хотела отвергнуть вас. Мне следовало поблагодарить вас и попрощаться. Но прошло не так много времени с тех пор, как у меня завелись друзья, которым, действительно, не безразлично мое общество. Возможно, я забыла и об этом. Кроме того, наверное, меня подвело чувство неуверенности. Я думала, что вы начали уставать от меня и стали все больше привязываться к Фреде. Я почувствовала, что вы не будете по- настоящему скучать, если я исчезну на несколько дней с мужчиной. И еще одно… сколько раз я слышала, как Марика говорила: «Ох, Ксавьера, ты опять исчезаешь вдвоем», когда я хотела назначить свидание мужчине. Да, я понимаю, вы оплатили мою поездку, вы очень великодушны и щедры… но какую цену я должна за это заплатить? Поставлять партнеров по постели?
Тут я остановилась. В подобных случаях стараешься защитить себя, и скоро складывается ситуация: «Леди протестует слишком много». Но меня серьезно задели замечания Лео. Догадываюсь, их тоже задело и обидело мое поведение.
– Ксавьера, нужно жертвовать, если хочешь сохранить друзей, – ответила Марика. – Возможно, это похоже на набор избитых фраз, но они справедливы. Друзья должны оставаться в хорошие и плохие времена. Разве неудобства, которые приходится испытывать из-за друзей, сравнимы с теми моментами, когда ты нуждаешься в них и знаешь, что можешь на них положиться.
Потом снова вступил в разговор Лео:
– Именно это мы имеем в виду, когда говорим о лояльности. Мы хотим, чтобы ты была нашим другом, но, наверно, ты не понимаешь, что же такое дружба. Мы видим, как ты находишь людей, пользуешься ими, получаешь от этого удовольствие, а затем бросаешь их или швыряешь их нам, как объедки. Ты хуже самого бессердечного плейбоя. Ты фактически вытираешь ноги о мужчин, будто они дверные коврики. Мужчины, которых ты в последнее время приводила в дом, были привлекательны, интеллигентны, молоды, но ты все равно вышвыривала их. Не осталось ли это от тех дней, когда ты была шлюхой? Не это ли твой способ отомстить – найти мужчину, использовать, а затем выбросить его, не обращая внимание на его чувства?
Это был вопрос, требовавший ответа, и мне еще никогда не приходилось задумываться над ним. Но ведь в самом деле, я использовала мужчин, большинство из них я считала своими «жертвами», а не любовниками.
Может быть, я, действительно, мстила, может быть, я хотела походить на агрессивное животное мужского пола. Чтобы не быть обиженной, я предпочитала прервать отношения до того, как это сделает мужчина… особенно на таком курорте, как этот, где, я знала, мы разойдемся, как в море корабли, без всякого шанса на продолжение знакомства.
Это один из многих кризисов личности, через что мы все проходим, особенно когда в нашей жизни перевертывается новая страница. Это лето было для меня летом перемены. Я была застигнута между моим прошлым и моим будущим, а настоящее я никак не могла понять.
Итак, я упаковала свои чемоданы и приготовилась покинуть виллу. Но сначала на велосипеде я поехала в город и купила торт и сладости, которые любили Лео и Марика. Я также купила открытку с забавной маленькой обезьянкой, на которой было написано «Останемся друзьями и забудем плохие дни нашей жизни». Открытка говорила сама за себя, поэтому я просто подписала ее своим именем и тихо оставила на обеденном столе вместе с тортом и сладостями.
Лео казался более чем подавленным, когда помогал мне погрузить чемоданы, сумки и книги.
– Лео, я надеюсь, что вы с Марикой не будете против, если приедет Ларри и мы все соберемся пообедать. Я писала ему о вас и знаю, что вы понравитесь друг другу.
– Конечно, Ксавьера, – ответил он. – Обязательно. Давай не будем терять друг друга из виду. Очень жаль, что так получилось, но, сама видишь – так будет лучше для нас всех. Все встанет на свои места, и мы снова станем близкими.
В лучах яркого средиземноморского солнца мы обменялись поцелуями, и я велела таксисту отвезти меня в отель в Сен-Тропез.
21. ПОПУТНЫЙ СЕКС
Мне нужен был хотя бы один день вне Сен-Тропеза, день наедине с собой, чтобы разобраться, как дальше жить. Я взяла на прокат автомобиль «Симка» и поехала по Лазурному берегу через Монако в Италию и элегантный, баснословно дорогой Сан-Ремо. Вести машину было одно удовольствие, которое помогло мне избавиться от тягостных мыслей. В тихом итальянском городке я провела вечер и в одиночестве пообедала, наслаждаясь восхитительной телятиной с сыром и ветчиной, на гарнир был подан зеленый горошек в масле, слегка приправленный чесноком. И поскольку мне было немножко жаль себя, я разорилась на итальянское мороженое двух видов в качестве десерта. Одно из них – мое любимое «спумони» с мелко нарезанными фруктами и орехами внутри, а второе (я не могла устоять) – соблазнительная, густая комбинация шоколада с ванилью.
Затем последовал столь же спокойный вечер с такой же спокойной ночью. Я легла спать рано, и думаю, что именно это мне было нужно – ночь с крепким сном, в одиночестве – чтобы разобраться в себе. Утром я встала свежей, в хорошем настроении и повела свою «Симку» в направлении Сен-Тропеза. Я была столь оптимистично настроена, что даже не заметила отсутствие бензина в баке, пока не пересекла итальянскую границу. Ближайшая заправочная станция была в Ментоне, поэтому я свернула с главной дороги, сделав правый поворот, и поехала вниз, в город. Спуск был крутой и извилистый, я ехала осторожно. Тут я и увидела двух голосующих ребят, «хичхайкеров», сидящих на обочине дороги. Один из них темноволосый парнишка, а второй – блондин. Но я была Слишком занята дорогой, чтобы по-настоящему разглядеть их.
В Ментоне мне заполнили бак, я купила несколько персиков, плитку шоколада и кое-какую выпечку для ленча, а затем вернулась на шоссе. Оба парня продолжали сидеть на обочине, и хотя я обычно неохотно подбираю попутчиков в незнакомой местности, я затормозила. Парнишки выглядели честными и усталыми, и когда я снизила скорость, казалось, что они с облегчением вздохнули и обрадовались, что кто- то наконец подберет их.
Темноволосый юноша говорил с испанским акцентом.
– Спасибо, мадам. Вы едете до Ниццы?
– Конечно. Залезайте. – Я открыла дверь, и они забрались в машину вместе со своими спальными мешками и рюкзаками.
– Это Рейнольд, он из Германии, – сказал темноволосый, когда Рейнольд взгромоздился на заднее сиденье. – А меня зовут Мигель, я из Мексики.
– Хай, меня зовут Ксавьера, и я из… Голландии. Но сейчас я живу в Сен-Тропезе.
Выяснилось, что «хичхайкинг» весьма трудное занятие, как в Италии, так и во Франции. Оба парня сидели на дороге уже целый день в ожидании, что кто-нибудь их подбросит. И они не мылись в ванне или под душем по меньшей мере три недели.
Все же Мигель был приятным парнишкой с тонкими чертами лица, и по мере того, как мы ехали, он все больше мне нравился. На нем были надеты темно-красные штаны с черными и белыми полосами и розоватая рубашка. Его длинные черные волосы (как у хиппи) явно нуждались в мытье. Однако он не хотел, чтобы его принимали за хиппи. Он не отличался особой эрудицией, и его взгляды на войну и мир были чрезвычайно расплывчаты. Он не был связан с каким-либо политическим движением и хотел только одного – чтобы его оставили в покое и он мог оставаться честным и дружелюбным по отношению к людям. Он очень хорошо загорел. Карие глаза слегка косили, у него был большой узкий нос и высоко поднятые мексикано-индейские скулы.
На Рейнольде было надето то, что когда-то называлось белой марокканской рубашкой и серыми замшевыми штанами. Уверена, он задыхался от жары в своих брюках, но, видимо, кроме них нечего было надеть. На нем были тяжелые ботинки, тогда как Мигель был обут в открытые сандалии, сквозь дырочки виднелись грязные ноги.
Но мне было все равно, как давно они мылись. Это были хорошие парни, и мне нравилось их общество и то, что я могла им помочь.
