начался нервный тик. Он сжал кулаки и сквозь зубы спросил:
– Кто ты?
– Как это кто? – не поняла я.
– Я спрашиваю, кто ты?
– Вот тебе на! Мы провели с тобой восхитительную ночь, а теперь ты спрашиваешь, кто я такая. Мне нужны бумаги!
– Ты хоть понимаешь, что это за бумаги? Я не могу их тебе отдать. Я стану банкротом. Откуда у тебя этот список? На кого ты работаешь?
– Я ни на кого не работаю. Я же просила не задавать лишних вопросов!
– Но почему ты не хочешь подумать обо мне?
– Потому что сейчас я должна думать о себе. Олег, я стреляю, – сказала я, словно во сне. Курортник изменился в лице:
– Подожди. Не стреляй. Я должен вспомнить, где они лежат. – Он встал с постели и сделал шаг в мою сторону. Я отбежала к противоположной стене и заголосила:
– Не вздумай подходить, придурок! Я же тебя убью! Стой на месте, кому говорю!
Олег остановился и заметно побледнел. В этот момент послышался шум подъезжающей машины и в дверь громко постучали.
– Не смей подходить к двери, – сказала я и с силой прикусила губу, чтобы не расплакаться.
– Но ведь стучат, я должен посмотреть, кто приехал.
– Постучат и уйдут. Пусть думают, что тебя нет дома. Ты кого-то ждешь?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
Не успела я договорить, как дверь распахнулась, и в дом влетели двое вооруженных мужчин в масках. В ту же секунду Олег оказался рядом со мной, выхватил у меня пистолет и наставил его на ворвавшихся. Они остановились у противоположной стены.
– Ребята, в чем дело? – заговорил Олег, стараясь не выдать своего волнения. – Я никого не приглашал. Вы, наверное, перепутали адрес?
– Мы ничего не перепутали, – ответил тот, что был пошире в плечах. – Нас послал Шульц за причитающимися ему бабками. Давай бабки, которые должен, и мы тихо и мирно расходимся.
– Я же сказал Шульцу, что он получит свои деньги в следующем месяце.
– Шульц не хочет ждать. Он хочет получить их прямо сейчас.
– Но сейчас у меня нет.
– Это не ответ. Давай бабки, или мы заберем твою телку. Как только найдешь деньги, приедешь к Шульцу за своей девкой. Правда, в каком состоянии ты ее получишь, остается только догадываться. За сохранность никто ответственности не несет.
Я прижалась к Олегу и испуганно прошептала:
– Не отдавай меня, пожалуйста. Я никуда не поеду. Ведь я же тебя люблю!
– Несколько минут назад я бы этого не сказал, – усмехнулся Олег.
– И ты поверил? Женщине вообще нельзя верить. Я просто шутила.
– И часто ты так шутишь?
– Нет. В первый раз.
– Хорош выяснять отношения, – вмешался парень с широкими плечами. – За ночь не наговорились! Или давай бабки, или пусть твоя девка едет с нами! Иначе мы кого-нибудь пристрелим.
Я вцепилась в Олега и стала говорить словно в бреду:
– Олег, миленький, не отдавай меня. Ведь ты же помнишь, что было сегодня ночью? Мы ведь так друг друга любили. У нас впереди целое море ночей. Ну не стой ты как истукан. Застрели этих гадов!
– Застрелил бы, если бы в патроннике был хоть один патрон, – с отчаянием сказал Олег и бросил пистолет на пол.
– Он что, не заряжен?!
– Нет. Он не заряжен.
Я с ужасом посмотрела на Олега.
– Тогда зачем ты делал вид, что боишься?
– Хотел тебе подыграть и посмотреть, что будет дальше. Даже если бы пистолет был заряжен, ты бы все равно не могла выстрелить.
– Конечно бы, не могла. Я никогда в жизни не стреляла. Отдай им эти деньги, и я все тебе расскажу. У меня просто не было выхода. Меня заставили, я не хотела причинять тебе неприятности. Просто мне не оставили выбора. Я же влюбилась в тебя, неужели ты не видишь?
Парням надоело слушать наши пререкания, один из них подошел к Олегу и ударил его пистолетом по голове. Олег скорчился от боли и попытался перехватить пистолет. Попытка оказалась безуспешной. Второй повалил Олега на пол и стал бить ногами. Я буквально вжалась в стену. Парни оставили Олега, схватили меня под руки и потащили к выходу.
– Привезешь деньги, получишь девку. Смотри не тяни. Девка красивая, никто не будет ее беречь, – сказал один из них.
Я оглянулась. Курортник, скорчившись, лежал на полу, из носа текла кровь.
Глава 10
Как только мы вышли из дома, мне приложили к лицу платок, пропитанный какой-то вонючей жидкостью, и я потеряла сознание. Я очнулась от дикой головной боли и страшного, нарастающего гула в ушах. Я лежала на полу в маленькой комнате без окон. Было совсем темно. Я села, опершись о стену. Перед глазами возникла дочка в огромной разноцветной панаме, Катерина с микрофоном в руках и Олег с фотографией в руках.
Вдруг дверь распахнулась, в лицо мне ударил яркий свет. Я сморщилась и потерла глаза. В дверях стоял все тот же мордоворот с широченными плечами. Он был без маски, но я узнала его. Увидав огромный шрам на его лице, я почувствовала озноб.
– Ты что уставилась, словно я приведение? От эфира не отошла?
– Голова болит жутко, – пожаловалась я. Мордоворот громко скомандовал:
– Выходи, хорош сидеть. Сваргань чего-нибудь. Меня тут оставили за тобой смотреть, а я есть хочу – сил нет. Пошеруди на кухне. В морозилке курица есть. Картошка – в ведре.
Я вышла из своей так называемой камеры и направилась за мордоворотом на кухню. Постепенно мои глаза привыкли к свету, а головная боль заметно уменьшилась. На кухне парень сел на стул, окинул меня оценивающим взглядом.
– Все в твоем распоряжении, – развел он руками. – Я уже двое суток на суете. Вообще ничего не ел.
Я молча достала курицу, положила ее под струю холодной воды, чтобы она поскорее разморозилась, и украдкой посмотрела в окно. Ничего, кроме высокого каменного забора, не было видно. Я принялась чистить картошку. Мордоворот не сводил с меня глаз и что-то напевал себе под нос.
– Мы что, одни тут? – спросила я безразличным голосом.
– Одни, – пожал он плечами.
– А где твой товарищ?
– Какой еще товарищ?
– Ну тот, который ворвался к Олегу вместе с тобой.
– Колян, что ли? Он по другой сует? уехал.
– А меня тут долго будут держать? – продолжала я расспрашивать своего охранника.
– Поживем, увидим. Вот Олег вернет деньги, так тебя, наверно, и отпустят.
– А если он не вернет?
– Тогда будешь здесь жить, – противно захихикал мордоворот.
