Вдруг голос его стал очень серьезным, таким серьезным, что при его следующих словах леденящий холод прошел по спине Черити.
— Эти дураки не хотят этого осознавать, но нам здорово повезло, Черити. Нам всем. И не только этому миру. Вполне могло бы произойти и то, что они взорвали бы всю Вселенную.
— Ты преувеличиваешь, — сказала Черити.
— Нисколько, — ответил Гурк все еще таким же серьезным, почти клятвенным тоном. — Не требуй, чтобы я пытался объяснить то, что я сам едва ли понимаю, но связь между пространством и временем — это очень, очень чувствительная вещь. Стенки между пространствами тонки, Черити. Если бы они не были таковыми, то было бы невозможным создание материального трансмиттера. А эта бомба обладала энергией, в миллионы раз больше той, которая необходима для создания трансмиттерной связи. Это могло бы привести к цепной реакции, которая сначала уничтожила бы эту планету, потом эту солнечную систему, потом всю эту Галактику и, в конце концов, вероятно, всю Вселенную.
— Ты… преувеличиваешь, — произнесла Черити дрожащим голосом. — Если… если бы это было возможно, то это бы уже случилось.
— Это как же так? — изумленно спросил Гурк.
— Потому что Вселенная бесконечна, Гурк. И невообразимо стара. Я думаю, что все то, что необходимо, еще случится и также уже случилось.
К ее крайнему удивлению, Гурк несколько секунд серьезно размышлял над этим аргументом. Потом он снова улыбнулся.
— А кто тебе сказал, что этого уже не произошло? — спросил он. — Ты уже когда-нибудь задумывалась над тем, что произошло перед тем событием, которое наши ученые назвали первоначальным шумом? И действительную причину которого они так до сих пор и не объяснили?
На это Черити не смогла ничего ответить. А спустя несколько мгновений Гурк пожал плечами, сделал обеими руками машущее движение и указал на дверь за ее спиной.
— А теперь мне, действительно, пора вернуться. Я обещаю тебе, что отвечу на все твои вопросы, как только мы решим эту проблему.
Черити больше уже не пыталась задерживать его, а только молча смотрела ему вслед, пока он снова не исчез. Потом повернулась и пошла назад, в свою квартиру, где ее дожидались Скаддер и Харрис.
Еще даже не переступив порога комнаты, она через закрытую дверь услышала смех Скаддера. Оба мужчины сидели за столом и играли в шахматы, но это, очевидно, было лишь предлогом для удобной беседы, потому что с тех пор как Черити час назад покинула помещение, расположение фигур не изменилось. Ее немного удивило то, как быстро сдружились Скаддер и англичанин; собственно говоря, это было не в правилах Скаддера — за несколько дней проникаться доверием к человеку. Но с Харрисом дело обстояло по-другому. И Черити он тоже нравился. Он вызывал симпатию, и это нисколько не смогло изменить даже то недоверие, которое она испытывала к нему какое-то время. Но это недоверие не относилось к нему лично. Она все еще думала, что с Харрисом, а также с другими, так называемыми оставшимися в живых из спящей армии Гартмана, было что-то не в порядке. И если это действительно было так, то причиной этого являлись не поступки и поведение солдат, а что-то такое, что с ними сделали джереды.
Она отогнала от себя эту мысль, мельком улыбнулась Скаддеру и прошла мимо обоих к нише с кухонной плитой, чтобы налить себе чашку кофе. Ей не хотелось пить, но во рту у нее пересохло от долгого разговора. Прежде чем она поднялась к Стоуну, она полчаса провела с добровольцами, которых она впервые увидела два дня назад. Она задала им множество вопросов — и получила множество поразительных ответов. То, что утверждал Киас о методе джередов, в течение нескольких часов обучать людей во сне тому, что в нормальных условиях они усвоили бы за месяцы или годы, соответствовало действительности. Несмотря на то, что четверо мужчин и две женщины родились и выросли в колонии в Париже и за всю свою жизнь не видели даже такого простого прибора, как телевизор, они прекрасно разбирались во всех видах оружия и средствах передвижения, находившихся на базе. Черити была уверена в том, что если бы она задала им больше вопросов, то могла бы чему-нибудь от них научиться.
Во всяком случае, это не поколебало ее сомнения относительно ударной мощи ее импровизированного отряда. Что-то знать — это только одно, а уметь применить это на практике — это уже другое.
Она маленькими глотками отпила кофе, подошла к столу и доверительно положила левую руку на плечо Скаддера. Таким же естественным, почти бессознательным движением он взял ее пальцы и пожал их. Черити мельком улыбнулась. Это было одним из тех немногих положительных изменений, обращаться с которыми они научились за последние два дня. Между ними больше не осталось фальшивой робости. До сих пор она не говорила об этом со Скаддером, но была уверена в том, что он чувствовал то же самое: во время ее пребывания в гиперпространстве с ними что-то произошло. Будто бы на какое-то мгновение они стали одним целым. Черити уже больше не помнила об этом. Она лишь ощущала еще воспоминание о каком-то воспоминании, но само это ощущение было несказанно теплым и глубоким. На какой-то неопределенный по времени момент они делили друг с другом большее, чем кто-то когда-либо делал это до них, они чувствовали и разделяли мысли друг друга, свое тайное желание и тоску, а также и опасения.
— Как обстоит дело с партией? — спросила Черити, когда Харрис потянулся за пешкой, а потом снова отнял руку, не дотронувшись до фигуры.
— Боюсь, что не слишком хорошо, — сказал Харрис.
Скаддер махнул рукой.
— Не верь ни одному его слову. Он поддается мне нарочно.
— Я играю не особенно вдумчиво, — со смущенной улыбкой признался Харрис. — А если откровенно, то все это время я думаю о том, как бы мне с глазу на глаз поговорить с губернатором Стоуном.
Он вопросительно посмотрел на Черити:
— Не могли бы вы мне в этом помочь?
Черити отпила из своей чашки кофе и пожала плечами. Она сморщила лицо: кофе оставлял желать лучшего.
— Это зависит от того, о чем вы хотите говорить.
— Я все подсчитал, — ответил Харрис. — Мой оклад составлял тогда ровно двести фунтов в неделю. За пятьдесят семь лет мне армия задолжала уже где-то сто тридцать тысяч фунтов. Мне бы очень хотелось знать, получу ли я их и когда.
Какое-то время Черити удивленно смотрела на Харриса, затем она заметила в его глазах насмешливые огоньки и начала громко смеяться. Также засмеялся и Скаддер, в то время как Харрис с удивительным актерским мастерством сохранял абсолютно серьезную мину и даже изображал еще какое-то возмущение.
— Я вообще не понимаю, что здесь смешного, — сказал он. — Это куча денег.
— Мне бы ваши заботы, — покачивая головой сказала Черити и снова отпила глоток отвратительного кофе. Она на секунду подумала, что, возможно, что-то не в порядке с водой. Но, возможно, вся причина была в ней. Черити в это утро проснулась с сильной головной болью и неприятным привкусом во рту и, в сущности, целый день чувствовала себя не особенно хорошо. Вероятно, в последние месяцы она просто взяла на себя слишком большую нагрузку. Наверное, даже и профессиональной героине время от времени нужен перерыв для отдыха.
— У вас совершенно другие заботы, — сказал Харрис, когда она снова повернулась к нему.
Прежде чем ответить, Черити обменялась со Скаддером быстрым взглядом. Она спросила себя о том, рассказал ли индеец Харрису о ее подозрении.
— Возможно, что заботы — это слишком громко сказано, — призналась она. — Я…
Какое-то мгновение она подыскивала слова И вышла из затруднительного положения, смущенно улыбнувшись.
— Просто слишком много всего, — сказала она. — И все происходило так быстро. Вы, вероятно, не сможете этого понять, Харрис. Но мне просто очень нелегко так вдруг сразу смотреть на джередов, как на наших союзников.
