— Ну, тут все ясно. Кроме того, кот сообщил ему свое имя.
Бен выразительно покрутил пальцем у виска, а Майк одарил его самым свирепым взглядом, на какой только был способен.
— Слушай, Бен, — сказал он, — а не пойти ли тебе ненадолго прогуляться. Чудный собеседник для рыб — можешь злить их, сколько твоей душеньке угодно. Но шлем лучше оставить тут…
— Хватит, — резко прервал его Траутман. Он сунул пистолет за пояс, еще раз строго взглянул на Бена и Майка и подошел к саркофагу. Кот угрожающе зашипел.
— Осторожнее, — предупредил Майк. — Думаю, он охраняет девочку.
— Несомненно, — тут же поддакнул ему Бен. — А в действительности он не кто иной, как заколдованный лев… или это, должно быть, акула?
Если бы на Майке не было тяжелого скафандра, он бы точно треснул Бена по затылку.
— Она пошевелилась, — упрямо повторил он, повернувшись к Траутману. Тот замер, разглядывая девочку. — Посмотрите на ее руку. Вчера она лежала по-другому.
— Я не… не уверен, — засомневался Траутман.
— А я уверен! — заявил Майк. Вдруг он так разволновался, что просто не мог устоять на одном месте. — Вы знаете, что это означает, Траутман? Она жива! Она… она не мертва, а просто спит!
— Она же не дышит! — возразил Траутман. Но Майк только отмахнулся от его слов, словно от назойливой мухи:
— Может, она делает это почти незаметно, как это бывает, когда… спят очень глубоким сном!
— А как же! — язвительно прокомментировал Бен. — Не только глубоким, но и довольно затянувшимся — почти две тысячи лет!
— Ну и что с того? — не сдавался Майк. — Может, мы все ошиблись! Возможно, это никакой не гроб. Кто знает — может быть, все эти сложные механизмы там, в машинном зале, служат единственной цели — сохранить ей жизнь!
Язвительное выражение на лице Бена неожиданно сменилось изумлением, а потом он задумчиво сказал:
— Ты считаешь…
— Что твое сравнение со Спящей Красавицей не просто удачное выражение, а чистая правда, — подхватил Майк. Он повернулся к Траутману: — Мы должны забрать ее.
Траутман молча смотрел на неподвижно лежащую девочку, потом медленно повернулся, взглянул на Майка и спросил:
— Почему?
— Ну, потому что… потому что… — Майк растерялся и не знал, что ответить.
— Но мы же не можем просто оставить ее здесь, — неожиданно поддержал его Бен. — Если она действительно жива, тогда…
— Если она жива, — с нажимом сказал Траутман. — Во-первых, это только твое предположение. Во-вторых, совершенно непонятно, как нам ее разбудить. Предположим, Майк, что ты прав и вся эта сложная механика только для того и существует, чтобы девчушка оставалась живой — и это уже в течение веков, если не дольше! Тогда подумай: неужели потребуется всего лишь передвинуть какой-то рычажок — и она проснется? — Он покачал головой. — Намного вероятнее, что мы только погубим девочку. А если нам все же удастся разбудить ее — ты уверен, что именно этого она и хочет?
Майк ошалело уставился на него.
— Что вы имеете в виду?
— То же, что и говорю. Если ты прав и все эти машины обслуживают ее и существуют только с этой целью, то тогда возникает вопрос: почему? Вряд ли потому, что кому-то пришла в голову такая блажь. Наверное, для этого была очень важная причина. Так кто же дал нам право просто взять и разбудить девочку?
— Ха, Винтерфельд не станет долго размышлять или испытывать муки совести, когда найдет ее, — сердито возразил Бен.
— Тут я ничего не могу возразить, но мы сделаем все от нас зависящее, чтобы он ее не нашел, — ответил Траутман. Он сделал успокаивающий жест. — Сейчас мы все равно бессильны. А если вам так уж невтерпеж забрать ее с собой, то сначала давайте приведем «Наутилус» в порядок. Или вы хотите разбудить ее, чтобы потом она погибла вместе с нами?
Майк не посмел возразить. Траутман был прав, но это ничего не меняло. При мысли о том, что девочку придется оставить здесь одну, он просто заболевал.
— А Астарот? — спросил он.
— Кот? — Траутман пожал плечами. — Поговорим-ка об этом, когда хоть чуточку подремонтируем «Наутилус». И обо всем остальном тоже. Согласны?
А что им еще оставалось? Бросив прощальный взгляд на спящую девочку, загрустивший Майк вышел из комнаты вслед за Беном и Траутманом туда, где их ждали баллоны со сжатым воздухом и уйма работы.
Следующие два часа они так работали, что Майк чуть не позабыл про таинственную девочку и свое волнение. На складе в куполе находилось около пятидесяти огромных тяжеленных стальных баллонов, а Траутман уже прикинул, что им потребуется примерно половина, чтобы поднять «Наутилус» со дна. От одной мысли, что им придется тащить двадцать или тридцать таких вот стальных махин по морскому дну до подводной лодки, Майка бросало то в жар, то в холод. Но тут выяснилось, что у Траутмана возникла неплохая идея.
Объединенными усилиями они докатили полдюжины баллонов в шлюзовую камеру, затем влезли в скафандры и вышли из купола. Кот ходил за ними буквально по пятам, так что в конце концов они вынуждены были отогнать его, чтобы он не прошел в шлюзовую камеру, где, без сомнения, непременно утонул бы.
Снаружи у шлюза Траутман закатил пять баллонов на захваченную им с собой сеть и пожертвовал содержимым шестого, чтобы надуть герметичные мешки, как воздушные шарики. Он заранее закрепил их на четырех концах сети. Они, как буйки, поднялись вверх и приподняли сеть с ее солидным грузом, так что они едва ощущали вес баллонов, когда наконец отправились назад к «Наутилусу».
Таким способом они перетащили к подводной лодке всего двадцать баллонов. Переходы заняли несколько долгих часов в полной мгле и в тяжелых скафандрах, так что все были вымотаны до предела. Возмущение оставшихся на борту, что им не позволили тоже побывать в куполе, постепенно стихло, когда они увидели, как надрывались Бен и Майк, затаскивая тяжелые баллоны в шлюзовую камеру «Наутилуса».
Когда они наконец в пятый раз возвратились в купол, Траутман заявил, что на сегодня достаточно. Вот только эта последняя партия груза, и на «Наутилусе» будет достаточно сжатого воздуха, даже если, в крайнем случае, придется всплывать на поверхность с залитыми водой складскими помещениями.
Майк еще раз навестил комнату со спящей девочкой, чтобы взглянуть на нее напоследок. Он уже понял, что Траутман был абсолютно прав — они не могли пока забрать девочку. Но его все равно угнетал тот факт, что они бросают ее здесь одну. Вчера он впервые в жизни увидел эту девочку, но то, что она была рядом, переполняло его теперь таким чувством ответственности и тревоги за нее, как будто он знал ее всю жизнь. Кот все время сидел рядом с Майком, глядя на него своим янтарным глазом, и, казалось, время от времени одобрительно кивал, как будто понимал и разделял его грусть.
— Мы должны идти, — услышал Майк голос Траутмана. Бен и капитан неслышно зашли за Майком. Оба выглядели смертельно усталыми, так что и сам Майк вдруг почувствовал себя совершенно выпотрошенным. — Мы хорошенько выспимся, а утром посоветуемся, что можно сделать.
Траутман обеими руками провел по лицу, как бы стирая навалившееся изнеможение, а Майк вспомнил, что Траутман уже утром выглядел обессиленным.
Майк собрался что-то ответить, и в этот момент весь купол дрогнул от сильного удара, а эхо отразилось от металлических стенок. Все испуганно переглянулись.
— Это в шлюзе! — воскликнул Бен. — Кто-то идет сюда!
На мгновение они, ошеломленные, застыли на месте, затем как по команде развернулись и помчались в машинный зал, но было поздно. На их глазах стальная входная дверь из шлюзовой камеры
