повторял предыдущий, и каждый урожай удавался на славу, и вино, произведенное только что, — оказывалось таким же отменным, как и столетнее.
Конечно же, туризм был двусторонним. Едва ли не любой взрослый и ребенок из Ново-Йорка мечтал увидеть Землю. Однако баланс цен складывался так, что на каждую тысячу землян, прилетавших на Пафос, приходился лишь один житель Ново-Йорка, отправляющийся на Землю.
Марианна О'Хара попала в число счастливцев. Впрочем, счастье — понятие относительное, и все, зависит от того, какой смысл вы вкладываете в это понятие.
Глава 3. КЛАНЫ
В отличие от многих сверстников и сверстниц, О'Хара не была излишне обременена знанием своего генеалогического древа. Она довольствовалась информацией о том, что рядом, в Ново-Йорке, все ещё жила её родная прабабка. Во тьму веков О'Хара не заглядывала.
Но заглянуть туда, дабы познать свою сущность, в общем-то стоило — хотя бы в тот момент, когда она очутилась на пороге полового созревания, и в туманном образе Прекрасного Принца стали отчетливо проступать черты примитивного самца. Люди, населявшие Миры, жили преимущественно кланами, так что почти каждый здесь имел целую кучу родственников. На эту тему даже ходила распространенная шутка: собираясь на свидание, проверь на компьютере степень родства со своим милым (милой), чтобы потом ненароком не наплодить выводок выродков от близкого родственника. Поколение О'Хара было в её роду четвертым поколением землян, осваивавшим Миры. Родословная при желании прослеживалась по шести ветвям, и целых три такие ветви замыкала на себе бабка О'Хара, которая в свое время и в одиночку способна была произвести на небесах целый демографический взрыв.
Самые древние семейные предания восходили к огненно — рыжей красотке, которая в конце девятнадцатого века в Пруссии неудачно выскочила замуж черт знает за кого и вскоре после этого сбежала от супруга в Америку. Там она снова вышла замуж, на этот раз известно за кого — за кузнеца, и родила ему семерых детей. Одного из её сыновей, к несчастью, попутал дьявол, и парня занесло в Богом проклятый город Чикаго, где юноша зарабатывал себе на жизнь, развозя по различным адресам какие-то сомнительного происхождения деньги, и попутно обшаривал карманы благопристойных граждан. Не жалея ног и не покладая рук, он усердно трудился и на той и на этой ниве, всякий раз оказываясь в нужном месте в нужный час; но однажды вышло с точностью до наоборот, и парня кто-то пристрелил — весьма типичный удел юных карманников в том старом Чикаго. Карманник, правда, успел сделать ребеночка одной знакомой проститутке; шлюха немедленно сплавила сына в сиротский приют. Малыш воспитывался под присмотром монахинь и с годами превратился в занудливого профессора, изучающего историю Древней Греции. В семье историка родилась девочка с огненно-рыжими, точь-в-точь как у беглянки-пруссачки, волосами. В характере этой девочки самым удивительным образом перемешались взрывной, бунтарский дух предков и занудство, упрямство и усидчивость папаши-профессора. Девочка выросла, закончила аспирантуру, защитив диссертацию по биохимии, и, поскольку её тема имела непосредственное отношение к космосу, получила возможность поработать на орбите. Там у неё появилась незаконнорожденная дочь, которая осталась в космосе навсегда, связав свою судьбу с работой на ново-йоркскую корпорацию. Очевидно, эта женщина и была прабабкой Марианны. А Марианна, когда пробил её час, взяла себе фамилию О'Хара.
Мать Марианны расстроилась, когда узнала, что её дочь берет себе фамилию О'Хара. Становясь женщинами, девочки обычно выбирали себе фамилии знаменитых людей, как бы называя себя в их честь; однако ни Марианна, ни её мать никогда и слыхом не слыхивали ни о ком, кто бы носил фамилию О'Хара. Марианна заявила, что остановилась на ней потому, что фамилия хорошо звучит и хорошо сочетается с её именем; и действительно, «Марианна О'Хара» звучало куда приятнее, чем «Марианна Скэнлэн»: Скэнлэн — девичья фамилия Марианны. В действительности девочка проштудировала целую гору литературы, подбирая себе благозвучную фамилию, — она трудилась до тех пор, пока имена и фамилии не поплыли у неё перед глазами.
В — ночь перед менструацией она физически ощущала, что её тело переполнено чем-то чужеродным. Из-за таблеток, ускоряющих физиологический процесс, её мозг был словно в тумане. Поэтому в конце концов, когда под руку девочке попался список популярных в двадцатом веке романистов, она решила назвать себя в честь Джона О'Хары: буква «О» в середине алфавита, а это значило, что М.О'Хара никогда не оказалась бы в конце списков, составленных в алфавитном порядке.
Следует отметить, что у её матери напрочь отсутствовал слух, иначе, нося фамилию Нейборз, она не дала бы девочке имя Марианна. Они стали Скэнлэнами, когда Марианне исполнилось пять лет, а её матери — семнадцать.
Надо сказать, что большинство жителей НовоЙорка принадлежали к какому-либо клану. Каждый, кто не уподоблялся нынешним землянам и не зарывался, как крот-отшельник, «в собственную нору», рано или поздно присоединялся к одному из кланов. Этот обычай уходил корнями в Америку рубежа двадцатого- двадцать первого веков и был порожден сумасшедшим ростом налогов.
Поначалу кланы получили широкое распространение в Нью-Йорке, где налог на наследство стал достигать девяноста-процентов от стоимости недвижимости. Одним из способов уклонения от налогов был вариант с оформлением семьи как корпорации, когда каждый член семьи входил в Совет директоров компании. Книги, объясняющие, как все это осуществить легально, приобрели популярность бестселлеров.
Власти тотчас сделали ответный ход, заставив корпорацию, Совет директоров которой состоял сплошь из родственников, доказывать в суде, что корпорация создана не для того, чтобы уклониться от налогов, но во имя каких-то иных целей. Это породило бурю возмущения в прессе, а также вызвало целый ряд высокопарных заявлений политиков, временно оказавшихся не у дел. Потом второй поток «бестселлеров», нашпигованных отрывными бланками, обрушился на обывателей, втолковывая им на все лады, что наипростейший путь обойти новый закон — это слить воедино компании: вам предлагалось объединиться, по крайней мере на бумаге, с такой семьей, с которой вы не связаны никакими родственными отношениями.
В ту пору Америку захлестнула очередная волна сексуальной вседозволенности — люди «объединялись» в постелях так же легко и охотно, как и на бумаге. Вновь пошла мода на коммуны. Первые коммуны возникли в тихих, укромных уголках страны, но вскоре сексуальная лихорадка охватила и гигантские города, НьюЙорк лидировал и тут, и сразу стало ясно, что объединения владельцев недвижимостью, не связанных кровными узами, могут быть необыкновенно крепкими. Довольно редко употребляемый термин «клан» наполнился новым содержанием и стал обыденным понятием, расхожим словцом сначала в Калифорнии — здесь члены клана объединялись под одной, общей для всех семей фамилией, — а затем перекочевал на Восток и Север.
Обходя законы, кланы, как на Земле, так и в Мирах обетованных, очень скоро научились вести себя по отношению к властям очень жестко, демонстрируя притом определенную гибкость. Сменилось всего два поколения, а движение, начатое как скромный эксперимент, приобрело повальный характер и превратилось в традицию. Конечно, если вы не хотели принадлежать к какому-либо определенному клану, вам никто не мешал выйти из него и присоединиться к другому или основать свой собственный. Было бы желание.
Так, например, клан Скэнлэн был образован семьями, называемыми «тройниками», в каждой — супруги и ребенок. Обычно люди в «тройнике» жили довольно замкнуто, что позволяло семье в большей или меньшей степени сохранять родовые черты. Члены клана Нейборз не отличались особой щепетильностью, когда дело касалось моральных устоев, — внутри клана молодые ребята охотно сходились с опытными женщинами, а девушки — со взрослыми мужчинами, при этом смена партнеров происходила часто и просто. Мать Марианны едва достигла двенадцати лет, когда и глазом не моргнув родила дочь. Но затем выяснилось, что отец Марианны не только не являлся никем из Нейборз, но и вообще не принадлежал ни к какому клану, и мать с новорожденной на руках была бесцеремонно выставлена за порог.
Для того чтобы стать Скэнлэн, матери Марианны следовало доказать, что она способна выносить в чреве своем новый нормальный плод и, во-вторых, либо войти в состав разрушенной семьи-»тройника»,
