Надя как будто согласилась с моими доводами.
На следующий день — это был Надин выходной — мы с утра вышли на залив побегать на лыжах. Перед этим мы едва не поссорились, выбирая лыжи.
— Возьми, самодвижки, — сказала Надя. — На обыкновенных мне надоело кататься.
— Зачем же брать самодвижки, ведь на заливе нет гор, — резонно возразил я.
— А мне вот хочется на самодвижках!
— Бог с тобой, как в старину говорилось, — согласился я.
Лыжи-самодвижки тогда только входили в моду. Внешне они напоминали обыкновенные пластмассовые лыжи, но в них были вмонтированы микродвигатели. Стоило сильнее надавить каблуком на упор, и они включались. На них удобно было въезжать в гору.
Мы вышли на залив и вскоре очутились у ледяной дороги, ведущей на остров моего имени. По ней двигались элмобили, элциклы — и все в сторону Ленинграда. Мы остановили один из элмобилей и спросили, почему это все едут с острова и никто не едет на остров.
— Разве вы не слышали спецсообщения? — удивился один из пассажиров. — Оно передавалось полчаса тому назад.
— Изгнанье из аквалидного рая, — пошутил второй пассажир. — Рай становится опасным.
— Вот как! — засмеялась Надя. — А мы как раз туда.
Она включила лыжи на самоход и помчалась по лыжне, шедшей параллельно ледяной дороге. Пришлось и мне включить самодвижки и догонять ее.
— Надя, ведь это далеко! — воскликнул я, догнав ее. — И ведь все покидают остров.
— Но остров назван твоим именем. Тебя должны пустить на него, — сказала Надя.
— Странная логика, — подивился я. — И потом, уж если ехать на остров, то со статьей, а я ее с собой не взял.
Надя сняла рукавичку и приложила ладонь к своему лбу:
— Статья здесь, не беспокойся.
— Мы рискуем отморозить себе лица, — сказал я. — Смотри, какой сильный встречный ветер.
— И это предусмотрено, — ответила Надя и вынула из кармана куртки две обогревательные маски.
— Надя, значит, ты сознательно пошла на обман! — удивился я. — Ты обдумала эту поездку заранее!
— Милый, да как же иначе можно тебя выманить, — засмеялась Надя. — То ты над своими «фантастами» сидишь, то над СОСУДом, а к другу ни ногой. Вот я и подстроила эту поездку.
— И все-таки нехорошо обманывать. Помнишь, что мы учили во втором классе: «Малый обман — это тоже обман. И капля и океан едины в своей сути».
— Ну, мой обман — это очень маленькая капля, — улыбнулась Надя.
Вскоре показался Матвеевский остров, и мы увидели, что на льду возле берега через равные интервалы стоят УЛИССы [УЛИСС (Универсальный Логический Исполнитель Специальной Службы) — старинный механизм доаквалидной эпохи]. В своих металлических руках они держали плакаты: «На остров — нельзя, состояние опасности». Это же самое они выкрикивали.
— Вот видишь, мы напрасно явились сюда, — сказал я Наде. — УЛИССы нас не пустят.
— Мы просто пройдем мимо них, — возразила Надя. — Ни один механизм не может применять силу против Людей.
— Нельзя злоупотреблять этим свойством агрегатов, — строго сказал я. — Механизмы — слуги Общества.
— Эвакуация закончена. На остров нельзя, — сказал мне один из УЛИССов, когда я подошел к нему. Но я попросил его найти Андрея Светочева и сообщить о нашем с Надей прибытии. УЛИСС пошел в глубь острова и вскоре вернулся. Рядом с ним шагал Андрей. Он обрадовался нам, но удивленно осведомился: разве мы не слышали чрезвычайного сообщения? Мы ответили, что были в пути. Тогда Андрей сообщил, что завтра начнет действовать Главная Опытная Лабораторная установка по производству аквалида. Как известно, одна из стадий преобразования до сих пор технологически неясна. Только в результате практического опыта будет выяснено, верен ли этот узел технологического процесса. Короче говоря, может произойти взрыв.
— Если произойдет взрыв, значит, аквалид — фикция, мираж? — спросил я.
— Нет. Это будет означать только то, что технологический процесс несовершенен. Другие потом найдут верный путь, учтя эту ошибку.
— Дорогостоящая это будет ошибка, — сказал я.
— А что Человечеству далось даром? — возразил Андрей.
Остров был совсем безлюден. Лишь иногда дорогу нам пересекали УЛИССы, идущие по каким-то заданиям. Корпуса, башни, какие-то непонятные строения, уступами идущие ввысь, окружали нас со всех сторон.
Толстые трубопроводы, окрашенные яркой светящейся краской, шли от здания к зданию, то стелясь по земле, то взбираясь на высокие фермы.
— Каким большим стал остров! — сказал я. — И сколько на нем настроили!
— Тут весь земной шарик потрудился, — не спеша ответил Андрей. — А завтра от всего этого, быть может, ничего не останется.
— А когда начнется опыт? — спросила Надя.
— Не бойтесь, я не прогоню вас с острова на ночь глядя, — улыбнулся Андрей. — Опыт начнется завтра в десять утра. Вообще-то намечалось начать в два ночи, но пришлось отложить — Нина захворала.
— При чем здесь Нина? — удивился я. — И разве она не эвакуирована на материк?
— Нет. Она захотела быть со мной во время опыта. Поскольку ее решение твердо, она будет сидеть у дубль-пульта. Все равно мне нужен Помощник. А так, в случае аварии, мы сбережем чью-то жизнь.
— А много было добровольцев, желающих провести с тобой этот опыт?
— Отбою не было. Замучили меня просьбами.
— Но ведь стоять у этого, как ты говоришь, дубль-пульта, наверно, не так уж просто. Тут, наверно, нужны специальные знания?
— Никаких знаний. Только здоровье, внимание и элементарная грамотность. Не техническая, а просто грамотность. Даже ты, со своей нежной любовью к технике и глубочайшим ее пониманием, справился бы с этим делом, — тяжеловесно пошутил Андрей.
— А что с Ниной? — спросил я.
— Вчера она каталась на буере и не рассчитала, налетела на торос. Ушибла плечо. Сидит теперь дома и глотает порошки, а Врача вызывать не хочет. Боится, что тот эвакуирует ее с острова. Ну вот мы и пришли.
Мы стояли перед одноэтажным пластмассовым домом, в котором жил Андрей. Не стану описывать вам этот дом — вы все его отлично знаете: там теперь филиал мемориального музея А.Светочева.
Мы вошли. Нас встретила Нина. Она очень похорошела с той поры, когда я расстался с нею. Правда, она была бледна, но и это ей шло. Плечо у нее, видно, болело сильно, но она крепилась. Я познакомил ее с Надей. С огорчением я заметил, что они друг другу не понравились. Не то чтоб между ними возникла неприязнь — нет, они просто не нашли общего языка. И даже когда Надя на память продиктовала исправленную мною статью Андрея, Нина нисколько не восхитилась ее феноменальной памятью. Сама же статья понравилась и Нине и Андрею.
После ужина Надя сразу же ушла спать в отведенную нам комнату. Нина осталась в столовой- гостиной, а мы с Андреем пошли в его рабочую комнату. Он засел за какие-то чертежи и таблицы, я же принялся рассматривать его альбом с марками. Это длилось довольно долго.
— Иди-ка лучше спать, — сказал я Андрею, — утро вечера мудреней. И потом есть такая старинная пословица: перед смертью не надышишься. Только не пойми ее буквально.
— Ты завтра увези этот альбом с собой, — проговорил Андрей. — Если что-нибудь со мной случится — бери себе. А если все будет в порядке — верни. Чур, не зажиливать!
