– Пашечка, ты это для меня постарался?
– Просто захотелось выпить хорошего коньяка.
– Ты хотел меня обрадовать?
– Я же тебе говорю, хотелось выпить нормального коньяка.
– Умница! Такая бутылка стоит бешеные деньги! Приятно, что ты у меня не скупой! Только вот под такой коньяк закуска что-то куцо смотрится.
– Я это предчувствовал. Что-нибудь хорошее ты вряд ли сготовишь.
– Что?! А из чего, по-твоему, я должна готовить?! Здесь и продуктов-то нет!
Паша стал выкладывать на стол деликатесы. У меня даже челюсть отвисла.
– Ну, Паша, ты даешь! Тебе прямо цены нет! Ты все мои баксы потратил?
– Да пошла ты!
– Ладно, я шучу. Садимся и начинаем пировать. Я так соскучилась по «Хеннесси», ты даже не представляешь!
Мы сели за стол друг против друга. Павел немного подобрел.
– Знаешь, хотел свечи купить и не нашел.
– Свечи? Зачем?
– Ну, чтобы был ужин при свечах.
– А ты у меня романтик… Только я ненавижу ужин при свечах.
– Почему?
– Потому что там, откуда я приехала, люди ужинают при свечах вот уже несколько лет.
– А откуда ты приехала?
– Есть такой маленький шахтерский городок Артем, в Приморье. Там люди живут без света. Вернее, свет есть, только в основном его отключают.
Энергетический кризис. Так вот благодаря этому кризису люди готовят себе еду на взрывоопасных китайских плитках и ужинают при свечах изо дня в день. Наверное, поэтому я так ненавижу свечи. Темный город, на улице ни один фонарь не горит, в окнах темно. Бензоколонки не работают, так как нет света. Люди напашутся на работе, приходят домой – ни телевизора тебе, ни холодильника. Сварят на газовой плитке похлебку, проследив, чтобы китайский баллон не взорвался, затем садятся за стол и в жуткой тишине и темноте зажигают свечи. Эти свечи горят в каждом окне, в каждом доме. Вот от этой убогой тишины и зажженных свечей, от этого страшного чувства бытовой неполноценности мне и хотелось бежать как можно дальше и кричать что есть сил.
– Наверное, поэтому ты добежала аж до Москвы?
– Может быть. Как бы там ни было, но теперь всю оставшуюся жизнь меня будет трясти от ужина при свечах. Еще там нет горячей воды.
– Во многих городах нет горячей воды. Ее дают только зимой.
– Нет, ты не понял. Там не просто нет горячей воды. Там нет даже кранов под горячую воду. У людей имеется один кран с холодной водой.
– И все?
– И все. Наверное, когда строили этот город, подумали, что шахтерам вовсе не обязательно мыться.
– Как же они моются?
– Кто как может. Греют воду, топят титаны, ставят различные обогреватели, только что толку – света ведь все равно нет. В городе действует общаковая баня. Ладно, что мы все о грустном. Слава Богу, что ты не купил свечи, а то испортил бы такой шикарный ужин.
Паша разлил коньяк по рюмкам, мы выпили и накинулись на еду.
– Что с машиной?
– Порядок. Все в лучшем виде. На следующей неделе она уже уедет за пределы Москвы.
– Паша, а что ты напился-то?
– Я не напился, а выпил. Я вообще никогда не напиваюсь. Просто тебя слишком долго не было. Кстати, где ты шаталась?
– Знаешь, я так неуютно чувствовала себя с краденым золотом, что мне захотелось вернуть его хозяину.
– Что?! Ты чокнутая? Ты что, вернулась на кладбище?
– Да, я пошла на кладбище, чтобы положить золото на место.
– Ты хотела еще раз раскопать могилу?
– Нет, конечно. Я собиралась сделать на могиле маленькую ямку, положить туда золото и слегка присыпать землей.
– Не проще было бы сделать эту ямку где-нибудь за домом? Что за необходимость переть на кладбище?
– Я же тебе говорю: я хотела вернуть золото хозяину. Только в этом случае успокоилась бы моя совесть.
– Ты что, совсем дура?! На хрен оно хозяину, он же все равно труп.
Совесть! Какая, к черту, совесть, и есть ли она у тебя вообще?
– Ты не дослушал до конца. И вообще, какая тебе разница, где я хожу?!
– Никакой.
– Тогда в чем дело?! На кладбище я увидела подъезжающий «Мицубиси-Паджеро». Спряталась за одну из могил. Из машины вышло двое братушек, таких габаритов, что сердце в пятки ушло, и принялись раскапывать могилу Графа.
Павел напрягся и удивленно спросил:
– Зачем?
– Они хотели снять с Графа золото. Представь картинку, они копают могилу и находят там нашего с тобой Гарика…
– А ты где была все это время?
– За могилой.
– Но ведь тебя могли убить.
– Я сидела тихо, как мышь. Мне даже показалось, что меня парализовало.
Естественно, никакого золота они не нашли, поэтому положили нашего Гарика обратно и закопали могилу. Кажется, эти бугаи подумали, что над ними подшутил кто-то из своих. Правда, один предложил поставить на уши всю деревню, но другой его не поддержал.
– Что за машина, говоришь?
– «Мицубиси-Паджеро», девяносто пятого года, синего цвета, тонированные стекла.
– Может, ты еще и номера запомнила?
– Ты что, шутишь? Там вокруг сосны, кусты и могилы, как я, по-твоему, могла увидеть номера?!
– Тогда расскажи, как выглядят эти люди?
– Как типичные мордовороты.
– А как выглядят типичные мордовороты?
– Затылки, стриженные под «мясо».
– Это как?
– Это значит – стрижки у них такие. Мясо же без волос. Вот и у них волосы отсутствуют – выбриты. Широкие плечи, мускулы и, конечно же, золотые цепи. У одного из кармана торчал сотовый телефон. Ты что, их знаешь?
– Да уж, по твоим описаниям в жизни не догадаешься. Ну а особые приметы у них есть?
– Не знаю. Нет, по-моему. Какие, к черту, приметы? У меня от страха зуб на зуб не попадал! Ты бы на моем месте сразу умер от разрыва сердца.
– Да что ты такое говоришь, – ехидно протянул Павел и разлил коньяк. – Золото где?
– У меня в кармане.
– Почему ты его не выкинула?
– Где?
– Да где хочешь! Что – мало мест?
