– Я уже перекусила, – ответила госпожа Ю. – Передай госпоже, чтобы ужинала без меня.
Из сада жена Чжоу Жуя пошла к Фэнцзе и доложила о случившемся. Та распорядилась:
– Запишите имена этих женщин, велите связать их и отправить во дворец Нинго, пусть госпожа Ю сама их накажет. Дело выеденного яйца не стоит!
Жена Чжоу Жуя хмыкнула – она давно была не в ладах с провинившимися. Потому не мешкая позвала мальчика слугу, велела пойти к жене Линь Чжисяо, передать приказание Фэнцзе и сказать, чтобы тотчас же явилась к госпоже Ю. Затем она распорядилась связать провинившихся женщин, отвести на конюшню и сторожить.
Жена Линь Чжисяо, не зная, в чем дело, поспешила к Фэнцзе. Девочка-служанка побежала о ней докладывать, но вскоре вернулась и сказала:
– Вторая госпожа изволит отдыхать, пойдите к старшей госпоже, она сейчас в саду!
Пришлось жене Линь Чжисяо отправиться в деревушку Благоухающего риса.
Госпожа Ю велела служанкам позвать женщину и сказала:
– Я не могла найти служанок и спросила о вас. Ничего особенного не случилось, так что напрасно вас беспокоили!
– Вторая госпожа прислала ко мне служанку передать, что я вам зачем-то понадобилась, – с улыбкой ответила жена Линь Чжисяо.
– Наверняка все это устроила сестра Чжоу! – воскликнула госпожа Ю. – Можете возвращаться домой!
Ли Вань хотела рассказать, что произошло, но госпожа Ю сделала ей знак молчать.
На обратном пути жена Линь Чжисяо встретила наложницу Чжао.
– Ах, сестра! – вскричала та. – Все бегаешь?
– Думаешь, я не была дома? – улыбнулась жена Линь Чжисяо.
Разговаривая, они подошли к флигелю, где жила наложница Чжао.
– Дело-то пустяковое! – заметила наложница Чжао. – Если госпожа Ю милосердна, она простит всех женщин, если же мелочна – их поколотят. И стоило тебя из-за этого беспокоить! Я даже не приглашаю тебя выпить чаю – иди отдыхай скорее!
У боковых ворот навстречу жене Линь Чжисяо выбежали со слезами дочери провинившихся женщин и стали просить вступиться за их матерей.
– Глупышки вы! – улыбнулась жена Линь Чжисяо. – Кто заставлял их пить вино да еще нести всякую чушь?! Вторая госпожа Фэнцзе велела связать их, а меня стала ругать за то, что недоглядела. Как же я буду за них вступаться?
Девочки продолжали плакать и умолять. Жена Линь Чжисяо, желая отвязаться от них, сказала:
– Дурочки! Ну что пристали? Не знаете, кого надо просить! Сестра одной из вас замужем за сыном матушки Фэй, а та служит у старшей госпожи. Рассказала бы лучше сестре, пусть свекровь ее поговорит со своей госпожой. Тогда все будет в порядке!
Одна девочка успокоилась, но вторая продолжала плакать.
Жена Линь Чжисяо в сердцах плюнула и сказала:
– Ведь ее сестра будет просить за обеих. Не может быть, чтобы ее мать отпустили, а твою наказали!
Поговорив с девочками, жена Линь Чжисяо уехала.
Девочка и в самом деле рассказала обо всем своей старшей сестре, а та поговорила со свекровью. Старуха Фэй была не из робкого десятка, подняла шум и побежала к госпоже Син.
– Моя родственница поссорилась со служанкой старшей госпожи Ю, – сказала она госпоже Син, – а жена Чжоу Жуя подбила вторую госпожу Фэнцзе наказать мою родственницу. Ее заперли на конюшне и через два дня будут пороть. Уговорите вторую госпожу простить!
Надобно сказать, что после того, как госпожа Син попала впросак со сватовством Юаньян, матушка Цзя заметно к ней охладела. Она даже не пригласила госпожу Син повидаться с женой Наньаньского вана, когда та приезжала, – позвала лишь Таньчунь, что, разумеется, вызвало недовольство госпожи Син. К тому же служанки, недовольные Фэнцзе, всячески настраивали против нее госпожу Син, и та в конце концов возненавидела невестку. Не желая разбираться, кто прав, кто виноват, госпожа Син на следующее утро явилась к матушке Цзя, у которой в это время собрались почти все члены семьи.
Матушка Цзя пребывала в веселом расположении дyxa, поскольку собрались все свои, одета была по-домашнему просто.
Посреди зала поставили лежанку с двумя подушками: одна – для сидения, другая – под спину; к лежанке придвинули скамеечки для ног. Здесь были Баочай, Баоцинь, Дайюй, Сянъюнь, Инчунь, Таньчунь и Сичунь.
Пришли также мать Цзя Пяня с дочерью Силуань, мать Цзя Цюна – с дочерью Сыцзе, внучки да племянницы, которых было человек двадцать. Матушка Цзя сразу обратила внимание, что Силуань и Сыцзе очень миловидны, с изысканными манерами и речью, и велела им сесть рядом с собой.
Баоюй растирал матушке Цзя ноги. На главной циновке расположилась тетушка Сюэ, немного пониже – остальные родственницы. Сразу за залом на двух террасах в порядке старшинства расположились мужчины. Они поздравили матушку Цзя после женщин.
– Зачем все эти церемонии! – махнула рукой матушка Цзя.
Лай Да привел слуг. От самых ритуальных ворот они ползли на коленях и земно кланялись. За ними следовали их жены и служанки из обоих дворцов. Церемония длилась так долго, что можно было за это время несколько раз пообедать. Принесли птиц в клетках и выпустили на волю.
Мужчины во главе с Цзя Шэ сожгли в жертву Земле, Небу и богу долголетия Шоусину бумажные фигурки коней. В самый разгар пира матушка Цзя удалилась отдохнуть, наказав Фэнцзе оставить Силуань и Сыцзе дня на два погостить.
Когда в сумерки гости стали расходиться, госпожа Син стала просить Фэнцзе оказать ей милость.
– Вчера вечером я узнала, – жалобным тоном говорила она, – что вы, вторая госпожа, рассердились и приказали жене Чжоу Жуя наказать двух женщин. В чем их вина? Может быть, мне и не следовало бы за них вступаться, но ведь у нашей почтенной госпожи нынче такой радостный день. Не ради меня, ради старой госпожи простите их!
С этими словами госпожа Син ушла.
Сказанное госпожой Син, да еще при людях, ошеломило Фэнцзе. Сначала она смутилась, потом побагровела от гнева и, не успев собраться с мыслями, обратилась к жене Лай Да:
– Что же это такое творится! Мои служанки обидели старшую госпожу Ю из дворца Нинго, и чтобы не подумали, будто я им потакаю, я решила передать виновных самой госпоже Ю, пусть поступила бы с ними, как сочтет нужным. А теперь, выходит, я во всем виновата! Кто же это успел насплетничать?
– А в чем дело? – поинтересовалась госпожа Ван.
Фэнцзе ей рассказала, что произошло накануне.
– Мне об этом ничего не известно, – с улыбкой возразила госпожа Ю. – Вы, наверное, перестарались!
– Я заботилась о вашем же добром имени, – проговорила Фэнцзе. – Уверена, посмей кто-нибудь оскорбить меня в вашем доме, вы поступили бы так же! Даже самой лучшей служанке не дозволено нарушать приличия! И кому это вздумалось из такого пустяка раздуть целую историю!
– Твоя свекровь права, – сказала госпожа Ван. – Но и жена брата Цзя Чжэня нам не чужая. Зачем лишние церемонии? Пусть этих женщин отпустят, и все!
Фэнцзе, чем больше думала о случившемся, тем больше злилась. Глаза ее заблестели от слез. Расстроенная, она незаметно ушла и дома разразилась рыданиями. Увидев, что Фэнцзе исчезла, матушка Цзя послала за нею Хупо.
– Что случилось? – вскричала Хупо, увидев Фэнцзе в слезах. – Старая госпожа вас зовет!
Фэнцзе быстро умылась, припудрилась, нарумянилась и вернулась к матушке Цзя.
– Сколько ширм мне прислали в подарок? – спросила матушка Цзя.
– Шестнадцать, – ответила Фэнцзе. – Двенадцать больших и четыре маленьких. Самую большую,
