– Ты что, комплексуешь? – удивилась я. – Это ты зря! И трость у тебя очень красивая. Ты. наверное, за нее денег целую кучу отвалил?
– А ты что такая счастливая? – внимательно посмотрел на меня Саша. – Аж лучишься вся. Что с тобой произошло, признавайся!
Да в общем-то, ничего хорошего. Это я просто обрадовалась, что тебя встретила. Мы с тобой по делам не пересекаемся, познакомились случайно… – Сев на лавочку, я рассказала Саше о том, что со мной произошло.
– Ну ты даешь… – задумчиво сказал он, выслушав меня. – Ну у тебя и жизнь. Муж убит, любовница его тоже. Парнишка молодой погиб.
Бой-френд твой сбежал с деньгами… Что же ты думаешь делать дальше?
– Ума не приложу. Меня тут при любом раскладе больше десяти дней не продержат. Полежу, подумаю, а там видно будет. Только бы с сыном ничего не случилось. Он с дедом и бабкой на дачу уехал.
– А что ж ты к моей бабке не заскочила?
– Да ты что, Саша, когда? Ладно, что это мы все обо мне да обо мне… Ты сам-то как?
– Потихоньку. Лечусь. Сказали, что я в рубашке родился. От хромоты, правда, избавиться не удастся.
– Хромота – это мелочи, ты об этом даже не думай. Это ж надо было попасть в ту же больницу, где лежишь ты. Прямо мистика какая-то!
Проболтав около часа, мы разошлись по своим отделениям.
После обеда погода испортилась, пошел дождь. Не зная, чем заняться, я как тень бродила по коридору, прокручивая в голове события последних дней. Пашку давно уже нашли и, скорее всего, похоронили. Где – неважно, лично я навещать его не собираюсь, а вот к Жене и Игорю, может, и зашла бы… Личность Игоря конечно же установят, тело его самолетом отправят в Москву Нет, об этом лучше не думать… Бедный мальчик!
И зачем он только полюбил? «Эдик»… «Эдик» не пропадет… Наверное, купил себе дом похлеще Пашкиного… С бассейном…
– Катя! – Неприятные мысли прервал голос Саши. – Представляешь, гады, – лифт отключили. Я думал, сдохну, пока дойду! Раньше мог пешком на десятый этаж взлететь – и ничего. А теперь все болит, как у дряхлого старика!
– А зачем ты вообще пришел? – улыбнулась я.
– Просто я подумал о том, что тебе, должно быть, скучно, вечер какой-то унылый выдался..
– Ну и что? Тебе ногу надо беречь, а ты по лестницам шарахаешься. Пошли на подоконнике посидим!
– Слушай, Катя, ты кончай из меня калеку делать. Если ты будешь всякий раз напоминать мне о хромоте, то я больше к тебе не приду.
– Ну и не приходи, – фыркнула я и отвернулась.
– А почему ты не смотришь телевизор? – миролюбиво спросил Саша.
– Мне вредно телевизор смотреть. Ничего там хорошего не показывают!
– Катенька, успокойся. Все будет хорошо. – Саша протянул руку и погладил меня по голове.
От его неожиданной ласки я вздрогнула.
– Ты.., прости меня за резкость… Просто я не знаю, с чего мне теперь начинать: то ли идти к Лютому на поклон… Может, он меня выслушает и отпустит на все четыре стороны…
– Пока не надо ничего предпринимать, Катя.
Тебе надо отдохнуть, подлечиться…
– Больной, немедленно пройдите к себе в отделение! – раздался резкий окрик. – В больнице объявлен отбой. Если через несколько минут вы не испаритесь, сообщу о вашем поведении дежурному врачу!
Обернувшись, я увидела пожилую медсестру, заступившую на смену совсем недавно.
– Ты что орешь? – осадил ее Саша.
– Немедленно покиньте наше отделение! – Медсестра поубавила тон, но сдаваться не собиралась.
– Успокойтесь. Не стоит так кричать, – тихо сказала я. – Это.., мой муж. Он пришел меня навестить. В этом нет ничего страшного.
– Муж? – недоверчиво переспросила она.
– Муж. А что вас, собственно, смущает? Мой муж попал в автокатастрофу и лежит в хирургическом отделении. Ему разрешили меня навещать.
– Если вы муж и жена, это еще не значит, что вы не должны соблюдать режим. Ишь до чего докатились – семьями лежат! – Высоко задрав нос, она ушла, всем своим видом показывая раздражение.
– Ой, и в самом деле пора спать, – посмотрев на часы, сказала я. – Пойдем я тебя провожу Саша послушно заковылял к лестнице.
– Проклятая нога, – оперевшись на перила, сказал он. – Неужели так будет всю жизнь?!
– Все будет нормально, ты не волнуйся. Ну. сделают тебе еще одну операцию… А впрочем, ты мне и так нравишься. Нет, правда… Мужественный человек, герой… Да под твою хромоту можно придумать любую историю.
– Катя, а ты помнишь нашу первую встречу?
– Помню, конечно…
– А мне казалось, что ты тогда вообще ничего не замечала.
– Тебя не заметишь, как же… Ладно, пошли…
Нам на три этажа надо спуститься.
У дверей его отделения я остановилась и протянула руку для прощания:
– Спокойной ночи.
– До завтра, – улыбнулся он и поцеловал руку. – А ты не боишься, что у нас может завязаться больничный роман?
– Больничный роман… Нет, не боюсь. Мне сейчас не до романов, – грустно вздохнула я и пошла наверх.
Протерев на ночь лицо лосьоном, я легла в кровать и взяла с тумбочки забытый кем-то женский роман. «Он заключил ее в свои объятия и жадно приник к трепещущим губам.» Муть какая-то, в жизни так не бывает. В жизни все гораздо прозаичнее. Как, например, у меня. Сначала меня полюбил Пашка и даже женился на мне, а потом, встретив другую, разлюбил… Потом меня «полюбил» «Эдик», но тоже «разлюбил», променяв на деньги… «Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмет, к черту пошлет…» – вспомнилась детская считалочка. А Саша? Что Саша… Любовью я и так сыта по горло, но.., все равно приятно… Приятно почувствовать себя женщиной, черт побери!
Закинув руки за голову, я внимательно изучала потолок. Потолок давно требовал ремонта, но, видимо, у больницы не хватало средств.
– Что, Катя, не спится? – спросила пожилая женщина, лежавшая на соседней кровати.
– Не спится, Марина Петровна…
– Думаешь ты, девка, много. Нельзя так…
«Попробуй тут не думать», – про себя сказала я и, натянув одеяло, задремала…
Разбудили меня чьи-то осторожные шаги.
Над кроватью зажегся неяркий свет ночника.
Вздрогнув, я открыла глаза.
– Освободите ягодицу, вам назначен укол. – В полуметре от меня стоял медбрат и держал в руках одноразовый шприц, наполненный лекарством.
Днем я его не видела. Надвинутая на самые брови шапочка мешала разглядеть лицо. В вырезе белого халата тускло сверкнула золотая цепь. Цепь?!
Дико вскрикнув, я схватила с тумбочки роман и швырнула им в незнакомца.
– Что случилось, Катюша?! – всполошилась проснувшаяся соседка. – Приснилось что?
