обслуживали.
Из агентства Хельга зашла в банк, где обменяла чеки для путешествия на деньги. Ожидая выплаты пяти тысяч долларов, она увидела директора банка. Он почтительно приветствовал ее и осведомился о здоровье мужа. Его вежливость польстила Хельге, но мысленно она цинично спрашивала себя, так ли он говорил бы с ней, если бы не ее деньги.
Затем Хельга прошлась по улицам, разглядывая витрины, но ничего не покупая. Это доставляло ей удовольствие и помогало убить время.
Наконец, Хельга вернулась к «мерседесу» и поехала по набережной к отелю «Эдем». В ресторане ей предложили лучший столик и метрдотель поцеловал ей руку. Она заказала скамьи с рисом и сидела, наслаждаясь ленчем. После кофе она прошла по набережной к кинотеатру «Казино». Там показывали фильм с Кэтрин Ханбери, которую Хельга очень любила. Она с удовольствием посмотрела его и, возвращаясь к «Эдему», вспоминала отдельные сцены.
С тех пор, как она уехала из виллы, она ни разу не вспоминала ни об Арчере, ни о Ларри. В баре отеля она выпила за столиком «мартини» и просмотрела «Геральд Трибун», особенно внимательно изучая биржевые новости. Потом она выпила второй коктейль и решила, что подошло время для обеда.
Обедать она отправилась в свой любимый ресторан «Бьянчи». Здесь ее приветствовал метрдотель Дино, который всегда лично обслуживал ее. Это был красивый итальянец с прекрасными манерами. Он осведомился о мистере Рольфе и вздохнул, узнав, что на этот раз тот не приедет в Лугано.
Хельга предоставила ему заботу об обеде. Он предложил ей фазана, но она отказалась. Решила остановиться на рыбе, а после, возможно, тосты Пуччини.
Дино пошел сделать заказ.
Было еще рано и в ресторане сидело немного посетителей. Заказав обед для Хельги, Дино вернулся, чтобы немного поболтать с ней. Потом к ней подошел и хозяин ресторана.
Атмосфера была непринужденной, дружеской, и Хельга начала понемногу оттаивать после напряжения последних дней.
Принесли тосты и к ним отличное вино «мерлот». Хельга спокойно пообедала. В 21.40 расплатилась, простилась с Дино и вернулась к машине. Включив мотор, она впервые за весь день вспомнила о Ларри.
Мысль эта причинила ей беспокойство. Может быть, не стоило оставлять его так долго одного? Ведь он был такой балбес и легко мог натворить каких-нибудь глупостей. Один раз она уже вернулась и застала Арчера на свободе, а Ларри в подвале. Правда, она предупреждала Ларри, чтобы он был осторожней. Надо надеяться, что урок пошел ему на пользу. Хельга оправдывала свой отъезд тем, что она не могла выдержать еще несколько часов в его присутствии. От одного вида Ларри ей становилось тошно.
Дорога до Кастаньолы только усиливала ее беспокойство. Что если Арчеру удалось сбежать? К этому времени конверт из банка уже должен был лежать в почтовом ящике. Если Арчеру удастся перехитрить Ларри и выбраться из подвала, он мог из холла понаблюдать за входной дверью и дождаться прихода почтальона. Кроме всего прочего, конверт ведь адресован на его имя. Вдруг Хельга вспомнила о револьвере, хранившемся в ее спальне. Если ей ничего другого не останется, она прострелит Арчеру ногу, чтобы заставить его вернуться в погреб. Правда, сначала Хельга решила дать предупреждающий выстрел.
Когда она открыла двери виллы, часы в холле пробили одиннадцать. Хельга огляделась и ее сердце на минуту замерло.
Припирающий дверь деревянный брус лежал на полу и дверь была распахнута.
Что произошло?
Хельга вошла в холл и закрыла за собой дверь. Может быть, Ларри внизу у Арчера? Может быть, он понес ему есть, хотя время было малоподходящим.
Хельга подошла к двери подвала и прислушалась. Тишина.
Подумав, она позвала.
— Ларри, вы внизу?
Шорох, раздавшийся сзади заставил ее обернуться. В дверях гостиной стоял Арчер, держа в руке стакан виски. Синяк на его лице принял синевато-багровый оттенок.
— Ларри здесь, в гостиной, — сказал он. — Снимай шубу и заходи, мы тебя заждались. Надеюсь, ты приятно провела день?
Хельга пыталась собраться с силами, снимая с себя»шубу. Только пальцы ее дрожали, когда она поправляла прическу.
Арчер вошел в гостиную и оставил дверь за собой открытой.
Неожиданно в Хельге поднялась злость, прежде всего злость на самое себя. Как она могла забыться до того, чтобы влюбиться в такое ничтожество, как Ларри? В самый ответственный момент он бросил ее на произвол судьбы. Ну ничего, нужно держать себя в руках. Она еще предъявит ему за это счет.
Хельга вошла в комнату. Арчер стоял, ожидая ее, около кресла. Ларри сидел на стуле, ссутулившись и так низко опустив голову, что не было видно его лица.
— Садись, Хельга, — сказал Арчер.
Она почти упала в кресло. Ноги отказались ей повиноваться. Снова, в который раз за три дня, ей приходится преодолевать шок.
— Прошу прощения. — Арчер отобрал у нее сумочку, прежде чем она поняла, что он собирается делать.
— Как ты смеешь! — крикнула она, но ее тон прозвучал не слишком убедительно.
— Только не так драматично, для этого нет оснований. Арчер открыл сумочку, вынул оттуда оба билета на самолет и конверт с деньгами и положил все это на столик перед Ларри.
— Для вас, — сказал он. — Вот билет и деньги. А теперь уходите отсюда.
Хельга пристально смотрела на мужчин.
Ларри так и не поднял головы. Он сидел ссутулившись и положив тяжелые кулаки на колени.
— Ну, вы уже все сделали здесь, Ларри, — сказал Арчер. — Вам больше нет смысла задерживаться. Возьмите машину Хельги и поезжайте на вокзал в Лугано.
Если вы поторопитесь, то успеете захватить поезд в Милан. Ларри медленно встал. Он взял билет и конверт с деньгами, сунул их в карман и потом тихо посмотрел на Арчера.
— Я не возьму машину, и вообще ничего не возьму от вас. Он говорил так тихо, что Хельга с трудом могла его расслышать.
— Ну что же, как хотите, — сказал Арчер. — Тогда всего доброго и желаю вам приятного путешествия. Тяжело ступая, Ларри пошел к двери.
— А мне вам нечего сказать? — окликнула его Хельга. Казалось, он не слышал ее. Он вышел из гостиной. Хельга видела, как он открыл входную дверь и исчез в темноте. Потом дверь закрылась. Хельга прикрыла глаза. После долгой паузы Арчер сказал:
— Он уехал. Наверное, тебя интересует, что здесь произошло? Я сейчас все объясню. — Он сел в кресло, вынул сигару и откусил кончик. — До сегодняшнего дня я считал тебя умной женщиной, но ты меня разочаровала. Для того, чтобы успешно ладить с людьми, нужно обладать способностью проникать в их психический мир — что, мне кажется , ты умеешь делать. Но теперь я выяснил, что это не так. Прежде всего ты была так близорука в своей любви к Ларри, так покорена его мужественной внешностью, что не разглядела в нем гомосексуалиста. Ошибка первая и довольно серьезная. Я разгадал Ларри быстро и понял, что с этим парнем нужно обращаться бережно, если хочешь от него чего-то добиться. Больше всего на свете гомосексуалисты боятся презрения. К шуткам и смешкам на тему об их пристрастиях они привыкли, но презрения они боятся.
Арчер помолчал, глядя на тлеющий кончик сигары, потом продолжал:
— Пока ты рассчитывала затащить Ларри к себе в постель, ты обращалась с ним ласково Но узнав правду о нем, ты поставила на нем крест: он перестал для тебя существовать. И твое отношение к нему стало презрительным и холодным. Этот Ларри по-своему славный парень. Конечно, он глуп, неотесан и способен не столько думать, сколько действовать кулаками, но и в то же время он добр, прост и готов всем помочь. Он был бы гораздо счастливей, если бы был бы хрупким, смазливым юношей, а то окружающих сбивает с толку его атлетическая фигура: они принимают его за одного из тех безжалостных крепких
