говорила, принадлежит Вере. Поэтому…
Светка согласно кивнула. – Верунчик, в самом деле… гони ты в шею этого идиота. Он тебе самой не надоел? Ты красивая и умная женщина, найдешь себе куда лучше. Детей заведете. Если есть проблема с деньгами, то мы тебе поможем. Сестра ты мне или нет?
Вера заплакала, но активно возражать не стала. Сима же повернулась к Сергею.
– Слушай, недоносок, собирай свои манатки и проваливай на все четыре стороны. Даю тебе полчаса на сборы. Если по окончанию этого срока ты еще будешь тут, то здорово об этом пожалеешь.
– Ах ты, стерва, да я тебя …, – Сима быстро ударила в солнечное сплетение.
– Это тебе за стерву… собирайся… время пошло.
Веркин сожитель, скуля, поднялся с пола и поплелся в другую комнату. Хозяйка же продолжала реветь. – Мы с ним уже три года живем вместе. Нельзя же так с человеком. Это неправильно.
– Ерунда, – заявила Светка, – с такими ухарями только так и надо. Ты пойми, дурочка, это же конченый человек. А я как твоя сестра не могу допустить, чтобы он испортил жизнь и тебе. И не надо корчить из себя жену декабриста. Это никакой не декабрист, а простой дегенерат. А ты распрекрасно проживешь и без него.
Минут через двадцать сборы были закончены. – Убийцы, вы посылаете меня на верную смерть! Нелюди! В вас нет ничего человеческого!
– Катись, придурок, – не выдержала Светка. – Кому ты нужен, чтобы о тебя еще руки марать. Вера… сидеть! Если ты станешь его удерживать, то я перестану тебя уважать. А ты… как там тебя? Ключи на стол! – За страдальцем захлопнулась дверь.
– Ну вот, – заключила Сима, – теперь вполне можно выпить за начало новой жизни. И не вздумай проявлять слюнявую жалость и пускать этого социального паразита обратно. Интеллигент с возу – женщине легче.
– Да кто вы такие, черт побери? Являетесь как снег на голову, вмешиваетесь в мою личную жизнь. Кто дал вам право?
– Да ладно тебе, Верка, изображать оскорбленную невинность. Признайся уж сестре, что рада такому исходу. Наверняка сама давно думала выставить этого умника за дверь, только не решалась этого сделать?
Вера надолго задумалась. – Может, и думала, только это так не делается.
– Только так и делается, – отрезала Светка, – сразу и навсегда.
Посиделки продолжались еще часа три. При прощании Сима сунула новой знакомой довольно крупную сумму в российских рублях. – Держи, поможет перекантоваться некоторое время. Не поминай лихом.
Двумя этажами ниже обнаружился Сергей. Он устроился на подоконнике, чемодан стоял рядом. При их появлении изгнанник поднялся и взял чемодан в руку.
– Я знала, что он никуда не денется, – сообщила Светка. – Сейчас мы уйдем, а он поднимется, и будет доставать мою сестру. Может его просто пристрелить для гарантии?
– Нет, это слишком гуманно для таких фашистов как мы. Есть вариант покруче.
За спиной интеллигента открылся портал. Сима сделала угрожающее движение, тот отступил назад. Портал закрылся. – Куда ты его спровадила? – поинтересовалась Светка.
– В славный город Нью-Йорк. Признанную цитадель гуманизма и цивилизации. Мекку всех истинных интеллигентов. Прямиком на Брайтон. Вот и пусть приобщится к цивилизации.
Светка громко расхохоталась. – Я же говорила, что ты садистка. Он же и часа там не проживет.
– Его проблемы, плакать не собираюсь. Пойдем домой, а то Дику уже, наверное, ужасно надоело разыгрывать из себя немого.
С Диком, в самом деле, пришлось объясняться. Новая родина произвела на него неизгладимое впечатление. Сима довольно долго растолковывала ему некоторые моменты дневных похождений.
– Пойми, Дик. Военные патрули на улице… это для России показатель благополучия. Вот когда у нас начинаются вольности и свободы, то действительно жди крупных неприятностей. Что делать, по природе мы крутые анархисты, но вынуждены постоянно сдерживать свои антиобщественные устремления. Вся история нашей страны представляет собой бесконечную череду жестоких оборонительных войн, обычно, на несколько фронтов сразу. Поэтому русский может наплевательски относиться к своим соотечественникам, но склонен, в любой ситуации поддерживать жесткую центральную власть. Это вопрос выживания. Большинство народов ощущает «своих» по признаку «крови», в эмиграции создает компактные национальные общины, поддерживает друг друга и тому подобное. У русских этого нет, наша национальная идентификация замкнута только на Российское Государство. Эмигрант же, по сути, сразу перестает быть русским и быстро ассимилируется на новой родине. Как говорят, русский, это не национальность, а образ жизни. Соответственно мы все тут немного сумасшедшие, зато в России никогда не бывает скучно.
Когда Симе пришла пора возвращаться в Таллин, к ней подошла Светка. – Знаешь, Сим, я, кажется, начинаю перенимать твои методы и привычки. Это затягивает.
– Да, мне понравилось, как ты предложила пристрелить этого урода. Ха!
– Я не уверена, что это сделало меня лучше. Ведь насилие ничего не решает.
– Глупости! Ты просто наслушалась либеральной идиотской пропаганды. Как это не решает? Я специально разбиралась с этим вопросом.
Нам всем усиленно вдалбливали в головы тезис, что, мол, насилием нельзя разрешать конфликты. Это явное вранье. На протяжении всей истории человечества насилие разрешило больше конфликтных ситуаций, чем все остальные придуманные человеком способы вместе взятые. Да и в наше время насилие или угроза применения такового разрешает большую часть возникающих спорных ситуаций. На бытовом уровне под насилием обычно понимается чисто физическое принуждение. Но это только частный случай. Видов насилия ничуть не меньше чем областей человеческой деятельности. Можно выделить экономическое насилие, моральное насилие, информационное насилие, демографическое насилие…. И кем доказано, что эти виды насилия менее опасны, чем чисто физическое? Вовсе даже и наоборот. Суть насилия состоит в том, чтобы вынудить конкретного человека или сообщество людей к действиям которые противоречат их собственным интересам. Посему сокрытие от людей информации об их истинных интересах, либо сознательная подмена их на ложные путем информационного наката представляет собой наихудший вид насилия. Вообще диапазон насильственных методов очень широк. Это может быть шлепок по заднице закапризничавшего ребенка или угроза лишить его сладкого, а может быть экономическое разорение целой страны или ядерный (того хуже – информационный) удар по ней. Аппарат государственного управления с его органами правопорядка, судами, тюрьмами и тому подобным
