– Нет. Это твое прозвище. А как тебя родители в детстве называли? Ну, по паспорту как?
– Лана.
– Красивое имя.
– Зачем тебе? По-моему это тебя раньше нисколько не интересовало.
– Теперь заинтересовало.
– Да? Ты меня заинтриговал. Скажи, зачем это тебе надо?
– Так просто, время убить, пока ты будешь собираться.
Нахмурившись, я направилась к выходу.
До дачи мы ехали молча. Я и сама не знала, о чем мне думать, – то ли о Фоме, то ли о своей беременности, то ли о Юльке с Лешкой. В голове полнейший бардак. Нет, расклеиваться нельзя, надо взять себя в руки. Никто не должен видеть меня подавленной, даже Бульдог. Эти ребята уже давно не видят во мне женщину. Для них я лидер и мозговой центр группировки. Какой мужик захочет, чтобы им управляла женщина? Да никакой! Так же и они.
Если я буду носить ребенка и ходить беременной, то тогда мне не удержать власть. Я моментально потеряю лидерство и стану обычной бабой на сносях.
– Чупа, приехали.
Я открыла глаза и увидела, что мы уже стоим у ворот дачи.
– Тебе помочь выйти 'з машины?
Я почувствовала, как покрываюсь пятнами.
– Зачем?! Я превосходно себя чувствую!
– Но ведь тебе же было плохо.
– Забудь об этом! Я не курица-наседка! Мне никогда не бывает плохо.
– Но ведь ты все-таки женщина, – не унимался Бульдог.
– В последний раз повторяю: забудь о том, что я женщина! Забудь, и все!
Бульдог сморщился, закрыл машину и поплелся к дому – Если ты телохранитель, то, значит, должен охранять мое тело. Верно?
– Верно, – буркнул Бульдог и пропустил меня вперед.
– Ты обиделся?
– Я уже не в том возрасте, чтобы обижаться.
– Странно.
– Что тебе странно?
– Мне казалось, что обижаться можно в любом возрасте.
Мы подошли к беседке и не смогли удержать смеха от увиденного. Полупьяная Юлька, состроив умильное лицо, кормила в умат пьяного Лешика, прикованного наручниками к перилам, давно остывшими шашлыками.
– Это за маму, а это за папу. И за Фому, засранца такого, который даже умереть по-человечески не может, тоже надо скушать.
Лешик жадно поедал нежнейшие кусочки мяса и пил виски из Юлиных рук.
Я вытерла выступившие от смеха слезы и подошла к беседке.
– Ну наконец-то, – вздохнула Юлька. – А то он меня уже здесь запарил, напился как скотина! Вылитый братик!
Лешик поднял голову и посмотрел на меня укоризненным взглядом.
– Хорошо же ты, Чупа, родственничков встречаешь!
– Да в гробу я таких родственничков видала! – разозлилась я. – Какого черта тебя принесло! Только шума лишнего наделал!
– Может, хоть наручники снимешь?
– Не сниму! Будешь в наручниках сидеть, пока ума не наберешься.
Лешик сузил глаза и злобно процедил:
– ТЫ что с моим братом сделала?! Куда ты его дела?! Я давно знал, что ты все к своим рукам прибрать хочешь! Ты уже давно его на тот свет выпроваживала! Подожди, если Фома жив, он этого так не оставит! Он тебе покажет, как живых хоронить!
– Заткнись, придурок! А то до Риги не доедешь!
Подозвав охранника, я сурово сказала:
– Закрой его в подвале, чтобы глаза не мозолил.
Пусть там отоспится, да не забудь поставить к дверям человека – за ним присматривать нужно.
Охранник подошел к Лешику и расстегнул один наручник.
– Я никуда не пойду! – заорал Лешик.
– Куда ты денешься, – вздохнула я и посмотрела ему вслед.
– Я с тобой еще разберусь! – донеслось из подвального помещения.
– Ты зачем его так напоила? – улыбнувшись, спросила я Юльку.
– Да он, кажется, и сам был не против. Ладно, Бог с ним. Ты лучше расскажи, как у тебя дела?
– Фому похоронили, вернее, не Фому, а этого неизвестного мужика. Гостей успокоили. Послушай, Юлька, пойдем в дом, посидим, разожжем камин. Мне хочется на огонь посмотреть.
– Пошли, – обрадовалась Юлька. Затем она внимательно посмотрела на меня и тихо спросила:
– Что-нибудь случилось?
– Пошли в дом, там поговорим.
Обернувшись, я поискала глазами Бульдога.
– Бульдог, растопи нам камин.
Бульдог курил сигарету и разговаривал с кем-то по мобильному.
– Бульдог, растопи нам камин, – повторила я громче.
Бульдог убрал трубку от уха и удивленно уставился на меня:
– Я здесь печником не работаю, – отрезал он.
– Что это с ним? – удивилась Юлька.
– Не знаю. Наверное, стриптизерше своей звонит.
Я подозвала охранника и попросила его растопить камин. Когда дрова разгорелись как следует, мы сели напротив и стали смотреть на огонь.
– Что ты хочешь выпить? – поинтересовалась Юлька.
– Не знаю. Что-нибудь покрепче.
– Тогда давай текилу.
– Пойдет.
Юлька разлила текилу по бокалам и в упор спросила:
– Чупа, я слишком хорошо тебя знаю. Что случилось?
– Я беременна.
– Как? – Юлька выпучила глаза и открыла рот.
– Молча. Беременна, и все.
– От кого?
– Ты спрашиваешь то же самое, что и Бульдог. От Фомы, конечно, от кого же еще?
– Но ведь вы уже сто лет вместе не спали?
– Как видишь, бывало.
– И какой срок?
– Почти три месяца. Я сегодня вызывала врача. Чувствую, что-то со мной не так. Плохо мне, понимаешь?
Юлька с минуту помолчала, затем растянула рот до самых ушей и радостно закричала:
– Поздравляю! Ты даже не представляешь, как я рада!
– Ты серьезно?
– Конечно! Я просто счастлива. Чупа, я хочу девочку!
– Ты что, дура! Я послезавтра иду на аборт.
– Почему? – сникла Юлька.