Буквально потрясли короля превосходные картины и бронзовые скульптуры: «Мадонна с младенцем» Беллини в большом зале, великолепный Джорджоне в соседнем с ним помещении, «Поругание Лукреции» Мантеньи, прекрасная копия «Святого Георгия» Донателло81 в галерее третьего этажа. Он высказал милостивые комплименты просвещенному вкусу де Норвиля.
— Ей-богу, мне жаль наших бедных старых предков, — заметил король, — которые не дожили до этого нового века. Как много они потеряли…
Поскольку Анна к тому времени, извинившись, уже удалилась, он не удержался от ещё одного замечания:
— Видит Бог, мсье, ваша покойная супруга была, вероятно, богата. Ибо, я полагаю, ваши савойские владения не могли бы выдержать таких расходов.
Де Норвиль вздохнул:
— Богата и в высшей степени щедра. Я никогда не перестану оплакивать её. Несомненно, я потратил больше, чем следовало бы, но вашему величеству ведь известно, каковы соблазны искусства.
— Еще бы мне этого не знать, клянусь Богом! Еще бы! — согласился король. — Как жаль, однако, что вы потеряли приданое миледи Руссель, примкнув к нам. Оно возместило бы ваши затраты. Ну, я позабочусь, чтобы вы не обеднели.
— С позволения вашего величества, замечу, — пробормотал де Норвиль, — высший соблазн — это сама персона женщины…
Их взгляды встретились и красноречиво выразили тайное взаимопонимание.
Король нетерпеливо взглянул на двух своих спутников — де ла Гиша и де Монпеза:
— С вашего позволения, господа, мне хотелось бы переговорить с господином де Норвилем наедине.
Они находились в широком коридоре второго этажа.
Когда свитские дворяне удалились, Франциск повторил, понизив голос:
— Да, чтобы вы нисколько не обеднели. Напротив, чтобы стали намного богаче. У меня верный глаз на людей, и я вижу вашу преданность, вашу редчайшую преданность. Мсье, мы раньше уже касались этого предмета. Мы с вами — люди светские. Вы полагаете, что миледи можно побудить к?.. — Он сделал паузу и улыбнулся. — А?..
Де Норвиль поклонился:
— Я уверен, что самое горячее её желание — доставить удовольствие вашему величеству.
— Ее комната?.. — спросил король.
— Последняя по коридору налево.
Наступило минутное молчание.
Де Норвиль легко прочел мысли государя. Комната Анны находится на некотором удалении от спальни короля. Ночью в коридоре будут выставлены посты. Конечно, их можно и снять, однако слухи нежелательны…
— Сир, могу ли я переговорить с вами в апартаментах вашего величества?
Несколько озадаченный, король проследовал вместе с хозяином дома в отведенную ему спальню и отослал дежуривших там пажей.
— Итак? — спросил он.
— Я ещё не познакомил ваше величество со всеми удобствами Шавана.
И, войдя в одну из оконных ниш, де Норвиль поднял руку к приметному лепному украшению на панели. Раздался щелчок. Затем он слегка толкнул край панели; она отодвинулась, открыв узкий проем. Оттуда повеяло холодным дыханием камня и известки.
— Черт побери! — удивился Франциск. — Это ещё что такое?
— Одну минуту, сир…
Де Норвиль отступил в комнату и зажег от своей трутницы свечу.
— А теперь, если ваше величество позволите мне пройти вперед и показать дорогу…
Король оказался в тесном пространстве внутри стены, но не настолько узком, чтобы плечи задевали о стенки. Оно было заключено между двумя лестницами: одна вела наверх, а вторая соединяла нишу с проходом, идущим выше линии окон. Потом де Норвиль закрыл потайную дверь в комнату. Указал на рычаг у себя над головой:
— Если потянуть за него, дверь откроется. Не угодно ли вашему величеству попробовать?
Франциск попробовал — дверь действительно открылась.
Де Норвиль снова закрыл ее; отступил со свечой в сторону, пропуская короля, и пояснил:
— Достаточно подняться по этим ступеням, чтобы попасть в туннель, который тянется вдоль всего дома. В конце вторая лестница ведет вниз, к двери, спрятанной, как и эта, в оконной нише. Вашему величеству не составит труда догадаться, в какую комнату она открывается. Устройство для входа такое же, как здесь… Должен ли я добавить ещё что-то?
— Святой Иоанн! — воскликнул Франциск. — Вы само совершенство, дорогой мой друг, вы превыше всяких похвал. Но мне не хотелось бы испугать даму, появившись из стены, подобно призраку…
— Предоставьте это мне, сир. Она не испугается… и она будет одна.
— Господин де Норвиль, вы можете надеяться на герцогский титул.
— Я надеюсь лишь на неизменную благосклонность вашего величества.
Однако у короля, видимо, на миг возникло смутное недоброе предчувствие. Потайные ходы могут служить и для иных целей, кроме любовных интриг.
— А эта лестница, — он показал на более длинный ряд ступеней, — куда она ведет?
— В галерею на третьем этаже, сир. А на другом конце прохода есть ещё одна лестница — на первый этаж. Буду откровенен с вашим величеством. На мой взгляд, дом, наряду с прочими удобствами, должен обеспечивать и некоторую приватность передвижений. Почему я не могу позволить себе войти в собственный дом или выйти из него, навестить свою жену или подругу иначе как под надзором лакеев? Ну уж нет! А таким образом я сам надзираю за ними. Позвольте мне рекомендовать вашему величеству столь удобную особенность.
Франциск был очарован:
— Ей-богу, я обязательно буду иметь это в виду. Отличное устройство, я сумею использовать его с толком. Есть ли кто-нибудь еще, кто знает этот секрет?
— Никто, кроме каменщиков, которых я привез из Турени, а затем вернул туда. Конечно, от моего короля у меня нет никаких секретов. Помимо того, что этот проход может сослужить известную службу вашему величеству, я пренебрег бы своим долгом, сир, если бы не проинформировал вас о нем.
Каждое его слово дышало верностью и искренностью. Совершенно успокоенный, Франциск вернулся в свою комнату, и, чтобы окончательно успокоить его, де Норвиль объяснил, что с помощью простого на вид приспособления, скрытого в украшении на панели, дверь запирается так, чтобы её нельзя было открыть из потайного хода.
— Господин де Норвиль, друг мой, — сказал король, — я предвижу, что это посещение Шавана останется одним из самых приятных моих воспоминаний. Вы предвосхищаете каждую мою мысль и желание.
— О, если бы я мог, добрый государь мой! — возразил собеседник. — Однако, с учетом сегодняшнего путешествия, надеюсь, не ошибусь, если предугадаю готовность вашего величества поужинать…
— И в самом деле! — улыбнулся Франциск. — Я и забыл, что голоден, пока вы мне не напомнили… Идемте же! Нет, рядом, рука об руку. На такой прогулке, как эта, мы можем отбросить церемонии.
По пути вниз, в большой зал, где были накрыты столы, королевские дворяне не преминули заметить эту особую честь, оказанную де Норвилю.
— Помяните мое слово, — шепнул де ла Гиш своему спутнику, — он вот-вот станет пэром Франции.
Во время изысканного ужина из множества блюд, который, несмотря на спешку, сумели приготовить дворцовые повара, сохранялся тот же неофициальный, дружеский тон.
