делах других людей. Я тебя попросила только присмотреть за моей лодкой, и ничего больше!
— Я и так хорошо за ней присматривал. А потом поползли эти слухи… а твой скип у меня на буксире, моя малышка; ты не думаешь, что об этом тоже заговорят?
— Я уже сказала, что мне очень жаль!
Дэл посмотрел на нее, таща следом шест. Потом:
— Проклятье… вон она, греби, медленнее. Вон та четвертая. Мы уже на месте.
Он рывком поднял шест и снова опустил его в воду, чтобы притормозить лодку, когда она боком плыла вдоль Богара. Четвертой лодкой был скип, его скип; человеческая фигура на полудеке вдруг оказалась сидящей Ми-рой, а лодка обрела знакомые очертания. Альтаир резко опустила багор вниз и повернула нос лодки, а Дэл в такт с ней затормозил со своей стороны.
Они все замедлялись. Мира, увидев их, поднялась и стояла в среднем проходе, в тени Богара.
— Я не стану здесь причаливаться, — проворчала Альтаир, повернувшись к Дэлу. — Некогда мне болтать с вами. Клянусь, я уплачу тебе все, что должна, я уплываю назад и продолжаю заниматься своими делами, а на следующей неделе расскажу вам с Мирой всю эту историю.
Она взяла в одну руку багор и спрыгнула в средний проход, чтобы бросить причальный конец с правого борта, пока Дэл шел по борту. Правила вежливости требовали не уродовать лодку Дэла багром. Большая темная фигура Миры перегнулась, схватила причальный конец и подтянула лодку Альтаир; веревка прошуршала по стойке.
— Хэй, — сказала Альтаир, — не привязывай, Мира. Дэл положил шест на держатели. Альтаир пересекла средний проход, чтобы тоже положить там багор, сдвинула фуражку на затылок и пошла было назад, сунув руку в карман, чтобы достать пенни.
И застыла, схватившись за багор. Мира наклонилась. Мира, которая была тугоухой, упрямо занималась тем, что привязывала лодку и, кажется, совсем не замечала теней на берегу Богара, теней, которые подкрались и вдруг за спиной Миры вскочили на скип.
— Полундра, Мира!
Сзади Альтаир загремел шест — это Дэл вынимал оружие. Но Мира не обернулась, а только выпрямилась — как будто совсем не почувствовала, как полдюжины ног спрыгнули в средний проход ее лодки. Дэл подходил с шестом со спины, а тем временем тени сзади Миры заставили лодку закачаться, и Мира совсем не обеспокоилась этим — фальшь, фальшь, все как-то совсем не похоже на правду! Альтаир в панике выхватила левой рукой нож и бросилась к причалу.
По краю лодки ударил шест, просвистев мимо ее ножа и пальцев. Шест Дэла! Размытые фигуры вокруг Миры поднялись и перепрыгнули в лодку Альтаир, все разом.
— Черти бы тебя побрали! — крикнула Альтаир Дэлу, вспрыгнула на свой полудек, и рукой с зажатым в ней ножом толкнула Миру. Мира вскрикнула и, спотыкаясь, отпрянула назад.
— Нет! — заорал Дэл. — Нет!
Люди были уже около Альтаир, и она зажала в кулак, в котором держала нож, рубашку Миры; она вцепилась в нее, когда чьи-то руки стаскивали ее за плечи с палубы в углубление прохода.
— Проклятье! Дура!
Сильные руки сдавили ее с обоих боков, стиснув вместе руки с багром и ножом.
— Не делайте ей больно, — как раз сказала Мира. — Не делайте ей больно, будьте вы прокляты!
Кто-то стоял у нее сбоку. Ее жертва. Он перестала сопротивляться и отбиваться ногами; мужчины, державшие ее, ослабили захват, и к рукам снова вернулась чувствительность. Она набрала воздуху и понемногу снова начала связно думать, когда увидела, что Дэл, Мира и лодочники торжественно, словно судьи, встали в проходе и на палубе каждой лодки вдоль берега острова Богар.
Канальщики. Все. Закон канальщиков. Канальщики, которые были злы на нее или хотели задать вопросы, или собирались сделать еще что-то. От них невозможно укрыться нигде во всем Меровингене.
— Она не сделала мне больно, — заговорила Мира. — Отпустите ее. Альтаир, Альтаир, дорогая… отпустите ее!
Крюк и нож были отобраны из ее онемевших пальцев. Потом ее отпустили; и она, дрожа, прижала руки к себе, но опять расслабила их, когда почувствовала, что суставы снова были в порядке. Она знала некоторых мужчин. И женщин.
— Ну, иди же сюда, — сказал чей-то мужской голос, и мужчина схватил ее за руку и потащил по доскам на берег.
Она замолотила вокруг себя кулаками, уперлась ногами и попыталась освободиться. — Я…
— Пойдешь! — Кто-то схватил ее левую руку и заломил назад, едва не сломав. Она вскрикнула и сдалась, чтобы спасти руку, и ударилась коленом о край лодки, когда ее перетаскивали через борт.
— Отпустите меня, сволочи! — Рука напряглась в суставе. Она не могла бороться с этим. Она спотыкалась на неровном каменном покрытии карниза протоки Богара, уже зная, куда ее тащат.
— Я пойду сама, проклятье! Сломаешь руку! Давление ослабло. Ее взгляд временами мутился, когда накатывала боль, и она снова начинала спотыкаться, но тут мужчина втолкнул ее в трещину в стене.
— Аоу! — вскрикнула она, сильно ударившись головой о каменную стену, когда мужчина толкнул ее через осыпь в щели фундамента Богара. Мгновение она ничего не видела, была свободна, качалась, и спотыкалась, пока ее не подхватил и не поддержал за руку другой мужчина.
Они начали входить один за другим. Альтаир слышала их в темноте, слышала шарканье ног и как кто-то ударился головой о тот же самый камень и выругался. Альтаир подергала руки, которые ее держали.
— Проклятье, можете отпустить, я не убегу!
Зажглась спичка. Одиночная свеча высветила неряшливую пещеру с капающей со стен водой и кучами щебня на полу; в ней было около двадцати канальщиков, освещенные тем же желтым светом. Здесь был старый склад Богара, фундамент которого разваливался и был на полпути к своему новому применению в качестве каменного фундамента острова, чтобы поддерживать его своими руинами.
Канальщики знали такие места. Так же, как знал о них всякий сброд и все кошки.
Альтаир увидела плоский камень, большую каменную плиту. Высокий мужчина в открытой рубашке и галстуке перенес свечу, сел и укрепил ее воском на камне перед собой. На его небритом лице, которое в проникающем снаружи ветре и мигающем от него свете свечи казалось лицом дьявола, блестел пот. Его звали Руфио Джоб. Он не был должностным лицом. Таких на каналах не водилось. Но Джоб был человеком, который выносил решения и заботился о том, чтобы они были выполнены. Раз и навсегда. И никто не давал ему дерзких ответов.
— Верните мои вещи, — потребовала Альтаир. Руфио Джоб широко уселся на своем месте и уперся ладонями в колени.
— Может быть, ты дашь нам несколько ответов, маленькая Джонс?
— Ответов? Каких ответов?
— Например, что ты делала.
— Я ничего не делала!
— Дэл, — сказал Джоб и посмотрел в сторону. Альтаир тоже посмотрела туда и увидела слева от себя Дэла Сулеймана и его жену — оба молчаливые; его белые волосы и белая щетина казались в свете свечи нейтрально-желтыми, а на щеках Миры были заметны слезы.
— Где ты была? — спросил Дэл.
— Где я была? — Альтаир набрала воздуху и потрясла руками; от боли в левой из глаз едва не брызнули слезы. — Я доверилась проклятому лгуну, вот что я сделала! Ты бы зарезал меня прямо сейчас, если бы смог, правда, Дэл? Все твои разговоры были враньем, Дэл Сулейман! Проклятый лжец! Ты хотел присвоить мою лодку, вот что, уже много лет…
— Если ты еще раз схватишь Миру, я тебе покажу, ты…
— Она ничего мне не сделала! — крикнула Мира.
— Да заткнитесь вы, наконец! — заявил о себе Джоб. После этого стало тихо, и только крик эхом еще отражался от стен. Упал обломок камня. Капала вода. Под чьими-то ногами хрустели камешки. Альтаир стряхнула чьи-то руки, которые угрожали снова ее схватить. Она дрожала. Желудок будто наполнили водой.
