Ари надоели кабинеты. Она смотрела на входящих и выходящих людей. Она сидела за столом в глубине кабинета и вырезала узоры из сложенной бумаги, которую затем разворачивала. Она взяла бумагу и нарисовала рыбу с длинным хвостом. Наконец, девочка встала и выскользнула в коридор, пока Нелли не следила, пока маман занималась чем-то долгим и скучным в кабинете. Похоже было, что маман собирается еще долго разговаривать.
А это означает, что маман не будет возражать, если она походит взад и вперед по коридору. Там были только кабинеты. То есть нет магазинов, нет игрушек, не на что смотреть и нет видео. Вообще-то ей нравилось сидеть и раскрашивать. Но самым лучшим был кабинет маман, потому что там имелось окно, из которого можно смотреть.
В обе стороны кроме дверей ничего не было. На полу шли металлические полоски, и она ступала по одной из них, заглядывая в открытые двери. Дверей оказалось много.
Так она увидела Джастина.
Он сидел за столом, работая на клавиатуре, очень серьезный.
Она стояла в дверях и смотрела на него. И ждала, просто глядя на него, когда он обратит на нее внимание.
Он всегда отличался от остальных людей. Она помнила его на той встрече в сверкающем зале, и Гранта с ним. Она видела его только изредка, а когда спросила маман, почему все беспокоятся по поводу Джастина, маман ответила:
— Ты — фантазерка.
Она знала, что это не так. Это было тревожное ощущение. Она знала, что не следует беспокоить Джастина. Но отсюда, из коридора, по которому проходили люди, все казалось безопасным. А она просто хотела посмотреть на него, и не собиралась заходить внутрь.
Она переступила с ноги на ногу, и тогда он заметил ее.
— Привет? — сказала она.
И снова почувствовала страх. Его страх, когда он поднял глаза. И свой — когда подумала, что ей попадет от маман.
— Привет? — ответил он нервно.
Так было всегда, когда она встречала Джастина. Отпечаток нервозности на всем, что бы он ни делал, становился явственнее при ее приближении. Нервничали все. В этом была загадка, которую она не могла разрешить, и она чувствовала это: как маман обрывала расспросы, касающиеся Джастина. Маман этого не одобряет. И Олли тоже. Джастин приходил на вечеринки, и она видела его через комнату, но маман всегда подходила и не пускала ее, когда она отправлялась сказать «привет». Так что она думала, что Джастин по какой-то причине находится в большой беде, а может быть, что-то неправильное происходит с ним самим, поэтому они не уверены, что он поведет себя подобающим образом. Иногда такими становились эйзи. Иногда граждане. Так говорила маман. И гражданина было труднее исправить, а эйзи — легче расстроить. Так что она не должна дразнить их. Разве что Олли мог все уладить.
О Джастине много чего болтали эйзи, но она сама не слишком им доверяла. Он был просто Джастин. И он представлял загадку, которая появлялась и исчезала, и при этом дети только мешали.
— Маман там с сиром Петерсоном? — сказала она, желая втянуть его в разговор, а также потому, что хотела поставить его в известность, что она не просто так болтается по коридорам. Так это, значит, кабинет Джастина! Ужасно маленький. Везде были бумаги. Она наклонилась слишком далеко, и ей пришлось ухватиться за дверь, чтобы не упасть.
— Дурочка, — сказала бы маман. — Встань. Стой прямо. Не раскачивайся.
Но Джастин никогда много не говорил. Он предпочитал слушать.
— А где Грант?
— Грант в библиотеке, — ответил Джастин.
— А мне уже шесть.
— Я знаю.
— Откуда ты знаешь?
На лице Джастина отразилась неловкость:
— Неужели маман тебя не будет искать?
— У маман встреча. Мне надоело тут находиться. — Он намеревался игнорировать ее, возвращаясь к своей работе. Она не собиралась допускать, чтобы он отвернулся. Она вошла, подобралась к креслу, стоявшему около его стола, перегнулась через подлокотник и поглядела не него: — Олли всегда работает.
— Я тоже. Я занят, Ари. Ты иди.
— Что ты делаешь?
— Работаю.
По тону голоса она вполне понимала, когда от нее хотели избавиться. Но она не хотела остерегаться Джастина. Так что она наклонилась, опираясь руками, нахмурилась и предприняла новый подход.
— Я хожу на ленточное обучение. Я могу прочитать это. Там написано «Мат…» Она изогнулась, потому что на экране было длинное слово. «Мат… Матрица Под… соз… нания».
Он выключил монитор, повернулся и неодобрительно посмотрел на нее.
Она подумала, что может быть, она зашла слишком далеко и не следует ей облокачиваться так близко к нему. Но отступать она совсем не любила. И выпятила губу.
— Возвращайся к маман, Ари. Она должно быть, ищет тебя.
— Я не хочу. Что такое «матрица подсознания»?
— Набор данных. Специальный порядок набора, — он отодвинул кресло и встал, так что и она выпрямилась и подалась назад. — У меня назначена встреча. Мне надо запереть кабинет. Тебе лучше вернуться к своей матери.
— Я не хочу. — Он был ужасно высокий. Как Олли. Но не такой безопасный, как Олли. Он выталкивает ее, так и есть. Но она не двигалась.
— Выходи? — сказал он от двери, указывая в коридор.
Она вышла. Он тоже вышел и запер дверь. Она поджидала его. Когда он пошел по коридору, она отправилась с ним.
— Ну-ка, иди обратно? — сказал он, останавливаясь и указывая в ту сторону, где находилась маман.
Она одарила его своенравной улыбкой:
— Я не обязана!
Кажется, теперь она вывела его из равновесия. И он стал преувеличенно спокойным, глядя на нее сверху вниз.
— Ари, это нехорошо, правда?
— Мне не надо быть хорошей.
— Но хорошей ты мне нравилась больше.
Это задело ее. Она посмотрела ему в лицо, чтобы увидеть, не злится ли он. У него был такой вид, как будто это его обидели.
Она не могла понять его. Кого угодно, но не его. Она просто смотрела.
— Можно мне пойти с тобой? — спросила она.
— Твоей маман это не понравится. — У него было доброе лицо, когда он произносил это. — Иди обратно.
— Я не хочу. Они только разговаривают. Я устала от их разговоров.
— Ну, очень жаль, но мне надо встретиться с моими людьми, Ари.
— Никаких людей у тебя нет? — возразила она, подразумевая, что он блефует: ведь до тех пор, пока она не побеспокоила его, он никуда не собирался.
— Ну, и тем не менее мне пора. А ты иди обратно.
Она не пошла. А он пошел прочь по коридору с таким видом, как будто он в самом деле куда-то спешит.
Она считала, что сможет быть хорошей. Она считала, что он будет хорошим. Она скучала и
