— Да, мы работаем вместе, но это не значит, что я не сумею вам угрожать. Существуют еще два момента, о которых вы должны постоянно помнить. — Ткнув в сторону уголовника кончиком сигары, адвокат добавил:
— Во-первых, не смейте трогать Гею Десмонд. Едва она появилась в помещении, как ваш подлый ум начал работать в известном направлении. Вы подумали о том, что в африканских джунглях у вас появятся возможности дать волю вашим животным инстинктам. Поэтому я вас предупреждаю: только попробуйте это сделать, как это досье тотчас же попадет в Интерпол. Вам понятно? Феннел с усилием усмехнулся.
— Козыри в ваших руках, — попытался изобразить из себя храбреца медвежатник. — Вы меня не так поняли. Что делать. Хочу вам признаться, очень уж она похожа на мою мать.
— Простите меня за то, что перехожу на личности, — поморщился адвокат. — Но мне очень жаль вашу мать.
Издав звук, похожий на рыдание, медвежатник возразил:
— Нечего ее жалеть. Она была одной из самых ловких воровок. А если хочется кого-то пожалеть, то пожалейте моего старикана. Когда мою мамашу упрятали в тюрьму на десять лет, он перерезал себе горло.
— История вашей семьи меня не интересует, — оборвал его египтянин. — Теперь второй момент. Мне нужен этот перстень. Задача будет не из легких, но человек с вашим опытом и беспринципностью должен с нею справиться. Если же нет, то я не вижу причин, которые помешали бы мне передать ваше досье Интерполу. Так что зарубите себе на носу: неудачи я не потерплю.
Обнажив зубы в улыбке, похожей на оскал волчьих клыков, Феннел ответил:
— Достану я вам этот стебучий перстень. Но если так много зависит от меня, почему бы вам не подкинуть мне деньжат?
— Я об этом подумаю, когда его получу. А сейчас убирайтесь!
Медвежатник впился в дельца свирепым взглядом, но тот потянулся к телефону. Как только он стал набирать номер, Феннел встал и вышел в приемную, где Натали Норман стучала на машинке. Не удостоив ее взглядом, он открыл дверь в коридор и направился к лифту.
После того как последний гость исчез, услышав, что Шейлик разговаривает по телефону, девушка выключила тайно установленный магнитофон и вынула из него кассету с пленкой.
Закрывшись в телефонной будке, Гарри позвонил Тони, которая тотчас же отозвалась.
— Отпразднуем это дело, цыпа, — произнес он. — Я есть хочу. Через час в «Шпангоутной» в кабаке «Карлтон тауэрс». — Он прервал ее восторженный визг, повесив трубку.
Гарри знал: ей понадобится не меньше часа, чтобы собраться. Одевалась она медленно. К тому времени, когда Гарри добрался до ресторана, он был немного навеселе: успел выпить четыре мартини с водкой.
Кен Джонс ушел, заявив, что у него свидание с подружкой. Оба постояли в вестибюле отеля, полном народа, и Джонс спросил:
— Что ты на этот счет думаешь?
— Чем не работа, да и деньги неплохие, — отозвался Гарри. — Мы с тобой споемся. Я это чувствую. А вот Феннел…
— Тебе-то что? — усмехнулся Джонс. — У тебя и милашка, и «птеродактиль».
— Держи с ним ухо востро.
— А как же иначе. Пока, до понедельника. Счастливо попрыгать на кроватке. — И с этими словами Джонс шагнул в холодную, сырую ночь.
Гарри уже начал терять терпение, когда появилась Тони. Выглядела она умопомрачительно.
— Я умираю с голоду, — посетовал молодой человек. — Ну и копуша же ты!
— Знаю, сахарный мой, но ничего не могу с собой поделать. — Взмахнув длинными ресницами, девушка спросила:
— Я тебе нравлюсь?
Однако, после того как летчик познакомился с Геей Десмонд, Тони показалась ему слишком вульгарной и вовсе не такой уж обворожительной.
— Ты великолепна. — Четыре мартини сделали его слова убедительными. Оба вошли в ресторан. После того как они заняли места. Тони поинтересовалась:
— Работу получил?
— Неужели ты думаешь, что мы оказались бы здесь, если бы произошло иначе?
— Давай сделаем заказ, а потом ты мне все расскажешь. Идет?
— Не говори «идет»! Так только американские бизнесмены говорят. Девушка захихикала:
— Хорошо, хорошо. Я тоже проголодалась! Заказывай поживее.
К их столику подошел метрдотель. Гарри заказал по дюжине устриц с полбутылкой шабли, вслед за тем бифштекс по-шотландски с запеченным в мундире картофелем и бутылку батайи урожая 1961 года. А на десерт решено было заказать лимонный шербет.
— М-м-м-м, — мурлыкала Тони. — Не работа, а сказка. Могу себе представить. Заработаешь целое состояние!
— А разве я не стою состояния? — отозвался Гарри и, сунув руку под скатерть, полез куда не следует, но девушка тотчас сжала колени.
— Мистер Эдварде! Вы меня удивляете! — воскликнула она.
— Я и сам себе удивляюсь, мисс Уайт, — заметил Гарри, убрав руку. Подали устрицы.
— Скажи, а что это за работа? — поинтересовалась девушка, извлекая из панциря жирного моллюска. — До чего же я обожаю устрицы!
— Не будь жадной, — произнес Гарри, запихивая себе в рот устрицы. — Молоденькой сексапильной девушке не пристало быть жадной.
— Да заткнись ты! Расскажи мне про свою халтуру.
— Халтура как халтура. Отправляюсь в Натал. Ну а поскольку ты такой же знаток географии, как и я сам, скажу, что Натал этот где-то в Африке. Там буду катать на вертолете фотографа. Она будет производить съемку диких животных. Наняли меня на три недели, и плата подходящая.
Не донеся вилку до рта. Тони испытующе посмотрела на Гарри, но тот опустил глаза.
— Ты сказал «она»? Выходит, ты целых три недели будешь возить по джунглям женщину?
— Что тут такого? — беззаботно ответил Гарри. — Не придумывай ничего. Я ее видел. Ей лет сорок пять, с брюхом, у нее манера шлепать с размаху по спине и ковырять в зубах после еды.
— Но ведь это же ужасно, — заметила девушка, изумленно разглядывая Гарри.
— Ты тоже так считаешь? Но бабки хорошие. Кроме того, могло быть и хуже. Она могла быть с бородой и деревянной ногой, верно?
Кивнув, Тони принялась за очередную устрицу.
— Пожалуй что так.
Наступила длительная пауза: официант убирал объедки и грязную посуду. Подали мясное; молчание становилось тягостным. Украдкой посмотрев на девушку, молодой человек поморщился. Дьявольщина! Да она догадалась, что он лжет. Что же делать?
— Тони, милая, что ты там выдумываешь? — ласково спросил он.
— Зачем мне что-то выдумывать? — Не глядя на Гарри, она все свое внимание сосредоточила на еде. — Во всем мире такого мяса не сыщешь.
— Скажешь тоже — во всем мире. Помню, в Гонконге .
— Да оставь ты свой Гонконг в покое. Лучше скажи мне, сколько тебе будут платить за то, что ты станешь таскать по джунглям беременную бабу?
— Я не говорил, что она беременная. Сказал, что она с брюхом. А это не одно и то же.
— Так сколько?
— Три тысячи долларов, — солгал Гарри.
— Ну что ж, деньги неплохие. Выходит, ты на три недели уедешь?
— Да, — ответил молодой человек.
