во Францию, будь то брат миледи или кто-либо другой, и сделай все возможное, чтобы его арестовать в обществе господина де Бурбона… Погоди! — Де Сюрси жестом остановил Блеза. — Я тебе задам один вопрос и надеюсь, что ты ответишь честно. Допустим, что все обстоит иначе: кто-то близкий тебе отправляется в Англию со срочным делом, имеющим целью разрушить королевство. Как ты думаешь, воздержится миледи Руссель от содействия его аресту из-за нежных чувств к тебе? Насколько я могу судить о ней из твоего рассказа — нет.
— Да, она не посчитается с этим, — согласился Блез. — Однако все не так, поэтому… пусть кто- нибудь другой возьмет на себя эту миссию. Почему вы возлагаете её на меня?
— Потому что никого другого у меня нет. Я слишком стар; Пьер де ла Барр — слишком молод. Ты — единственный француз в Женеве, на которого я могу положиться.
Блез долго молчал — он не мог не признать правоту маркиза. Действительно, никого другого не было — по крайней мере никого столь же подходящего. Он чувствовал, что зажат в тиски, из которых не вырваться. От него требовали сослужить службу отечеству, поэтому любая отговорка личного характера была недопустима. И, в конце концов, вполне вероятно, что этим английским посланцем окажется вовсе не сэр Джон Руссель…
Сдаваясь, он высказал свое предположение де Сюрси.
— Конечно, — кивнул тот, — им вполне может быть один из многих — Найт, Пейс, Уингфилд. Но кто бы им ни был — ты согласен?
Блез пожал плечами. С какой стороны ни посмотришь, нет никакого выхода из этого положения — из потока, который подхватил и несет его от самого Фонтенбло.
— Хорошо! — одобрил маркиз. — Я и не думал, что ты любитель увильнуть. Признаюсь, твоя будущая карьера заботит меня почти так же, как политическая сторона дела; но то, что она интересует тебя меньше, чем твой долг француза, делает тебе честь.
— А вы не думаете, — вдруг вспыхнул надеждой Блез, — что мадемуазель де Руссель могла прибыть к савойскому двору и с какой-то другой целью, а не ради встречи с английским агентом? Если у неё есть сведения, нужные врагу, то могли ведь они привести её сюда. Что, если регентша ошиблась и все это дело — пустая выдумка?..
— Не исключено, — признал собеседник. — Подождем, поглядим. Но у госпожи регентши на такие дела исключительный нюх. Я склонен полагать, что она не ошиблась… Черт возьми, это ещё что такое?
«Это» было внезапным шумом в коридоре, который сразу же рассыпался на отдельные звуки, позволяющие безошибочно распознать драку кошки с собакой, — вой, визг, лай, шипение, бешеные прыжки и броски; все это сопровождалось крайне возбужденными голосами.
— Ха-а! — кричал кто-то. — Даю вам фору: ставлю на него крону против вашего ливра!
— Идет! — заорал другой. — Если мсье Симон не отделает шавку такой величины, я землю буду есть!..
— Значит, придется тебе её есть. Вперед, Кукареку, мой храбрец! Вперед, мой маленький святой Георгий! Вот случай добыть славу…
— Вперед, мсье Симон, всем котам кот! Причеши ему ушки! Слопай его живьем!
— О, на это мало шансов! Вперед, Кукареку! Не посрами своих предков! Ага! Отлично сделано, клянусь Богом! Точный укус…
Маркиз печально улыбнулся:
— Насколько я понимаю, мсье де ла Барр снова с нами…
Блез кинулся к выходу из комнаты и распахнул дверь. В этот самый миг какой-то серый комок с визгом взметнулся в воздух, взлетел вверх по лестнице и исчез, провожаемый криками двух молодых людей, стоявших на площадке:
— Трус несчастный! Цыплячья печенка! А ну, вернись!..
— Браво, Кукареку! Мой маленький Юлий Цезарь! Мой малыш Роланд! Итак, с вас один ливр, прошу вас, господин женевец…
Однако, увидав Блеза, Пьер тут же забыл о пари и бросился ему в объятия. Потом, заметив, что на пороге стоит де Сюрси, высвободился и преклонил колено:
— Да хранит вас Бог, монсеньор! Честь имею доложить о своем возвращении. Хотел бы сообщить также, что король завершил свое путешествие из Фонтенбло и прибыл в Лион.
— Но что это за песик? — воскликнул Блез, разглядев взъерошенного маленького спаниеля, который, прекратив преследование врага, неуклюже спускался по лестнице. — Я его точно где-то видел… клянусь святой мессой, это же Кукареку, собачка сестрицы Рене!
— Он самый. — Пьер отряхнул колено и ласково улыбнулся. — Самый заветный памятный подарок от мадемуазель вашей сестры, которую я видел на прошлой неделе в Лальере.
— Ну, что я тебе говорил? — рассмеялся маркиз.
— И что же, ты так и протащил эту собачонку на руках через всю Францию? — удивился Блез.
— Никоим образом. Он ездит в собственной сумке, привязанной у луки моего седла, как маленький маршал. Мы ведь товарищи по оружию… Итак, мсье? — повернулся он к молодому женевцу, с которым заключил пари и который теперь ждал своей очереди вставить словечко.
— Если бы вы согласились потерпеть, мсье… я обнаружил, что как раз сейчас у меня в кошельке не найдется ливра, но я как-то устроюсь и уплачу вам в ближайшее время.
— Забудем об этом, — произнес Пьер с величественной снисходительностью. — Если уж я выиграл пари, то к черту сам выигрыш!
Глава 25
Прошло десять дней, наступил сентябрь, но ничто пока не указывало на то, что у Анны Руссель есть в Женеве какие-то другие заботы, кроме как находиться при герцогине Беатрисе в качестве одной из фрейлин.
Французский агент Ле-Тоннелье, содействием которого де Сюрси сразу же заручился, приставил своих шпионов и к герцогскому двору, и к дому синдика Ришарде, но безрезультатно. Можно было с полной уверенностью сказать, что ни один англичанин за это время с Анной не встречался.
Тем временем де Сюрси, официальным поручением которого в Женеве было получить формальное согласие герцога на проход французских войск через южную часть Савойи, ежедневно посещал двор, не раз видел там миледи Руссель и, как старый знакомый по Франции, даже разговаривал с нею. Конечно, он старательно делал вид, что ничего не знает о её недавней поездке и, поскольку между Францией и Англией идет война, воспринимает её присутствие в нейтральном Савойском государстве как дело совершенно естественное.
Она сама затронула однажды эту тему, когда они встретились в приемном зале Куван-де- Пале:
— Монсеньор, меня сопровождал из Франции один молодой дворянин из роты господина Баярда — Блез де Лальер… Вы случайно не знакомы с ним?
— Как же, как же, знаком, — сказал маркиз. — Привлекательный парень. Он живет в той же гостинице, что и я. Он оказал мне честь, явившись с визитом наутро после моего прибытия, и — слово за слово — предложил купить у него лошадь. Видимо, молодой человек был очень стеснен в средствах. Я дал ему несколько крон вперед… при любых обстоятельствах француз должен помогать французу.
— Он ничего не говорил вам о том, почему так поиздержался, или вообще что-нибудь о нашей поездке?
Маркиз наморщил лоб:
— Ну, что-то такое он говорил — насколько я понял, при дворе немного напутали, когда решали, кому платить, и все дорожные расходы пришлись на его долю. Он упомянул ещё о капризной компаньонке. Но, честно говоря, миледи, насчет других вещей ничего не скажу — мне, в общем-то, было не до того… Может быть, — прибавил де Сюрси с видом человека, вынужденного проявлять любопытство из
