египетские мудрецы, что перед концом к человеку с того света является его двойник Ка, чтобы забрать с собой.
Орланда про себя обратилась ко всем святым, моля отогнать дьявольское наваждение.
Словно уловив ее мысли, амазонка хлестко и презрительно сплюнула сквозь зубы. Послушницу прямо передернуло — сколько раз в детстве сестры-воспитательницы шлепали ее именно за такую манеру плеваться!
«Неужели это моя сестра?! Не может быть!» — про себя всхлипнула Орланда, созерцая хищное выражение лица амазонки.
«И это моя сестра?! Быть того не может!» — подумала Орландина, глядя на мелко подрагивающие губы и расширенные в страхе зрачки послушницы. И тут же подумала, что хотя и не может быть, но именно так и обстоят дела.
А значит, нужно спасать не только себя, но и ее.
— Ладно, я тебя поняла, сеструха! А вот теперь послушай меня. Сегодня с утра прихожу я в контору к Малышу Захесу и спрашиваю — нет ли, мол, какой работы для честной воительницы?..
Рассказ занял минут пять.
Орланда слушала молча, при этом изредка лишь шмыгая носом. Сидевший у нее на коленях Ваал (как он, интересно, ухитрился залезть обратно в сумку?) недовольно принюхивался. Впервые кусик столкнулся с таким — кто-то пах очень похоже на его хозяйку.
Орландина про себя продолжала думать: куда же она (вернее, они с сестрой) угодили и как оттуда выбраться. Хотя… как раз «куда» вполне понятно. Хотя половина всего случившегося была по-прежнему окутана для нее глухим туманом, но общая ситуация прояснилась. Их обеих, ее и сестру, подрядили втемную таскать всякие противозаконные вещи. Орландину — контрабандные драгоценные камешки и всякие векселя, а Орланду — «синюю пыль» (ну и «невесты Христовы», ну и смиренные монашенки: они-то тут с какого боку.)
По милости богов или демонов случилось так, что они обе оказались в одном месте, и те, кто должен был забрать товар, просто их перепутали.
Были еще всякие «мелочи», вроде участия во всем этом Клавдия Пизона, Драко тож, но тут уж пусть разбирается тот, кто имеет досужий интерес.
Однако ж крутая каша заваривается. И ясен пень, дело очень скверно пахнет. Тут уж не до загадок-разгадок — уцелеть бы самой!
— Ну и что теперь делать? — жалобно спросила Орланда.
— Что делать, что делать?! — фыркнула Орландина. — Ты знаешь, что бывает с тем, кто уличен в торговле «пылью»?
— Ну, смерть… Ой!! — Послушница испуганно прикрыла рот ладошкой.
— Верно, смерть. Всем, кто к этому прикасался. А мы с тобой, Ланда, к этому именно прикасались. А какая смерть, кстати, не помнишь?
В ответ только отрицательное мотание головой.
— Так вот, за это положена казнь вне разрядов. Должны нас с тобой посадить в Гладоморню, вот так-то, сестричка.
— Но мы же…
— Это если преторы разберутся. А если не будут разбираться? Что-то, знаешь, неохота мне свою жизнь молодую поручать милосердию наших судей…
И вполголоса добавила пару слов, Орланде неизвестных, но в которых она чутьем определила площадную брань.
Послушница (теперь, наверное, уже бывшая) внимательно осмотрелась.
Вокруг были густые заросли, чуть ли не настоящий лес, а крошечный пятачок, на котором они расположились, зарос густой и высокой травой.
Солнце наполовину зашло, и стало ощутимо прохладней.
Честно говоря, Орланда почти не помнила, как сестра притащила ее сюда. После того как страшный рыжий бандит вдруг истошно завопил, укушенный Ваалом, она потеряла сознание.
Потом как сквозь сон — хлесткие удары по щекам, помнит, как ее поставили на ноги и приказали бежать, как безжалостно волокли через какие-то закопченные руины… И вот она тут. Спасена от смерти и того, что не лучше ее.
У амазонки мысли были куда как более мрачные. Конечно, хорошо, что она сумела уйти и от стражи, и от бандитов и даже вытащить сестру. Но что же они будут делать дальше? Ведь как ни крути, а смертную казнь они себе, считай, заработали! Да еще не самую легкую!
Видов смертной казни в Империи за века накопилось много — в эдиктах, указах, рескриптах и кодексах… Пожалуй, не меньше, чем в Чжунго. Там, говорят, особые чиновники сидят и день-деньской думают, какое бы еще зверство измыслить на радость богдыхану, а людям на устрашение.
А у них и чиновников никаких не надо.
Вот лет двести назад август Хероний Весельчак придумал казнь через защекотание. И это было не смешно. Бывало, люди по нескольку дней мучались, пока не умирали, задохнувшись или сойдя с ума.
Да, шутник был Хероний. Даже когда его прирезали, успел пошутить: «Какой комик умер во мне…»
А их сераписская Гладоморня известна едва ли не во всей Империи. Спустят тебя на веревке в жуткий колодец, что в подвале Старой Тюрьмы, обрежут канат, и все… Вой, кричи, молись, обещай раскрыть заговор против августа или сообщить, где зарыл миллион ауреусов, — все равно не поможет. И труп твой так и останется гнить, крысам на поживу — их ведь и не хоронят. За пять веков туда не спускался никто, и кости, говорят, лежат там в три слоя.
Хорошие у них в городе законы! Топор и виселицу в Сераписе надо еще заслужить. Но как бы то ни было, что-то надо делать.
Утром следующего дня по Краснофонарной улице Припортового квартала Сераписа шагал вихрастый босоногий паренек лет шестнадцати, в мешковатой длинной рубахе и обтрепанных до невозможности кожаных штанах, местами протертых почти насквозь.
К груди он прижимал старую корзинку с каким-то свертком, должно быть, шел на базар или с базара.
На него никто не обращал внимания. Разве что в одном месте из переулка выступил испитой тощий тип неопределенного возраста в когда-то дорогой, а ныне грязной и рваной тоге и поманил юношу к себе движением грязных пальцев, в которых была зажата серебряная монета. Не замедляя шаг, парнишка согнул руку в локте недвусмысленным жестом, при этом ловко перехватив ручку корзины зубами.
Парень вышел к одному из входов в гавань, куда вливался людской поток. Стражник, стоявший тут больше для порядка, кажется, дремал, привалившись к арке ворот.
Зато не дремали другие. Перед воротами взад-вперед бродили, словно прогуливаясь, несколько мужчин потрепанного вида. И еще пара женщин, одетых в широкие юбки и нарочито распахнутые на груди блузки. Казалось бы, гуляют и гуляют. Но мальчишке это почему-то очень не понравилось, и он чуть не сбился с шага.
Медленно, неторопливо прошествовал пацан мимо поста, и только самый внимательный взгляд мог бы отметить изо всех сил скрываемое напряжение, проступавшее на юношеском лице.
Только отойдя шагов на пятьдесят, Орландина позволила себе перевести дух. Рукавом рубахи она утерла пот со лба, размазав ореховый сок и сажу.
Ее ожидания подтвердились. Ее (вернее, их) искали. Хорошо, конечно, то, что ищет их не стража, значит, не за проклятое зелье.
Святой Симаргл, естественно, она знала, что их будут искать. Но сейчас творилось нечто из ряда вон выходящее! Три лба из команды Хромого — это так-сяк. (Хромой не самый крутой из ночных хозяев Сераписа, и за свои услуги дорого не берет.) Но там околачивалась еще пара девчат из «Ночных кошек»! А всякий знает, что «Кошки» с Хромым в контрах.
И еще стража… То есть стража их пока не ищет, но в этом-то все и дело!
