шока и боли, вызванное тем, что в одну секунду я получил больше новых знаний, чем было собрано Людьми за последний миллион дней, и почти вся эта информация носит такой характер, что я предпочел бы ее не иметь. Признаюсь, я также был смущен и встревожен манерой твоего появления. У Людей существует множество мифов о странных существах, живущих в облаках, и, когда ты спустился с неба, я на мгновение решил, что все старые суеверия оказались правдой. Конечно, это слабое оправдание моей реакции, поскольку характер твоего появления сам по себе служил доказательством твоей правоты. Один миг логических рассуждений подтвердил бы, что твое вертикальное перемещение относительно меня было вызвано гипоциклоидальным движением планетарного масштаба. Но когда я сделал этот первый шаг, все остальные выводы стали казаться неизбежными, включая и последний, касающийся судьбы моего мира. Снук: Мне жаль, что я сообщил тебе такие плохие новости.
Не печалься. В интеллектуальном плане это был уникальный опыт, и он еще не закончен. Кроме того, знания, полученные от тебя, принесли пользу. Я, например, смог объяснить Людям некоторые встревожившие их явления, имевшие место в далеких землях, расположенных около линии равного дня, которую вы называете экватором. Кое-кто был напуган видениями и предсказаниями конца нашего мира. Не зная того, поскольку они не могли ничего увидеть, Люди попали в зону конгруэнтности других обитателей вашей планеты, что живут в экваториальных областях, в результате чего случайно возникли частичные телепатические связи.
Почему я могу видеть тебя и твоих друзей?
Не торопись, тебе вовсе не обязательно складывать предложения: у нас мало времени для столь трудоемкого метода. У тебя есть друг, обладающий знаниями ядерной физики, и по его предложению вы освещаете себя, находясь внутри поля, которое он называет «переходным векторно-бозонным». Я хотел бы пообщаться с ним, но он окружен «молчанием, которое разделяет», и это не в моих силах. Жаль, что планетарные перемещения дают нам так мало времени, но ты можешь нам помочь, если захочешь. Снук: Я сделаю все, что смогу.
Я благодарен. Когда мы будем вновь разделены, пожалуйста, запасись материалом для записей и возьми его в руки к моменту нашего воссоединения. Тогда я смогу связаться с Равным Бойсом. Кроме того, у меня есть очень важная просьба к тебе и ко всем членам вашей расы. Я понял, что ваш мир разделен и тревожен. Чтобы моя просьба была правильно понята, я хочу передать тебе достаточно информации о Людях. Это поможет вам осознать, что принятие нашей просьбы не увеличит число ваших проблем. Через несколько секунд мы разделимся, и, чтобы выполнить эту задачу, я прибегну к способу полной самоконгруэнтности. Не тревожься и не пытайся пока обозначить концепции словами.
Просто принимай…
…Люди — млекопитающие, двуполые, вегетарианцы (образы авернианцев, идеализированные/преображенные видением самого Феллета; подводные фермы; пловцы, обрабатывающие посадки похожих на деревья растений).
…средняя продолжительность жизни девяносто два ваших/наших года (незнакомый метод отсчета).
…общение друг с другом телепатическое, дополненное звуками, выражениями лица, жестами (образы лиц авернианцев, идеализированные/преображенные, исполненные значимости и смысла; яростный белый свет истины).
…социальное устройство родственное, гибкое, неформальное — в земных языках отсутствует соответствующий термин (образ философа-руководителя, ведущего совет в огромном коричневом здании, раскинувшемся на двух островах, соединенных двойным арочным пролетом).
…в последнее время случаи массовой агрессии и агрессивности отдельных индивидуумов неизвестны; исправительной процедурой служил добровольный отказ от размножения всех Людей, наделенных теми же генетическими признаками (образ маленьких волн, теряющих разбег и сглаживающихся в единстве океана).
…население планеты сейчас 12 000 000 жителей; до того как вес океана уменьшился, было 47 000 000 (маленькие дети, плавающие в воде лицами вниз, словно опавшие осенние листья, неподвижные, качающиеся на волнах).
— О, господи, — прошептал Снук. — Это слишком… Слишком.
Он почувствовал коленями неровный камень. Руки его придерживали гладкую пластиковую оправу магнитолюктовых очков. Где-то за силуэтами стоящих людей, отбрасывая прыгающие и мелькающие тени на стены узкого туннеля, плясал луч фонаря.
— Будь я проклят! — сказал Хелиг. — Ничего подобного я в жизни не видел!
Мерфи и Хелиг подошли к Снуку и помогли ему встать на ноги. Он огляделся и увидел, что Амброуз тут же рядом, все еще в «амплитах», делает мелом отметки на стенах туннеля и, поглядывая на часы, шепчет что-то в наручный магнитофон. Квиг, направив камеру вверх, продолжал снимать, Калвер склонился над аналого-цифровым модулятором. На мгновение сцена показалась Снуку совершенно бессмысленной, он чувствовал себя потерянным, но что-то переключилось в его восприятии, и чужие вновь стали своими, а их намерения снова понятными.
— Долго сегодня продолжалось? — В горле у Снука пересохло, и от этого голос его звучал хрипло. — Сколько длился контакт?
— Почти минуту вы с Феллетом касались лбами, — сказал Мерфи. — Кстати, это Феллет?
— Да, он.
— Я их не различаю, — сухо произнес Мерфи. — Потом он наклонился, и его голова была внутри твоей, как и вчера, почти секунду.
— Секунду? — Снук прижал тыльную сторону ладони ко лбу. — Я так не могу… Всю жизнь я избегаю людей, только потому что не хочу знать их проблем, а тут…
— Они ушли, — сказал Амброуз твердо. — Всем снять «амплиты» — я включаю свет.
Через мгновение туннель заполнился мраморно-белым сиянием. Все зашаркали ногами, разминаясь и расправляя плечи. Снук нащупал в кармане пачку сигарет.
— Мы можем отдохнуть минут десять, пока авернианцы не пройдут верхнюю мертвую точку и не опустятся снова, — сказал Амброуз.
— На модуляторе никаких сигналов, — сказал Калвер. — Я думаю, сегодня они даже не пытались передать звуковые сигналы светом. По крайней мере, я не видел аппаратуры.
— Да, похоже, они решили работать через Гила. — Амброуз дал Снуку прикурить, и его голос стал неожиданно мягким. — Как вы, Гил? Тяжело было?
Снук вдохнул ароматный дым.
— Если кто-нибудь когда-нибудь засунет вам в ухо шланг компрессора и раздует вашу голову раз в пять больше, чем она должна быть, вы примерно представите, как я себя чувствую.
— Что-нибудь сейчас вы мне расскажете?
— Не сейчас. Мне придется провести все утро у магнитофона. — Тут память его всколыхнуло. — Феллет хочет передать вам послание, Бойс. К его возвращению мне понадобятся блокнот и ручка.
— Послание? Вы догадываетесь, о чем?
— Что-то техническое. И очень важное… — Снук почувствовал, как его охватывает холодное ощущение предвидения будущего, но справился с ним усилием воли. — Дайте мне блокнот и ручку, хорошо?
— Конечно.
Снук взял у него письменные принадлежности, прошел по туннелю чуть в сторону от остальных и, стоя в одиночестве, сосредоточенно продолжал курить уже вторую сигарету. Желание оказаться где-нибудь далеко, на поверхности, под лучами солнечного света, не оставляло его. Главное, чтобы было солнце. И чистое бездонное небо — простое средство от чувства безысходности, которое вызывает слепое серое небо Авернуса. Снуку с невероятной силой захотелось бежать от этого тесного, обреченного, никогда не знавшего приливов мира с его низкими островами, отражающимися, словно бриллианты, в водах океана, и телами маленьких инопланетян, гонимыми волнами, как осенняя листва…
— Мы готовы, Гил, — позвал Амброуз, и в этот же миг туннель снова погрузился в темноту.
Снук надел «амплиты». В ложном голубом сиянии кончик сигареты светился ослепительно ярко. Затоптав окурок каблуком, Снук двинулся на прежнее место.
