«Сафранс». Даже не удостоив меня взглядом, они сели за стол рядом с камином, открыли несколько банок консервов и принялись допивать «Финляндию». Я закрыла глаза и притворилась спящей.
– Она что, спит, что ли? – поинтересовался Вован.
– А чего ей делать, попалила – и будь здоров, вырубилась, – усмехнулся Алик.
– В здоровом теле здоровый дух. Пацаны, у нее нервы точно не бабские!!!
– Вован слегка присвистнул.
– Вы хоть обратили внимание, как она стреляет? Каждому по выстрелу и обоим прямо в голову. У второго аж все мозги по столу разлетелись! Класс! Вот это я понимаю – профессионализм. Мне кажется, врет она, что биатлоном не занималась. Биатлонистка, я ее сразу вычислил. Представьте, Гаврюша себе бабу отхватил! Сколько он на ней денег поднимает! Даже убивать жалко. Что там – все по уму сделали? Как менты?
– Все нормально. Пацанов по домам отправили. Оставили только обслуживающий персонал. Одному жмурику в руку пистолет вложили. Из него предварительно сделали несколько холостых выстрелов, – протараторил Вован.
– У них что, своего оружия не было?
– Нет. Мы проверили. Они пустые.
– А кто они? Справки навели?
– Уголовники. У одного вся спина разрисована. Видимо, не одну ходку сделал. Пацан один сказал, что они, кажется, к тамбовским относятся. Может, конечно, он и ошибся.
– Какого черта их тогда в этот клуб занесло?
– Бармен сказал, что они один раз до этого уже приходили. Тихие, безобидные – гоняли шары, вот и все. Бармен тоже утверждает, что это тамбовские.
– Да хоть псковские, – задумчиво произнес Серега. – Главное, что не наши. Хорошо, что эта дура хоть по ним палить стала, а то представляю, если бы по кому-нибудь из наших огонь открыла.
– Могла и нас замочить, – испуганно крякнул Вован. – Послушай, а как она у тебя пушку достала?
Серега с вытянутым лицом обиженно произнес:
– Понимаешь, наклонилась и так быстро выхватила, что я даже опомниться не успел. Нет, но главное, она мне заявила, что, мол, стреляла потому, что ей, видите ли, пить много нельзя. Это, мол, профессиональная болезнь – как напьется, так палить начинает.
– Послушай, Серега, я вот что думаю. Завтра она нам цепь найдет, и от нее срочно избавиться надо. Мы же все равно на кладбище поедем. Там ее сразу и закопаем. И удобно и быстро.
– От кого избавиться – от девки или цепи? – не понял Серега.
– От девки, конечно, от кого же еще! Завтра ее по-быстренькому похороним.
– А Гаврюша как же?
Вован почесал затылок и задумчиво произнес:
– А что нам Гаврюша? Может, и к лучшему, что мы с ним не встретились.
Хорошо, что он не знает, что эта баба у нас. Надо ее грохнуть. Больно много она знает, да к тому же в розыске. С ней засветиться можно!
– Нет, Гавриил сразу поймет, куда девка пропала. Представляешь, что будет, когда он узнает, что мы ее грохнули. Он вообще вконец озвереет!
– Нам уже терять нечего. Будем биться с Гавриилом. Не отдадим же мы ему эту девку обратно, чтобы он по-прежнему делал свои левые делишки и хорошо наваривался, – гнул свое Вован.
Серега задумался и после довольно-таки продолжительной паузы произнес:
– А может, нам ее не надо убивать? Захочешь, и то не найдешь девку, которая бы так классно в голову стреляла. Убить всегда можно, только попробуй найди замену.
– Что ты хочешь этим сказать? – уставился на него Вован.
– То, что мы можем оставить ее себе. Будем крутить такие же макли, как и Гаврюша. Чем мы хуже?!
– Ой, Серый, ты, конечно, дело говоришь, но чует мое сердце, до добра это не доведет. Уж больно девка засвеченная. Гавриил сделает все возможное, чтобы ее из наших лап вытащить.
– В любом случае пока ее убивать не стоит. Зачем торопиться?
В разговор влез Алик:
– Серега, так и скажи, что девку для себя оставить хочешь. На ее сиськи повелся, как лох последний!
– Что ты сказал? – Серега встал и схватил Алика за шиворот. – Ну-ка, повтори!
Алик изменился в лице, побледнел и тихо проговорил:
– Извини, Серый. Я был не прав.
Серега убрал руки, сурово взглянул на Алика и сквозь зубы прошипел:
– Пошел вон. И старайся больше никогда не попадаться мне на глаза.
Алик направился к входной двери, затем остановился и повернулся к Сергею.
– Ты хочешь сказать, что я больше не вхожу в вашу группировку?
– Да, ты больше не входишь в нашу группировку.
– Ты хорошо подумал?
– Я уже давно принял такое решение.
Алик потоптался на месте, а затем со страхом в голосе произнес:
– Серый, скажи правду, мне ничего не надо, я просто хочу знать, ты дашь мне спокойно уйти?
– Можешь идти.
– А ты не выстрелишь мне в спину?
– Я же сказал, ты свободен. Уходи.
– Серый, я тебе всегда верил и сейчас тоже.
Алик вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Серега посмотрел на братушек и жестко произнес:
– Кто это сделает?
Все молчали.
– Пончик, это должен сделать ты.
– Почему я? – выпучил глаза Пончик.
– Потому что я так хочу. Ты вступил в нашу группировку, но пока еще не участвовал ни в одном мокром деле, кроме того, Алик твой друг, ты его сюда притащил. Поэтому ты от него и избавляйся.
– А может, пусть себе идет. Я могу замочить кого угодно, только не Алика. Я обещаю, что себя проявлю, еще будет время.
Тут в разговор вмешался Вован:
– Пончик, ты, наверное, плохо понял. Серый тебе сказал пойти и пришить именно Алика, или ты не считаешь нужным слушать то, что тебе говорит старший?!
Пончик встал и направился к двери.
– Только все по уму сделай. Мне проколы не нужны.
– Я все понял.
– У тебя пушка есть? – Серега смотрел Пончику в глаза.
– Есть.
– Так иди, а затем придешь и отчитаешься о проделанной работе.
Пончик вышел, а Серега выпил рюмку водки и посмотрел на Вована:
– Ты думаешь, он сделает или в штаны наложит?
– По идее, должен сделать. Серый, я тебя не осуждаю. Твое слово – закон. Тебе виднее. Делай с этой девкой то, что считаешь нужным. На то ты и старший. Хоть женись на ней, мне разницы нет. Только будь осторожен. Сам знаешь – девка не промах. Самое главное – не наливай, а то она нас всех уложит.
– Базара нет, – засмеялся тот. – Я подумаю, как с ней лучше поступить, то ли против Гаврюши использовать, то ли заставить на нас работать. На ней же можно неплохие бабки зарабатывать, а когда понадобится, мы ее в любой момент грохнем. А насчет Алика – он меня и в самом деле достал. Я его еще когда первый раз увидел, подумал, что он мутный какой-то.
