Хлоп, Антон рывком присел, для веса сжал правой ладонью кулак левой и левым локтем, не поворачиваясь, саданул заднему товарищу сержанту в причинное место. Не рассчитай он и попади локтевым суставом на пять сантиметров выше — в латунную бляху на клепаном ремне, и суставу пришел бы кирдык, но из двоих не повезло служивому. Сержант поперхнулся воздухом, и пружина, не мешкая, смачно шарахнула его дверью по затылку. Кепка упорхнула с Антоновой макушки, и распрямлявшийся Петров сложенными в один кулак руками сочно ткнул в хребет стоявшего впереди.
Силы тычка хватило, чтобы швырнуть стража ребрами на далекий прилавок под бочок предыдущей «жертве неосторожного обращения с Антоном». Увернувшись от сгибающегося пистолетиком и воющего «скорой помощью» сержанта, Антон второй раз за сегодня выскочил из негостеприимного кафе. Пока он прохлаждался внутри, снаружи дождь припустил. Припустил и Антон — к двухцветному УАЗу.
Служивые поленились вырубить мотор и не удосужились запереть дверцу, за то им огромное спасибо с кисточкой. Антон орлом взгромоздился на пухлое шоферское сиденье и рванул с места в карьер.
Уже бросив УАЗ вперед, он вдруг врубился, что салон машины, мягко говоря, не являлся салоном настоящего уазика. Половина циферблатов была лишь пошлыми бумажными наклейками с приблизительно соответствующим рисунком, буквально как в грубых китайских игрушках.
И тут Антону Петрову в глаза ударило ослепительное солнце...
Он проморгался, рукавом, хоть и мешали наручники, смахнул набежавшие на глаза слезы... Солнце. Настоящее, сползавшее по безоблачному небу предзакатное солнце, а вокруг что угодно, только не забрызганные дождем мрачные шершавые стены питерских домов и загаженные полосатыми, словно судьба, кошками подворотни. Эта странная милицейская машина фантастическим образом в мгновение ока зашвырнула Антона в нелепое место.
Спокойствие, Антон, только спокойствие.
Вдоль грунтовой, изрезанной колдобинами и сдобренной лужами дороги заслоняли горизонт покосившиеся бревенчатые срубы одноэтажных хибар. Солнце уже сползало за крышу ближайшего строения — скорее всего, местного магазина. Правда, дверь этого оплота цивилизации свисала на одной петле, и в окнах совсем не осталось целых стекол. Специально их аборигены колошматили, что ли? Да и в самой, если можно так назвать, деревеньке — ни дымка из трубы, ни лая цепных Шариков, ни другого завалящего признака жизни.
Гадание на кофейной гуще по вопросу, куда его забросило, полный адреналина по маковку Антон без восторга, но и без паники, отложил на потом. Хотя, конечно, подспудная мысль, что у него элементарно поехала крыша, никуда не делась, осталась на заднем плане сознания во всей пугающей красе. Первым же делом беглец осмотрелся в «угнанном» фальшивом УАЗе. Черная милицейская куртка пригодится, чтобы скрыть под ней наручники от пытливых глаз местных жителей, ежели таковые, в конце концов, обнаружатся. Врубил приемник и с облегчением узнал поющий про «говорящего по-французски Алена Делона» голос — Бутусов, богатым будет. Выходит, эта вымершая местность — не далекая Австралия, а нашенская Россия.
А вот бардачок порадовал безмерно: здесь, обернутая ремешками портупеи, эдакой наглой, беззаботной и сытой жабой возлежала кобура, а в ней — уставной «Макаров» с запасной обоймой, везение — почти как в компьютерной стрелялке.
Все это богатство, ежу понятно, без ствола и запасной обоймы, Петров засунул в бардачок обратно и постарался придать натюрморту вид, будто так и было. По инерции спрятав браслеты и «макара» под перекинутой через руку курткой, Антон задом вперед неловко выбрался из уазика и зло пнул дверцу. Та беспрекословно закрылась, и звонкий хлопок весело сотряс воздух — слишком звонкий в царившем вокруг предзакатно-буколическом покое.
Издавать лишний шум не очень входило в планы. Петров скрипнул зубами и впредь наказал себе быть осторожней. Для начала хорошо бы надыбать в этом сонном королевстве какой-никакой завалящий слесарный инструмент и освободить руки, потом уже можно будет попытаться и сориентироваться на местности.
Не торопясь оказаться внутри ветхого лабаза, Петров предпочел для порядка обойти заведение по кругу против часовой стрелки. Салатные стебельки молодой травы распихивали своих жухлых прошлогодних сестриц, трава мягко глотала шаги и, самое приятное, нигде не хранила чужих следов. Селение оставалось безжизненным, даже птицы не чирикали в топырившихся из-за покосившихся заборов кронах, и Петров уже не сомневался, что ВОЛШЕБНЫМ КАРАМБОЛЕМ угодил в одну из многих на Северо-Западе заброшенных деревень. Все не так уж плохо — он мечтал выбраться сквозь заградительные кордоны врага за город и выбрался. Пусть посредством бредово-магического прыжка в пространстве, но об этом пока не думать, не думать, не думать... Лучше вспомнить что-нибудь приятное: он, помнится, был не прочь завести короткое знакомство с красавицей...
Он, что, попал в страну сбывающихся желаний? За образованным перекрещивающимися бревнами углом халупы, еще более нелепый здесь, чем его экспроприированный желто-синий УАЗ, маячил пятидверный веселенько-розовый хетчбек «Фольксваген-гольф». А вокруг него подпрыгивала и пыталась панамкой поймать рано проснувшуюся бабочку длинноногая смазливая девица, одетая тоже в воздушное веселенько-розовое.
— Девушка, не подскажете, как обзывается эта деревня?!
«Одна... в такой глуши... я б на ее месте тут же нырнул в машину и задраил стекла...» — прикинул Антон.
Девушка оторвалась от увлекательнейшего занятия и радушно улыбнулась:
— А вы тоже приехали дачу присмотреть? — В ее карих глазах страх, как физиологическая реакция на незнакомых мужчин в дрянной одежде, отсутствовал напрочь.
— А что, здесь сдают? — «В такой глуши... и такая...» Петров по достоинству оценил и колдовские глаза, и распущенные до попы каштановые косы, и саму гитарообразную попу, аккуратно упакованную в розовое мини.
— Нет, сдают несколько поворотов грунтовки назад, это я такая дурочка, что заблудилась.
Она настолько не боялась его, что впору было испугаться самому Антону.
— Антон, — отстранив вновь взбесившиеся от непоняток эмоции, разумно взвесив обстоятельства и в итоге посчитав, что такая фея не может быть опасной, шагнул к девушке беглец. — Так вы не знаете, как называется эта деревня?
— Я что, похожа на мастера по ориентированию на пересеченной местности? Вы мне льстите. А вы здесь какими судьбами?
— О, это удивительная и долгая история, — избрал он игривый, но без хамства, тон. — Вы там уже были? — небрежно кивнул Петров на лабаз.
— Вы милиционер? — обратила она внимание на сержантский погон, пришпандоренный дратвой к куртке, которую Антон перекинул через руки, как халдейское полотенце.
— Увы, — глядя в сторону, кивнул Антон, почему-то ему было неприятно врать этой красотке, — у вас бензин кончился?
— Почему обязательно бензин? — Она пожала плечами. — Мне это запустение понравилось, и я решила поискать клады. Вы мне составите компанию? Вам по должности искать клады разрешено? — И красавица, игриво встряхнув волосами, уверенно скользнула в боковую дверь лабаза, та только скрипнуть успела. Спокойствие, Антон, только спокойствие.
— Сумасшедшая, — то ли недовольно, то ли восхищенно буркнул Антон и поплелся следом.
Первый затхлый зальчик в прежней жизни был подсобкой, и до сих пор в огромной амбарной бочке под коростой плесени гнили в вековом рассоле огурцы. На стенах пылились иссохшие веники, а в пазловую прореху крыши заглядывало смутно сереющее небо.
— Так и ногу сломать можно, — не рискуя подать руку (проклятые «браслеты»!) перецепившейся через деревянный ящик девушке, вздохнул Петров.
— Зовите меня Катей, — она с детским любопытством совала очаровательный нос во все щели и спешила дальше, предоставляя Антону глотать взметнувшуюся пыль. — Разрешается сотрудникам милиции искать клады или нет? — не без кокетства спросила она и опять исчезла за следующей шкуродерно скрипучей дверью.
