Лакей снял трубку и важным голосом произнес:
— Резиденция мистера Шейлика. — Помолчал, затем совсем другим голосом спросил:
— Кто? Что вы сказали?
Адвокат сердито посмотрел на Шерборна, но тот изменился в лице: побледнел, в глазах тревога.
— Подождите, пожалуйста.
— В чем дело?
— Это сержант Гудьярд из полиции. «Особый отдел». Хочет поговорить с вами, сэр.
Оба переглянулись. Шейлик тотчас вспомнил о трех рискованных аферах с валютой, которые он недавно провернул, вывезя за пределы страны что-то около девятисот тысяч фунтов стерлингов. Неужели Скотленд-Ярд вышел на него? У египтянина вспотели ладони.
Сдерживая волнение, не глядя на секретаря, он произнес:
— Пригласите его подняться в мой кабинет. Спустя три минуты Шерборн открыл дверь, и в номер вошел рослый, широкоплечий мужчина со сверлящим взглядом, тонкими губами и тяжелой, выпяченной вперед нижней челюстью.
— Входите, сэр, — проговорил Шерборн, отступив в сторону. — Мистер Шейлик ждет вас.
Сержант Гудьярд вошел. Увидев Шерборна, изумленно поднял брови:
— Привет, Джордж. А я думал, ты концы отдал.
— Никак нет, сэр, — отозвался Шерборн, на лбу у которого выступил пот.
— Какая жалость. Ты что, завязал?
— Да, сэр.
Любопытным взглядом сержант обвел комнату:
— Вижу, ты тут неплохо устроился, не так ли, Джордж? Пожалуй, это не то что Пентонвиль.
— Совершенно верно, сэр, — ответил его собеседник, открывая дверь в кабинет Шейлика.
Упершись в него долгим, испытующим взглядом, Гудьярд вошел в роскошно обставленное помещение.
Египтянин поднял на полицейского глаза. Тот медленно приближался к его столу.
— Сержант Гудьярд?
— Так точно.
— Присаживайтесь, сержант, — жестом указал Шейлик на стул. — В чем дело?
Опустившись в кресло, Гудьярд внимательно посмотрел на хозяина помещения, который явно чувствовал неловкость, которую обычно испытывают все, у кого рыльце в пушку, когда к ним приходят из полиции. Правда, лицо его осталось бесстрастным.
— Мисс Натали Норман служит у вас?
— Совершенно верно, — кивнул Шейлик. — Сегодня она не пришла на работу. С ней что-то произошло?
— В субботу вечером она умерла, — ответил Гудьярд бесстрастным, как у всех полицейских, голосом. — Самоубийство.
Шейлик вздрогнул. Смерть вызывала в нем ужас. Несколько секунд он оставался неподвижным, но его практический ум тотчас начал работать; бездушная натура давала себя знать. Кого же найти на место мисс Норман? Кто будет ему помогать? То, что она мертва, его ничуть не тронуло. Главное состояло в том, что последние три года он всецело полагался на нее в своих общественных и деловых связях.
— Очень жаль, — заметил Шейлик. Взяв сигару, обрезал кончик. — Была ли какая-то причина?
«Ну и подонок!» — подумал сержант, но не показал виду, что толстяк ему противен.
— Для того чтобы это установить, я и приехал к вам. Я надеялся, что вы поможете мне.
Египтянин зажег сигару и, выпустив изо рта густую струю табачного дыма, помотал головой:
— К сожалению, мне ничего о мисс Норман неизвестно. Абсолютно ничего. Я всегда считал ее прекрасным работником. Она служила у меня три года. — Откинувшись на спинку кресла, толстяк посмотрел в глаза полицейскому. — Я человек занятой, сержант. Не могу же я проявлять интерес к личной жизни своих сотрудников.
Сунув руку в карман пальто, Гудьярд достал небольшой предмет и положил его на бювар перед самым носом адвоката.
— Вы не знаете, что это такое? Хмурясь, адвокат посмотрел на массивную скрепку, какие используют в делопроизводстве.
— Очевидно, канцелярская скрепка, — отрезал Шейлик. — Надеюсь, у вас есть причина задавать подобный вопрос. Вы отнимаете у меня драгоценное время, сержант.
— Есть, — отозвался Гудьярд, никак не реагируя на резкий тон толстяка. — Насколько я понимаю, мистер Шейлик, вы занимаетесь сделками, которые могут вызвать интерес со стороны ваших конкурентов.
— Разве это должно вас интересовать? — неприязненно ответил адвокат.
— Нет, не должно, — признался сержант. — Но именно это обстоятельство помогло бы нам понять появление вот этого предмета, — продолжал он, коснувшись пальцами скрепки.
— Что вы хотите сказать?
— Это замаскированный под канцелярскую скрепку чрезвычайно чувствительный микрофон. Пользоваться им можно лишь по особому разрешению. Иначе говоря, сэр, этот прибор используется лишь в целях шпионажа.
Уставившись на скрепку, Шейлик почувствовал, как по спине у него пробежал холодок:
— Я вас не понимаю.
— Микрофон был обнаружен на квартире мисс Норман, — принялся объяснять Гудьярд. — К счастью, окружной следователь, расследующий это дело, пытается выяснить причину ее смерти, он и установил, что это на самом деле. Вот почему я пошел к вам.
— Я ничего об этом не знал, — ответил адвокат, облизав сухие губы.
— Вы видели это раньше?
— Не думаю. Нет. — Пытаясь подавить в себе испуг, Шейлик взмахнул рукой, указав на груду бумаг на столе. Все они были соединены канцелярскими скрепками, правда не такими большими, как та, что лежала у него на бульваре. — Хотя возможно. Не помню.
— Чтобы использовать этот микрофон, — заявил сержант, кладя предмет в карман, — нужен диктофон. Можно осмотреть стол мисс Норман?
— Разумеется, — ответил адвокат и проводил полицейского в приемную, где сидела Натали. — Вот ее стол.
Гудьярд действовал быстро и профессионально. Заглянул в папки с бумагами, осмотрел стенной шкаф, в который мисс Норман вешала свою одежду.
— Ничего нет. — Повернувшись к адвокату, сержант спросил:
— У вас не было причин предполагать, что мисс Норман шпионит за вами?
— Конечно не было.
— И вам ничего не известно о ее личной жизни? Насколько известно нам, у нее жил некий молодой человек. Соседи по дому видели, как он входил к ней в квартиру. Не знаете, кто это такой?
— Не могу поверить, — не скрывая изумления, выдавил Шейлик. — Но раз вы так говорите… Нет, я ничего не знаю.
— Мы продолжим расследование. Возможно, я еще побеспокою вас.
— Я ежедневно бываю здесь. Сержант двинулся было к выходу, но затем остановился:
— Известно ли вам, что ваш слуга, Джордж Шерборн, отсидел шесть лет за мошенничество?
— Известно, — с непроницаемым лицом ответил адвокат. — Теперь он совсем другой человек. И я им очень доволен.
Внимательно посмотрев на Шейлика своими холодными глазами, полицейский возразил:
— Трудно поверить, что такие, как он, могут стать другими. — С этими словами он вышел.
Египтянин сел за стол. Достав платок, вытер потные руки. Неужели же микрофон лежал у него на столе?
А если лежал? Выходит, эта стерва бледнолицая записывала все его переговоры. Он вспомнил о