Третий взрыв глубинной бомбы оказался гораздо слабее, и лодку лишь крепко качнуло. Капитанша, не обратив на взрыв никакого внимания, вскрыла бутылку рома и подсоединила горлышко бутылки к немудреному приспособлению в скафандре.
Хутчиш разглядел спрятавшуюся за трещиной в стекле шлема и подведенную ко рту госпожи коктейльную соломинку шланга. И поверил в услышанную печальную историю. Господа Даккара была типичным агентом-затворником.
— Мое время гнить среди кораллов еще не пришло, — довольно кивнула морская волчица, всосав щедрую порцию рома и усаживаясь на разъехавшийся штабель картонных коробок. — Так, значит, ты установку Икс ищешь. Ну-ну. И как успехи?
Анатолий пожал плечами:
— Спасибо, понемногу.
— Твой приятель, генерал Семен, уверен, что установка дарит вечную молодость. Кретин, — фыркнула Капитан Тротил. — А ты как думаешь?
Прапорщик нахмурился и тихо спросил:
— Микробиокомпьютеры во всех нас, в каждом человеке на этой планете. Да? Они размножаются и передаются из поколение в поколение. Верно?
— Ara, — буднично, но серьезно ответила госпожа Даккара и скрестила ноги, как будто отдыхала на завалинке. — Но только это не про меня. Я-то чистая. Мой папашка был рьяным буддистом и на приманку с вакцинацией не клюнул. Да и мамашке не позволил. А мужиков у меня не было, скажу тебе как солдат солдату. Так что, если кто-то установку инициирует и начнется катавасия, я буду в стороне. Навоевалась. Хватит.
Хутчиш промолчал.
— Но если ты, юнга, найдешь ее раньше Докторишки и раздолбаешь на хрен к едрене матери, то я не обижусь, — столь же спокойно продолжала капитанша. — Потому что не нравится мне, когда кто-то людей за ниточки дергает и приказывает им, как жить. Мне вот попробуй приказать...
И вдруг взревела, как корабельный ревун:
— Эй там, на палубе, курс?!
И позволила себе, черт с ними, с приличиями, несколько непечатных выражений в адрес Доктора Театральных наук. Словно он мог ее слышать.
— Норд-норд-вест!
Хутчиш кинулся к приборам смутившийся и зардевшийся. Запах тины его больше не донимал. Свыкся прапорщик.
Конечно, не очень-то уютно было в пенатах госпожи Даккары, но свобода — понятие относительное.
— Держать норд-норд-ост! — приказала капитанша. С кряхтеньем наклонилась, чтобы вернуть в прежнее положение упавший ручной пулемет. Сделала она это с такой нежностью, с какой пятилетняя девочка укладывает спать любимую куклу.
— Есть держать норд-норд-ост! — заправски откликнулся Анатолий.
— Глубина?!
— Одиннадцать метров!
— Ну да, — не удивилась леди. — Слегка зачерпнули бортом воды. — Она хлебнула еще рому и подвела итог: — Пустяки. Через пяток минут, когда торпедоносец Доктора отойдет на пару кабельтовых, врубим и помпу, и ход. Спрячемся под опорами Болыпеохтинского моста. Нас оттуда будет не выцарапать, как моллюска из раковины. Эта якорная стоянка как раз для меня. Кстати, юнга, заруби на носу: если ты увидишь рыбаков с удочками, закинутыми в Фонтанку или Обводный канал, то знай — никакие это не рыбаки.
Анатолий не стал спрашивать, почему Капитан Тротил не опасается вражьих ныряльщиков с магнитными минами. Сам себе ответил на незаданный вопрос: наверное, госпожа давно отучила врагов от подобных глупостей. Bидимо, ему довелось наблюдать лишь один незначительный эпизод в длящемся годы поединке.
— Не дрейфуй... тьфу, не дрейфь. От бомб уворачиваться мне приходится не реже раза в месяц. Ис бат се сада ирте рахна чахие! [54] — поделилась леди, сделав очередной глоток рома, окрашенного бортовым светом в зеленый. — Господин Докторишка года два назад купил теплоходик и под видом речных экскурсий тралит Неву туда-сюда. То под мостами отсиживаюсь, то под «Авророй». А пустить сторожевик ко дну не могу. Внимание к себе привлеку. Может, Доктору того и надо. Своих людей беречь он не научен. Вот этой хреновиной, — морская волчица потрясла перед носом юнги плоским черным приборчиком, — я отправила кормить рыб не менее сотни его головорезов.
— Но разве нет других способов выжить подводную лодку из Невы? — галантно поддержал беседу Хутчиш.
Принцип работы прибора, переделанного из обыкновенного «тетриса», он понял без объяснений — по внешнему виду доработок. Нечто вроде антирадара, только с функцией наведенного лидирующего сигнала. Нацеливаешь приборчик на вражью боевую технику, нажимаешь кнопку, и посылаемый ежесекундно в эфир радиосистемой вражьей техники сигнал «я — свой, я — свой» меняется на провоцирующую любую систему опознавания абракадабру. И вот уже во вражий танк или самолет летят родненькие УРСы, НУРСы и ракеты «земля-воздух».
Госпожа Даккара неопределенно махнула резиновой перчаткой и сунула приборчик обратно в клапан на груди.
— А плюнуть и отвалить? Зачем вам установка Икс? — задал Хутчиш как бы между прочим самый важный вопрос.
— Да хрена мне сдалась эта установка! Но куда ж я денусь с подводной лодки? — обреченно развела резиновыми перчатками пленница пучины. — Видите ли, юноша, я в какой-то момент закрутилась, замоталась и однажды вдруг узнала, что давно обещанную дамбу в Финском заливе р-раз — и построили. И что выход из Невы для меня отрезан.
Это печальное признание не могло не потребовать доп-глотка. Пожилая леди хлебнула рому и вдруг сипло загорланила старую песню, дирижируя резиновой перчаткой:
— Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! Пощады никто не желает!
— Неужели ничего нельзя сделать? — спросил Хутчиш.
— Пробовала, — отвлеклась от вокальных упражнений госпожа Даккара. — Стала пробивать дорогу через подземные озера, так чуть метро не затопила. Слыхал про плывун на «Лесной»? Моя работа. Так громче музыка! Играй победу! Мы победили! И враг бежит, бежит, бежит! Так за царя, за родину, за...
И вдруг, не закончив строфу, она совершенно трезвым голосом сообщила:
— Тумге смрит парта гe [55]: установка Икс — это небольшой, похожий на гироскоп прибор. Размещен на камбузе СКР «Тамбовский комсомолец». Который вчера прибыл в Питер на День Военно-Морского флота. Найди ее, юнга. Найди раньше Докторишки. И раньше Семена...
Сказав так, капитанша опустила глаза и уставилась на палубу с видом человека, который сам сдался, но не желает, чтобы сдавались другие.
Хутчиш молчал, не зная, что сказать. Потом, желая подбодрить и поблагодарить свою спасительницу, негромко произнес:
— Адья дживамага [56], госпожа Даккара. И это наше счастье.
Эпизод двадцать первый
