него…
И вот теперь два хмыря из уголовной полиции хотят его видеть.
Макгриви терял терпение.
— Ну, как там, мисс? — спросил он.
— Мне приказано не беспокоить, когда доктор принимает больного, — ответила Кэрол и заметила, как потемнели глаза Макгриви.
— Ладно, я позвоню. — Она схватила телефонную трубку и нажала кнопку селектора. Прошло полминуты, и послышался голос доктора Стивенса:
— Да?
— Здесь два детектива, хотят повидать вас, доктор. Они из уголовной полиции…
— Им придется подождать, — спокойно сказал он и отключился.
Кэрол почувствовала прилив гордости. Полицейские могут ввергнуть в панику ее, но им нипочем не лишить самообладания доктора. Она вызывающе посмотрела на них:
— Вы слышали сами!
— Ну и долго там будет пациент? — спросил Анжели, тот, что помоложе.
Она взглянула на настольные часы:
— Еще двадцать пять минут. Сегодня это последний.
Мужчины переглянулись.
— Подождем, — вздохнул Макгриви.
Они сели. Макгриви внимательно рассматривал Кэрол.
— Кого-то вы мне напоминаете, — произнес он.
Ее не проведешь. Вынюхивает.
— Общеизвестная истина, — парировала Кэрол. — Мы все на одно лицо.
Ровно через двадцать пять минут Кэрол услышала щелчок замка на боковой двери, открывающейся из кабинета в коридор. А немного погодя другая дверь, ведущая в приемную, отворилась и на пороге появился доктор Стивенс. Какое-то время он разглядывал Макгриви.
— Мы раньше встречались, — сказал он, — но где, — припомнить не могу.
Макгриви небрежно кивнул:
— Да… Лейтенант Макгриви. — И показал на спутника: — Детектив Фрэнк Анжели.
Они обменялись рукопожатием.
— Прошу вас, — пригласил доктор.
Кабинет Джада был обставлен в духе гостиной французского загородного дома. Письменный стол отсутствовал. Лишь удобные кресла и несколько маленьких столиков, на которых стояли антикварные лампы. На полу — красивый большой ковер. В углу — кушетка, покрытая узорчатым шелком. Макгриви заметил, что на стенах нет никаких дипломов. Прежде чем прийти сюда, он навел справки. Если бы доктор Стивенс захотел, все стены мог увесить дипломами и всякими другими знаками отличия.
— Я первый раз в кабинете психиатра, — сказал Анжели, явно под впечатлением. — Не отказался бы и свой дом обставить так.
— Эта обстановка действует на моих пациентов расслабляюще, — сказал Джад просто. — Но я, между прочим, психоаналитик.
— Прошу прощения, — произнес Анжели, — а какая разница?
— На пятьдесят долларов в час дороже, — отозвался Макгриви. — Но мой напарник таких денег не стоит.
Напарник. И здесь Джад вспомнил: предыдущего напарника Макгриви застрелили, а его самого ранили во время задержания в винном магазине четыре, нет, кажется, пять лет назад. За совершенное преступление арестовали мелкого хулигана Амоса Зифрина. Адвокат заявил о невменяемости клиента по причине безумия. В качестве эксперта защита пригласила Джада. Оказалось, Зифрин — безнадежно психически больной с прогрессирующим порезом. По представлению Джада он избежал смертного приговора и был отправлен в психиатрическую лечебницу.
— Теперь я вас вспомнил, — сказал Джад. — Дело Зифрина. В вас всадили три пули, а ваш напарник был убит.
— И я все помню, — промолвил Макгриви. — Из-за вас преступник не понес наказания.
— Итак, слушаю.
— Нам необходима кое-какая информация, доктор, — сказал Макгриви и кивнул Анжели. Тот начал возиться с бечевкой, которой был перевязан сверток.
— Хотелось, чтобы вы кое-что опознали, продолжал Макгриви вполне обычным тоном, стараясь не насторожить доктора.
Наконец Анжели развязал сверток и вынул желтый непромокаемый макинтош.
— Вы его раньше видели?
— Похож на мой, — удивленно сказал Джад.
— Так и есть. Внутри ярлык с вашей фамилией.
— Как он у вас очутился?
— А как вы думаете?
Полицейские больше не осторожничали. На их лицах появилось хищное выражение.
Джад некоторое время пристально смотрел на Макгриви, затем взял с подставки на длинном низком столике трубку и стал набивать ее табаком.
— Полагаю, вам лучше сказать, что все это значит, — спокойно произнес он.
— Вопрос касается вашего макинтоша, доктор Стивенс, — ответил Макгриви. — Если это ваша вещь, мы хотим знать, как она оказалась за пределами дома.
— Все очень просто. Утром моросило. Мой плащ в чистке, поэтому я надел желтый макинтош, в котором езжу на рыбалку. Один из моих пациентов был без плаща. Пошел сильный снег, и я одолжил ему свой. — Доктор вдруг замолчал, явно взволновавшись. — Что с ним случилось?
— С кем? — поинтересовался Макгриви.
— С моим пациентом, Джоном Хэнсоном?
— Вот так, — мягко проговорил Анжели. — Не в бровь, а в глаз. Причина, по которой мистер Хэнсон не смог вернуть плащ сам, состоит в том, что он мертв.
— Мертв?
— Кто-то ударил его ножом в спину, — сказал Макгриви.
Джад с недоверием смотрел на детективов. Макгриви взял у Анжели макинтош и, повернув его другой стороной, показал омерзительную прорезь. Вся спина была покрыта расплывшимися бурыми пятнами.
— Кому понадобилось его убивать?
— Мы надеялись услышать это от вас, доктор Стивенс. Ведь вы его психоаналитик.
Джад беспомощно развел руками:
— Когда это произошло?
— Сегодня в одиннадцать утра, — сказал Макгриви. — На Лексингтон-авеню, в квартале от вашего кабинета. Десятки людей должны были видеть, как он упал, на все торопились домой, чтобы подготовиться к Рождеству, и он лежал на снегу, истекая кровью.
Джад так сильно вцепился в край стола, что у него побелели суставы.
— В котором часу здесь был Хэнсон? — спросил Макгриви.
— В десять утра.
— Как долго длится прием, доктор?
— Пятьдесят минут.
— Он сразу ушел?
— Да. Уже ждал следующий пациент.
