Верховный шагнул в переход, а Сима продолжала сидеть на валуне и наслаждаться природой предгорий Тибета. Место для беседы было выбрано далеко не случайно…– Ложный след…. Пусть всякие конспирологи с криптоисториками головы поломают. Вероятные ассоциации весьма предсказуемы.
Верховного же занимали другие проблемы. Едва оказавшись в своей резиденции, он озадачил секретаря дожидавшегося у входа в апартаменты вместе с хранителем ядерного чемоданчика.
– Отменить все встречи на сегодня. Мне надо поработать с документами. Да, пусть еще подготовят справку по Шамбале и всему что с ней связано.
Оставив секретаря переваривать сказанное, Верховный прошел в свой кабинет, уселся за компьютер, посмотрел оглавление на вклейке и вставил диск под номером один. Часа четыре он не отрывался от экрана, разве только прикурить очередную сигарету. Мозг лихорадочно просчитывал варианты.
– Если это не липа, то страна действительно может совершить прорыв. А если липа? Во времена холодной войны спецслужбы сверхдержав частенько развлекались тем, что подсовывали противнику информацию о фальшивых успехах в научно-технической сфере. Бывало, что огромные деньги и масса труда выбрасывались на ветер в погоне за этими призраками. А сейчас? На реализацию этих проектов уйдут почти все наличные ресурсы, а провал равносилен катастрофе. Если бы была возможность попробовать только один и посмотреть что получится. Но авторы этих материалов правы, действительный успех возможен только при одновременном запуске. Можно ли им верить?
Верховный задумался. Информации о возможностях «чужаков» накопилось много, но их сущность и конечные цели так и оставались неясными. Считать их враждебными России не было оснований, но особым гуманизмом они тоже не отличались. С другой стороны эта девушка, Серафима, не вызывала чувства угрозы, а Верховный привык доверять своим ощущениям.
– Придется рискнуть! – он еще раз посмотрел на список людей, которых «чужаки» советовали подключить к реализации проекта, и нажал кнопку селектора.
Сима лежала на палубе яхты и грелась в лучах южного солнца. Краем уха она слушала, как Светка в смешных подробностях рассказывает Дику об очередной попытке местной мафии наложить дань на одно из ее предприятий. Бедные мафиози не знали, с кем связываются и получили на полную катушку.
– Видел бы ты физиономию этого олуха, когда ему обо всем доложили…, – закончила Светка, и они с Диком покатились со смеху. – Симка, кончай валяться и делать вид что дремлешь. Помнишь, как нас в Джакарте хотели в публичный дом продать?
Этот эпизод Сима помнила. Когда ее партнеры только получили защитные браслеты, было предпринято несколько рискованных экскурсий. От ощущения безопасности все впали в эйфорию и несколько обнаглели. Потом это прошло.
– Помню, как не помнить. Ты тогда еще сказала, что тебе мама запретила вступать в сексуальные связи с незнакомыми мужчинами, а потом ударила шефа этого бардака хрустальной пепельницей по голове.
– Точно! А когда у телохранителей кончились патроны в обоймах, то ты этак сурово посмотрела на них и спросила, мол, кто еще хочет попробовать комиссарского тела? Тогда эти балбесы начали выпрыгивать из окон. А этаж был второй.
– Да-а, веселые были времена. А сейчас все больше учеба и дела, дела и учеба. И времени вечно не хватает, – пожаловалась Сима.
– Можно подумать, что над тобой с палкой стоят и работать заставляют, – заявила Светка. – Не знаю как ты, а я и поразвлечься вполне успеваю.
– Завидую тебе, но надеюсь что теперь, когда удалось вырваться из-под бабусиного крылышка и у меня свободное время появится.
На океане был штиль, яхту почти не качало. Работавшие на малых оборотах двигатели выдавали себя только едва заметной вибрацией корпуса. Не далее как две недели назад судно побывало на Урале, где ему был сделан очередной профилактический ремонт. Южная база пока продолжала разнообразить их жизнь. А вот соседям-пиратам не повезло – китайцы их, в конце концов, выследили. С год назад к их острову подошла эскадра из семи вымпелов и разделала пиратскую базу под орех. Сима боялась, что уцелевшие пираты могут разболтать информацию о своих странных соседях, но обошлось без проблем. По всей видимости командование этой эскадры не испытывало особой нужды в «языках», в плен они не брали.
Сима поднялась с палубы и прошла на мостик. Ей было грустно и даже океан не смог рассеять печальных дум. Ей предстоял разговор с Верховным о тонкостях внутренней политики. С пару лет назад она насела на Контактера и попросила проанализировать проблемы человечества с точки зрения эволюционной теории.
– Неужели нет никакой альтернативы всем этим циклам, войнам, крови и грызне за место под солнцем? Откуда это в нас?
Контактер некоторое время отнекивался, ссылаясь на отсутствие надежной и достоверной информации о генезисе человека разумного. Симе пришлось прижать его к стенке и заставить выдать рабочую гипотезу на основе имеющихся косвенных данных. Суть этой гипотезы ее не порадовала. Теперь она пыталась проанализировать полученную информацию и выстроить ее в логическую схему. Сима не раз слышала, что некоторые малоприятные особенности человеческого бытия имеют причину в звериной сущности самого человека, который, суть, кровожадный хищник и прирожденный убийца. Контактер подверг сомнению этот тезис. Подавляющее большинство людей не испытывает удовольствия от убийства, вообще, а от убийства себе подобных в особенности. Напротив, даже серьезно мотивированные действия подобного плана встречают достаточно сильное внутреннее противодействие, фактически отвращение. Во все века человекоубийство приходилось обставлять кучей хитроумных обрядов, призванных загладить подсознательное ощущение неестественности происходящего. Да что там человекоубийство. У большинства народов живущих охотой существуют специфические (извинительные) ритуалы даже при убийстве крупных животных. Видимо они не входили в повседневный рацион далеких человеческих предков, и их умерщвление тоже вызывает чувство вины. Человек, понятно, далеко не вегетарианец, но и хищник он робкий и недоделанный. Тем более интересно, как такое робкое и мало кровожадное существо умудрилось превратиться в сущий кошмар для себя и всей земной биосферы.
Дело в том, что инстинктивная поведенческая программа призванная исключить возможность убийства себе подобных (а она у людей имеется) может быть заблокирована. Мозг человека отличается от мозга животных не только высоким уровнем интеллекта, а еще и не имеющей аналогов системой тормозных центров. Вообще-то говоря подобные центры являются важной составной частью центральной нервной системы всех животных и призваны гасить до 99 % всех возникающих побуждений, а пропускать только действительно важные (в данный момент). У человека такие центры вполне в состоянии заблокировать не только врожденные поведенческие программы, но и такие стержневые инстинкты как инстинкт продолжения рода, материнский инстинкт, инстинкт самосохранения. Человек вообще рождается с крайне малым набором поведенческих программ. Их заменяют стереотипы поведения, выработанные конкретными человеческими сообществами, в конкретных условиях существования. Именно они имеют приоритет. Понятно, что подобное эволюционное ноу-хау обеспечило человеку возможность рекордно быстрого приспособления к самым разнообразным условиям. Остается только вопрос, а программа «не убий» чем помешала?
Принято считать, что все дело в естественном внутривидовом отборе. Но в правомерности прямого использования дарвинизма применительно к внутривидовым разборкам есть большие сомнения. Внутривидовая борьба только ослабляет биологический потенциал вида. Ведь качества необходимые для победы во внутривидовых сражениях зачастую противоположны тем, которые требуются для выживания вида вообще. Крайним случаем такого противоречия являются различные «турнирные» приспособления, которые просто мешают животному и нередко становятся причиной его гибели в обычной жизни. Само наличие внутривидовой борьбы является верным признаком недостаточной приспособленности вида к конкретным условиям существования, а по ее накалу можно судить о степени этой неприспособленности. А уж для хорошо вооруженных доминирующих хищников, не имеющих серьезных природных врагов (в этой роли неожиданно оказался человек), внутривидовая борьба и вовсе противопоказана. Взять, например, касатку. Развитый мозг, продолжительность жизни 50-80 лет (практически как у человека). Длительное
