кислородом?
Я: — Вы, наверное, имеете в виду водород? Кислород мы сами производим. За водород придется раскошелиться, это точно.
И так далее. Конечно же, о многом я умолчала. О том, например, что никто не рассчитывается за водород деньгами. Это наш чистый бартер с Америкой: ваш водород — наша сталь. Что же касается Координатора и его возможностей наварить себе миллионы… Что он станет с ними дедать? Пересчитывать под подушкой? Чтобы потратить хоть часть крупной суммы, Координатору придется лететь на Землю или на Девон. Но разве не будет там отслежен буквально каждый шаг столь высокопоставленного лица? Обязательно будет. Гарантия тому — Тайный Совет, в который, по Положению, входят экс-Координаторы. Они тотчас лишат Координатора-взяточника права голоса в Тайном Совете.
Безусловно, идея быстрого обогащения незаконным путем вводит в соблазн многих политиков Земли. Что в принципе понятно. Кого-то из наших, наверное, тоже бы попутал черт, когда бы в Мирах население исчислялось сотнями миллионов людей…
Стоит обратить внимание и на такой факт: отчего в Мирах так мало диссидентов? Где политическая оппозиция? Ее практически нет. Нет потому, что у вас всегда есть выбор — если вам не нравится политическая система и государственное устройство Мира, в котором вы живете, вы легко переселитесь на другую орбитальную станцию. Неожиданно до меня дошло, что политический спектр Миров чрезвычайно широк. Систем и партий в них больше, чем по всей Земле было за последнюю сотню лет!
А по поводу «Виноградной Косточки» должна заметить — это одно из самых тихих мест, которые я видела в Нью-Йорке. И цены здесь очень низкие. Так дело обстоит, вероятно, потому, что ресторан находится на безлюдной и далекой окраине Нью-Йорка, практически за городом. Представьте, большой бокал вполне сносного вина стоит всего три доллара! Надо приехать сюда вместе с Бенни.
19 сентября. Увлеклась курсом «Новая политика». Я ещё в своем университете узнала, что на Земле солидные, с многовековой историей лобби фактически были основаны бандитами и пиратами. Теперь мне представилась редкая возможность в деталях проследить эволюцию лобби: шантаж и взятки — основные инструменты теневиков. Американская история замешана на грязных деньгах!
Сегодня в «Космос-клубе» посмотрела программу «Новости Миров». Программу вела Джулис Хаммонд. Я измерила свой пульс: ни одного лишнего удара. Никакой ностальгии. А вечер, в связи с предстоящими выборами, перенесен на следующую неделю, на среду.
Клэр Освальд посчитала своим долгом предупредить меня, что я связалась с опасными людьми, с грязной компанией. Клэр живет с Кайз на одном этаже. Соседки-студентки стараются держаться от Кайз подальше. Долорес добавила к этому, что «Виноградная Косточка» скорее всего находится под негласным надзором полиции или спецслужб. Мораль — об этом в первую очередь надо помнить именно мне, потому что я иностранка.
Может, взять с собой в «Виноградную Косточку» не Бенни, а Хокинса? И поглядеть, не кивнет ли там ненароком Хокинс кому-нибудь из своих?
20 сентября. «Мир тесен!» — восклицают земляне, имея в виду свои необъятные просторы. Правда, однако, заключается в том, что одним из завсегдатаев «Косточки» является Бенни Аронс. Бенни знаком с Уиллом. Уилл Аронсу не симпатичен, это я поняла. Кстати, Бенни пригласил меня съездить в «Виноградную Косточку», а не я его. Похоже, Аронс решил, что я уже вполне созрела для подобных вылазок.
Я буквально высмеяла Аронса: разве будет настоящий поэт пачкать руки в политике? Или Аронс — не настоящий поэт? Аронс ответил, что сейчас он — непризнанный человечеством правовед. Что он этим хотел сказать, мне, вероятно, ещё предстоит узнать.
В общежитии мы наскоро перекусили бутербродами из автоматов и отправились в Ист-Ривер. Вечером владельцы ресторана явно не могли пожаловаться на нехватку посетителей. Уилл в тот вечер отсутствовал, чему я была весьма рада, а Лилиан и Мухаммед оказались тут как тут — мы сели за один столик, и я проболтала с ними часа два.
Это красивая пара. Красивая не только потому, что они прекрасно смотрятся вместе. Они знакомы друг с другом всего семь месяцев, но их отношения столь глубоки и серьезны, словно Лилиан и Мухаммед прожили вместе долгую, трудную и счастливую жизнь.
Они поведали мне, что собираются эмигрировать на Циолковский. Я попыталась их отговорить: Циолковский — безрадостный Мир. Жить там — сущее наказание, на мой взгляд. Люди стараются построить там свой собственный рай на отдельно взятой, отгороженной от всех остальных Миров «железным занавесом» орбитальной станции. Своего рода пионеры, первопроходцы. Быть может, в чем-то я ошибаюсь, предвзято оценивая энтузиазм строителей Мира Циолковского, и просто во мне не силен этот пионерский запал?
Я объяснила влюбленным, что граждане Мира Циолковского, к несчастью, не очень гостеприимны. И вряд ли оплатят перелет Лилиан и Мухаммеда на орбиту, разве что сочтут, что специальности, которыми владеют молодые люди, в большом дефиците на станции. Увы, это не так. Мухаммед — философ, специальность — этика. Лилиан — инженер-электронщик, профессия, распространенная и на Земле, и в Мирах. К тому же Стерн — еврейка. Не верующая, не иудейка, не талмудистка… Но какая-то пометка в личном деле непременно будет. Им нужны не просто законопослушные граждане, но верноподданные — на сто процентов.
Я пожалела молодых и не стала упоминать об Общем Иммиграционном Пакте, Сначала Стерн и Твелву предстоит добраться до Ново-Йорка или какого-то иного Мира и доказать, что они прибыли на орбиту с добрыми и честными намерениями. Только потом на Циолковском подумают: а не принять ли нам этих двоих в свою коммуну? Но и решив их принять, сделают это не с распростертыми объятиями. Каждый из Миров нуждается прежде всего в дешевой рабочей силе, готовой убирать дерьмо, — именно этим и суждено будет заниматься Лилиан и Мухаммеду до конца своих дней.
Я не смогла отговорить людей от полета на Циолковский. Но все же посеяла в их душах по зернышку сомнения. А так… Я была бы рада видеть их на орбите. Но только не на Циолковском — задохнувшихся под серым ватным одеялом старой Революции.
У меня появилось ощущение, что в «Виноградной Косточке» происходит и нечто такое, что мне пока не открылось. Не исключено, конечно, что мне просто передалось беспокойство Долорес, и я потихоньку становлюсь шизофреничкой. И всетаки какая-то тайна витает над этими свечами и над головами Лилиан, Мухаммеда и Бенни — это заметно по тому, как они переглядываются между собой. Бенни сегодня необычайно серьезен. А впрочем, все мои сегодняшние выводы — на уровне ощущений. Никаких факторов.
В рассказе «Украденное письмо» Эдгар По утверждает: если хочешь спрятать какую-либо вещь, положи её на самое видное место. Исходя из этой логики — не является ли «Виноградная Косточка» тихим гнездышком, полным революционеров?
Мы покинули ресторан в третьем часу ночи. Бенни, вооруженный своим знаменитым ножом, провожал меня до самого дома. Мы поднялись ко мне в комнату, и я угостила Аронса чашкой чая. За чаем мы толковали с Бенни о Джеймсе и Фицджеральде. Бенни вновь стал самим собой — раскованный, оживленный, он блистал остроумием. Я ожидала «увертюры» к секс-балету, все-таки глубокая ночь, мы одни, и я сама заманила Аронса наверх, но «увертюры» не последовало. Аронс — гомосексуалист? Или он дал обет воздержания? А может, кто-то затмил меня в его глазах, и не я самое восхитительное создание в мире? Скромно имею в виду всю Вселенную. Тянет перечитать последнее письмо Дэниела. Перечитать в одиночку.
21 сентября. Забыла упомянуть об одном вчерашнем событии. Еще до встречи с Бенни я виделась на семинаре с Хокинсом и Лу. Они посоветовали мне попробовать себя в каком-нибудь новом для меня виде спорта. Принцип: если не вычисляется траектория полета мяча, то совсем не надо мяча. Они сказали, что, если мне и удастся перестроить весь свой рефлексо-двигательный аппарат на земной лад и выучиться играть в гандбол или волейбол на Земле, это сослужит мне плохую службу в Ново-Йорке. Там, на спортплощадках, придется начинать все сначала.
Хокинс предложил мне заняться фехтованием. Он очень удивился, узнав, что я никогда не держала в руках никакого оружия и даже не ведаю, с какой стороны за него браться. Кажется, я хохотала чуть ли не
