– Спасибо, доктор, – горячо поблагодарил я. – Большое, большое спасибо.
И повесил трубку. Если доктор Винсент Лагарди говорил правду, он позвонит в полицейское управление Бэй-Сити и все расскажет. Если не позвонит, значит, врал. Может, имело бы смысл узнать это, а может, и нет.
Глава 7
Телефон на моем письменном столе зазвонил ровно в четыре.
– Вы уже нашли Оррина, мистер Марлоу?
– Пока нет. Где вы?
– Да я в аптеке, рядом с...
– Поднимайтесь сюда и перестаньте корчить из себя Мату Хари.
– Вы хоть с кем-то бываете вежливым? – спросила Орфамэй.
Я повесил трубку и для поддержания духа перед разговором налил «Старого лесничего». Глотая виски, я услышал шаги Орфамэй по коридору. Подошел к двери и распахнул ее.
– Входите в эту дверь, чтобы не соваться в толпу.
Орфамэй села и со сдержанным видом приготовилась слушать.
– Мне только удалось выяснить, – сказал я, – что в этом притоне на Айдахо-стрит торгуют наркотиками. Сигаретами с марихуаной.
– Да что вы! Какая гадость.
– Нужно принимать в жизни и хорошее, и плохое, – заметил я. – Оррин, должно быть, узнал что-то и пригрозил донести в полицию.
– Вы имеете в виду, – спросила она в своей детской манере, – что с ним за это могли расправиться?
– Скорее всего, для начала просто припугнули.
– Нет, мистер Марлоу, Оррина на испуг не возьмешь, – решительно возразила Орфамэй. – Когда на него давят, он только становится зловредным.
– Не спорю. Но мы говорим о разных вещах. Напугать можно любого – если взяться за дело умеючи.
– Нет, мистер Марлоу, – упрямо повторила она. – Оррина на испуг не возьмешь.
– Ну ладно, – сказал я. – Не возьмешь, так не возьмешь. А если б ему отрезали ногу и били ею по его же голове? Как бы он повел себя после этого – стал бы писать в бюро по улучшению деловой практики?
– Вы насмехаетесь надо мной, мистер Марлоу, – вежливо сказала Орфамэй.
Голос ее был холоден, как суп в пансионе. – Это все, что вы сделали за целый день? Выяснили, что Оррин съехал и что жил он в дурном окружении? Да я и без вас это знала, мистер Марлоу. Я полагала, что раз уж вы детектив...
Она не договорила, предоставив мне догадываться об остальном самому.
– Нет, не все, – сказал я. – Еще я подпоил джином управляющего, просмотрел регистрационную книгу и побеседовал с человеком по фамилии Хикс. Джордж У.Хикс. Он носит парик. Вы, скорее всего, не встречались с ним. Он занимает, вернее, занимал комнату Оррина. И я подумал, что... – Теперь настал мой черед не договорить.
Орфамэй уставилась на меня бледно-голубыми, увеличенными линзами очков глазами. Маленький рот ее был твердо сжат, руки, лежавшие на квадратной сумочке, стискивали край стола, поза была высокомерной, напыщенной, церемонной и осуждающей.
– Вы получили от меня двадцать долларов, мистер Марлоу, – холодно сказала она. – Насколько я поняла, это оплата работы за день. Мне кажется, своей работы вы не выполнили.
– Не выполнил. Что правда, то правда. Но день еще не истек. А о двадцати долларах не беспокойтесь. Если угодно, можете получить их назад.
Они даже не помялись.
Открыв ящик стола, я вынул деньги, положил на стол и придвинул к ней.
Она посмотрела на них, но не притронулась. Медленно подняла голову и уставилась мне в глаза.
– Вы не так меня поняли. Я знаю, мистер Марлоу, что вы делаете все возможное.
– С теми сведениями, какими располагаю.
– Но я сказала вам все, что мне известно.
– Не думаю, – ответил я.
– Что вы думаете, – язвительно сказала Орфамэй, – это ваше дело. В конце концов, зачем бы я обращалась к вам, если б знала то, что мне нужно?
– Я не говорю, что вы знаете все, что вам нужно. Речь идет о том, что я не знаю всего, нужного мне для выполнения работы. И в том, что я услышал от вас, меня кое-что смущает.
– Что смущает? Я сказала вам правду. Оррин мой брат. Мне ли не знать его.
– Долго он работал в компании «Кал-Вестерн»?
– Я говорила вам. Оррин приехал в Калифорнию около года назад. И сразу же стал работать, потому что еще до отъезда подыскал себе место.
– Часто он писал домой? До того, как перестали приходить письма?
– Каждую неделю. Иногда чаще. Поочередно то матери, то мне. Само собой, письмо были для нас обеих.
– О чем?
– Вы хотите узнать, о чем он писал?
– А что же еще?
– Не будьте таким резким. Писал о работе, о заводе, о людях, работающих там, иногда о представлении, на котором побывал. Или о Калифорнии. И о церкви тоже.
– А о девушках?
– По-моему, Оррин мало интересовался девушками.
– И он все время жил на одном месте?
Орфамэй недоуменно кивнула.
– Когда он перестал писать?
Над этим вопросом пришлось задуматься. Орфамэй поджала губы и подперла нижнюю кончиком пальца.
– Месяца три-четыре назад, – наконец сказала она.
– Каким числом было датировано последнее письмо?
– Я... я не могу назвать точную дату. Пришло оно, как я сказала, три-четыре ме...
Я прервал ее взмахом руки.
– Было там что-нибудь необычное? В строках или между строк?
– Да нет. Вроде бы оно ничем не отличалось от других писем.
– В Калифорнии у вас нет родственников или знакомых?
Орфамэй как-то странно поглядела на меня, хотела что-то сказать, потом резко потрясла головой.
– Нет.
– А где живет ваша сестра Лейла?
– При чем здесь она? – вскипела Орфамэй. – Я ищу своего брата. И я думала, что раз вы – детектив...
– Так. Теперь я скажу, что меня смущает. Не стану касаться того, что вы скрываете, где остановились. Возможно, это просто из опасения, что я вдруг заявлюсь к вам с бутылкой спиртного и начну приставать.
– Говорить так – не очень-то деликатно, – заявила Орфамэй.
