Атомная бомба имела в своем составе и довольно мощный заряд обычного ВВ, который использовался в качестве детонатора для атомного взрыва. Каким образом сработает этот детонатор, не разрушая атомный заряд, – на этот вопрос Королев хотел получить ответ от меня. Я не смог в этом разобраться и признался, что атомщики мне этого секрета не объяснили.
Обругав меня за беспринципность, Королев сказал, что в таком случае он будет возражать против задействования системы АПР. Мало ли от чего сработает эта опасная система, и мы будем виноваты в провоцировании атомного взрыва. Так как все летные испытания первого этапа проводились без атомной головной части, то система АПР могла спокойно летать для проверки надежности в телеметрическом режиме. Я удивился на первых порах, почему Королев не хочет сам выйти на непосредственный контакт с атомщиками и потребовать у них разъяснений. Только позднее понял, что для работы с нами приезжали не первые лица из Арзамаса-16.
В методику подготовки Р-5М мы ввели понятие боевых готовностей и для каждой из них разработали технологический план действий боевых расчетов. Технология подготовки предусматривала проведение всех видов испытаний до подстыковки на старте головной части. Ракета вывозилась на стартовую площадку, как «всадник без головы». Головную часть собирали и готовили к стыковке с ракетой далеко от старта в специальном особо охраняемом корпусе. Головная часть оснащалась различными датчиками для определения условий, в которых будет находиться в полете боевой заряд. Стыковка с ракетой производилась непосредственно на стартовой позиции.
Ракета прибывала на стартовую позицию на специальном транспортном агрегате одновременно со стартовым столом. Этот агрегат ставил ракету с головной частью вертикально. После операций прицеливания, установки бортовых батарей проверялись только операции перехода питания «земля-борт» и на всякий случай «отбой пуска».
Затем шли операции заправки и давалась готовность к пуску. Все эти работы надо было уметь надежно выполнять не только днем, но и ночью, пользуясь индивидуальными автономными светильниками.
Летные испытания проводились с января по июль 1955 года. Из 17 ракет 15 достигли цели. Две ракеты отклонились более чем на семь разрешенных градусов, и двигатель был выключен системой АПР.
К зачетным испытаниям были представлены пять ракет. Головные части четырех оснащались действующими макетами атомного заряда. По существу это были не макеты, а все, что нужно для атомного взрыва, кроме продуктов, вызывающих цепную реакцию. Проверялись стыковка с системами ракеты, технология подготовки и надежность работы в полете всей автоматики.
Пуски начались холодным январем 1956 года.
Четыре пуска прошли нормально. Последний пятый пуск был «страшный самый». Королев нервничал по поводу задержек с подготовкой ракеты. Он никак не хотел допустить, чтобы руководивший подготовкой головной части с боевым зарядом Павлов доложил Неделину, председателю Государственной комиссии, что заряд подготовлен к вывозу, а задержка пуска идет по вине ракетчиков.
Я на правах заместителя технического руководителя отвечал за подготовку ракеты на технической позиции. Там проводились автономные испытания всех систем и комплексные горизонтальные испытания всей ракеты с электрическим эквивалентом головной части.
Леонид Воскресенский в таком же звании отвечал за работы на стартовой позиции, подготовку и осуществление пуска. Шабарову
Королев поручил контакт с базой атомщиков и наблюдение за подготовкой у них всей головной части. Шабарова допустили к «святому месту» только после прибытия на полигон заместителя главного конструктора боевого заряда Негина. Ночью я доложил Королеву, что при испытаниях автомата стабилизации есть замечание, предлагаю заменить усилитель-преобразователь и повторить горизонтальные испытания, что потребует еще три-четыре часа. Он ответил: «Работайте спокойно. У них тоже отказала нейтронная пушка». Моих познаний в ядерной технике не хватало, чтобы осознать, какой выигрыш во времени мы получаем.
Наконец, все готово и подтверждена дата старта 2 февраля. Всех, кроме боевого расчета, со старта убрали. Пуск прошел без всяких накладок.
Ракета Р-5М впервые в мире пронесла через космос головную часть с атомным зарядом. Пролетев положенные 1200 км, головка без разрушения дошла до Земли в районе Аральских Каракумов. Сработал ударный взрыватель и наземный ядерный взрыв ознаменовал в истории человечества начало ракетно- ядерной эры.
Никаких публикаций по поводу этого исторического события не последовало. Американская техника не имела средств обнаружения ракетных пусков. Поэтому факт атомного взрыва был отмечен ими как очередное наземное испытание атомного оружия.
Мы поздравили друг друга и уничтожили весь запас шампанского, который до этого тщательно оберегался в буфете столовой руководящего состава.
Позднее, когда мы уже вернулись с полигона и снова перенастраивались на проблемы межконтинентальной Р-7, Королев на узком сборе сказал «под большим секретом»: «Знаете, что мне передали? Мощность взрыва была 80 килотонн. Это в четыре раза больше Хиросимы».
Рязанский мрачно пошутил: «А вы не боитесь, что нас всех когда-нибудь будут судить как военных преступников?».
Через несколько лет для ракет Р-5М, уже принятых на вооружение и находившихся на дежурстве в Прибалтике и на Дальнем Востоке, начали поступать не атомные, а термоядерные заряды эквивалентной мощностью до одной мегатонны.
Вскоре после первого успешного пуска ракеты Р-5М с настоящим атомным зарядом Королев и Мишин были удостоены звания Героев Социалистического Труда. Еще двадцать сотрудников НИИ-88, в том числе и я, получили ордена Ленина. Трудовой энтузиазм всего нашего коллектива был подкреплен постановлением правительства о награждении НИИ-88 орденом Ленина.
На нашей улице был настоящий праздник в самый разгар работ по созданию первой межконтинентальной ракеты Р-7.
Золотые звезды Героев Социалистического Труда получили Глушко, Бармин, Рязанский, Пилюгин и Кузнецов. Ордена и медали щедро получили большое число участников работ почти во всех смежных организациях.
Во время работы над Р-5М и Р-7 Королев не единожды организовывал встречи с ведущими и «самыми-самыми» главными атомщиками. Мы шутили, что он приглашает «узкий круг своих ограниченных людей» на встречи со знаменитыми учеными. Во встречах, на которых мне довелось присутствовать в разное время, с нашей стороны обычно участвовали Мишин, Бушуев, Прудников, Садовый. Несколько раз приезжал Юлий Борисович Харитон, Кирилл Иванович Щелкин, Николай Леонидович Духов. Их всегда сопровождали «секретари» – офицеры госбезопасности, отвечающие головой за своего подопечного. Ни разу за время совместных работ мне не довелось встретиться с Сахаровым. Между тем, в своих воспоминаниях Сахаров пишет о том, что он был у нас и встречался с Королевым: «Вскоре после возвращения с полигона Малышев организовал для нас ряд „экскурсий“, в том числе поездку на завод, на котором изготовлялись баллистические ракеты. Мы считали, что у нас большие масштабы, но там увидели нечто, на порядок большее. Поразила огромная, видная невооруженным глазом, техническая культура, согласованная работа сотен людей высокой квалификации и их почти будничное, но очень деловое отношение к тем фантастическим вещам, с которыми они имели дело. Во время экскурсии, перемежавшейся демонстрацией фильмов, пояснения давал главный конструктор Сергей Павлович Королев, тогда я его увидел впервые».
23 октября 1953 года Королев и Глушко были избраны членами-корреспондентами Академии наук. Для Королева, пока известного очень узкому кругу ученого сообщества, это была победа, означавшая, что в него верят, на него делают ставку. В те годы быть выбранным в Академию наук вопреки воле ЦК было невозможно. Более того, если ЦК считал очень необходимым, чтобы кого-либо обязательно выбрали, то при соответствующей обработке академиков это удавалось.
На этом же общем собрании Академии в академики был выбран научный руководитель Арзамаса-16, по существу самый главный конструктор ядерных зарядов Юлий Борисович Харитон.
