политической системой нашего государства. Им скажи, что мы из Штази[6], они поверят…
– Откуда?
– Ты такой же, как все, – Жмуркин постучал по броне. – Темный и серый.
Бабки переглядывались.
– А ты, – Алексей Алексеевич обратился к алкашу. – Ты, насколько я помню, служил в…
Алексей Алексеевич посмотрел на Жмуркина и Витьку и продолжил:
– Впрочем, не будем при детях, пусть… Пусть. Я тебе вот что скажу…
Алексей Алексеевич перехватил поудобнее трость, потом рявкнул:
– Пошел вон, скотина!!!
Алконавт подпрыгнул.
– Конечно, конечно, – он скукожился, сграбастал велосипед и побежал в сторону своего проулка.
– Все расходитесь, – Алексей Алексеевич устало махнул рукой. – И если будете препятствовать осуществлению программы восстановления исторического наследия, мы взыщем с вашего района все недоимки за электричество за последние три года.
Бабки и женщины отправились по домам. Ребятишки еще немного постояли, поскучали, затем разбежались по улице Победителей и ее многочисленным ответвлениям играть в войну.
– Они вас больше не тронут, – сказал Алексей Алексеевич. – А как у вас дела? Я вижу, с покраской вы справились. Кстати, почему танк черный?
– Ну, – развел руками Витька, – это Генка придумал. Решил, что это будет круто…
Алексей Алексеевич подошел к танку, попробовал пальцем краску.
– Неплохо, в принципе, – сказал Алексей Алексеевич. – Черная краска подойдет, пожалуй. Смотрится красиво. Внушительно. Оригинально. А таблички с именами?
– Сделаем, – произнес Жмуркин. – И таблички, и ограду новую, все, как обещали.
– К девятому-то успеете?
– Успеем. Даже к восьмому успеем.
– А друг ваш где? Геннадий? Не болен?
– Он в добром здравии, – ответил Жмуркин. – Сейчас… Вот, кстати, тарахтенье слышите? Это он и есть.
Показался Генка на мотоцикле. Он объехал встречную старушку, увернулся от кошки, его бросило в занос, Генка привычно выровнял мотоцикл.
– Хорошо идет, – сказал Алексей Алексеевич. – Он гонщик?
– Ага, – ответил Витька. – А вам не жалко их?
– Кого? – спросил Алексей Алексеевич.
– Старух. Бабулек вот этих с долгами…
– Жалко, – Алексей Алексеевич отвернулся. – Но иногда по-другому нельзя.
Генка влетел на площадь, объехал вокруг памятника, окатил опилковой пылью.
– Что тут? – спросил Генка, затормозив рядом с танком.
– Разгневанная общественность, – пояснил Жмуркин. – Собирались нас побить – спасибо, Алексей Алексеевич выручил. А где цемент?
– В гараж отвез. Два мешка, должно хватить. А вы давайте забирайтесь, в карьер поедем, за камнями. Алексей Алексеевич, ничего, что танк черный?
– Хорошо, – сказал Алексей Алексеевич. – А зачем вам камни?
– Ограду из камней будем делать, – объяснил Генка. – Чтобы не утащили.
– Правильно, – согласился Алексей Алексеевич. – Это хорошая идея. Вам деньги не нужны?
Жмуркин сделал было заинтересованное лицо, но Витька тут же сказал:
– Не надо. У нас деньги есть. Мы поедем, пожалуй.
– Поедем. – Генка швырнул Витьке шлем.
– Валяйте, – согласился Алексей Алексеевич. – А я еще тут похожу, посмотрю.
Карьер находился далеко за городом и представлял собой огромную, раз в двадцать больше футбольного поля, яму. Раньше тут разрабатывали камни, песок и гравий, теперь карьер был заброшен, в него натекла вода, и на дне образовался изрядный бочаг. Бочаг был круглой формы, в центре плавал островок ряски и несколько пластиковых бутылок. Берега были песчаные, кое-где каменистые, недалеко от воды в песок врос ржавый экскаватор. Вниз, к воде, вела извилистая каменистая дорога, разбитая не одной тысячей строительных грузовиков со всей округи.
– Дорога смерти, – прокомментировал Жмуркин.
– Не боись, – Генка заглушил двигатель и теперь потихоньку сползал вниз на тормозах. – Я тут на двух колесах съезжал, на трех тем более съеду…
Генка двигался медленно, стараясь не сорваться.
– И чего народ тут не купается? – спросил Жмуркин. – Место отличное, курорт настоящий…
– Тут радон[7] из земли идет, – сообщил Витька. – Вот никто и не купается.
– Что из земли идет? – насторожился Жмуркин.
– Радон, – сказал Генка. – Газ такой. От него волосы выпадают, а нос, наоборот, вырастает. Ты знаешь, какие в этом пруду бычки?
– Какие? – спросил Жмуркин.
– Вот такие! – Генка отпустил руль и показал руками, какие именно бычки водятся в бочаге.
– Ты что делаешь?! – крикнул Витька.
Но было поздно – переднее колесо мотоцикла наскочило на камень, руль дернулся и ударил Генку по рукам. Машина без тормозов полетела под откос. Жмуркин истерически засмеялся. Генка никак не мог поймать руль, он плясал и дрыгался, затем Генка неловко упал на бак и треснулся носом о крышку.
– Ножником тормози! – крикнул Жмуркин.
Но ножником Генка тормозить не мог – он сорвался с подножек, ему никак не удавалось поймать носком башмака педаль. Витька попробовал тормозить сапогами, но мотоцикл набрал слишком большую скорость, Витькины подошвы отскакивали от дороги. Жмуркин хотел выпрыгнуть из коляски, но зацепился шнурками за какой-то совершенно ненужный болт.
– Как в кино, блин! – только и успел крикнуть Жмуркин. – Ты затормозишь?!!
Но Генка так и не смог затормозить. Мотоцикл докатился до бочага, подпрыгнул на ухабе и влетел в пруд. Двигатель зашипел. Витьку и Генку обдало горячим паром. Генка кувыркнулся через руль и плюхнулся в воду, Жмуркин тоже вылетел в бочаг.
Хуже всех пришлось Витьке. В воду он не упал – он наткнулся на руль. Это было весьма болезненно, но Витька не заорал.
Заорал Жмуркин.
– Ы-ыи! – Жмуркин забил конечностями, задергался и рванул к берегу.
Но тут же увяз в иле и снова свалился в воду. Лицо Жмуркина перекосило от ужаса, по глазам его было видно, что он чувствует, как радиоактивный радон проникает во все поры жмуркинского организма и немедленно начинает разрушительную работу.
Генка поступил хитрее – глубина в бочаге была небольшая, примерно метр. Генка доплыл до мотоцикла, достал из багажника веревку, привязал к раме и направился к берегу.
Витька, кривясь от боли, последовал его примеру.
Жмуркин перестал биться, выдрался из ила, перевернулся на спину и, отталкиваясь от дна, пополз к земле. Едва ступив на твердую почву, Жмуркин принялся суетливо раздеваться и отряхиваться.
Витька поглядел на Генку.
– Зря, Жмуркин, стараешься, – сказал Генка. – Радон проник в твои клетки, в них уже происходят необратимые изменения, выжимайся не выжимайся. Можешь заказывать себе деревянный макинтош с музыкой.
Жмуркин стал растираться песком.
– Да прекрати ты, – смилостивился Витька. – Радон присутствует везде, в любом месте. Это нормально. Естественный фон, так сказать.
Генка расхохотался.
– Придурки, – Жмуркин отряхнул с себя песок. – Какие же вы придурки.
– Надо вытащить мотоцикл. – Генка кинул Витьке и Жмуркину веревку. – А то глубоко увязнет, надо будет за трактором бежать.
Ребята схватились за веревку и потянули. Мотоцикл сдвинулся и медленно пошел к пологому берегу.
– Хорошо хоть легкий, – сказал Генка. – Если бы был помощнее, фиг бы мы его вытащили…
Ребята откатили мотоцикл подальше от воды.
– Тачка цела, – заключил Генка после беглого осмотра. – Все в порядке, модернизация прошла как раз вовремя. Карбюратор не залило, я его специально сделал водонепроницаемым. Воздухозаборник и фильтр вывел на бак, а выхлопную трубу заправил под заднее крыло. Теоретически теперь «Пчела» может ездить хоть под водой…
– Ты ее в подводную лодку еще переделай, – злобно сказал Жмуркин. – Или в геликоптер…[8].
– В подводную лодку… – Генка задумчиво вытащил свой ножик.
– Все, Генка, все, проехали! – испугался Витька. – Мы сюда за камнями, а не за подлодкой!
– Если взять двигатель, поместить его в трубу…
– Во придурки-то! – восхитился Жмуркин. – У вас одни бредовые мысли в голове, а я из-за вас могу схлопотать воспаление легких…
– Чтобы этого не произошло – поработай, – Генка открыл багажник и протянул Витьке и Генке по кирке. – Отлично согреешься…
– Похоже, у нас копательный период, – сказал Витька, но кирку взял.
– Меня уже тошнит от всех этих лопат, киркомотыг, тяпок, ляпок, окучников и другой ерунды, – проговорил Жмуркин, но кирку тоже взял.
– Нужны камни примерно в треть человеческого роста, те, что сможете поднять. – Генка принялся раскочегаривать мотоцикл. – Выкапывайте их и складывайте в одно место.
