других хороших футболистов, Вильямс ответил, что знает очень сильного игрока по имени Элджин Бейлор и что лучшего найти сложно – хотя весь футбольный опыт Бейлора ограничивался несколькими играми с приятелями за клуб «Ребята Северо-запада».
Итак, Элджин отправился в столичный город Колдуэлл, Айдахо, чтобы стать одним из 485 студентов колледжа. Оказавшись там через две недели после начала предсезонной подготовки, он сразу же выгрузился из поезда под дождь. После трех дней непрерывных дождей команда перебралась в спортивный зал, где Элджин играл в баскетбол вместе с товарищами по команде. Примерно на четвертый день, согласно воспоминаниям Элджина, тренер, отнюдь не случайно оказавшийся также тренером баскетболистов, подошел к нему и сказал: «А я и не знал, что ты умеешь играть в баскетбол». Бейлор ответил: «Но вы и не спрашивали». Тогда тренер, отлично понимавший, какой вид спорта обеспечивает наличие масла на его куске хлеба, спросил у Бейлора, не предпочтет ли он в таком случае баскетбол футболу. «Отлично, – сказал Бейлор. – Буду играть в баскетбол». На этом его футбольная карьера закончилась и началась баскетбольная.
Но фортуна еще не закончила свои дела с Элджином. Во всяком случае пока. Дело в том, что однажды вечером, после завершения своего первого сезона, когда Элджин ходил по коридорам спального корпуса, до внимательного уха молодого человека донеслось не что иное, как радиорепортаж о финальной встрече 1955 года НКАА между Сан-Франциско и Ласаллем. Бейлор уселся послушать репортаж, казавшийся таким ярким и наглядным. «Я читал о Томе Гоула и Билле Расселе в газетах, но слышать рассказ об игре по радио было все равно, что видеть ее собственными глазами, – вспоминал Бейлор. – Я буквально видел, как они перехватывали броски, подбирали отскоки и забрасывали мячи. Впечатление было настолько волнующим, что превосходило любую виденную мной игру. И слушая комментатора, я сказал себе: 'А хорошо было бы поиграть в чемпионате НКАА (Национальной студенческой спортивной ассоциации США)'».
Этот полет мысли привел его к следующей идее: неплохо бы перевестись в колледж, предпочтительно на Северо-западе, где играют в большой баскетбол. Он разослал прошения, и желание его исполнилось – Элджин получил согласие университета города Сиэтла. И за следующие более чем три года Элджин привел «Вождей» к рекордным 66 победам при 21 поражении, его вихляющая манера вести мяч и невероятные броски из прыжка поражали зрителей.
На третьем году выступления реализовалась и другая часть желания Элджина: играть в чемпионате НКАА. Совершая ходы внутри ходов, Бейлор продолжал удивлять, изумлять и потрясать зрителей и вывел Сиэтл в соревнование, тогда еще не носившее имени «Финальной четверки». В полуфинальной встрече с командой штата Канзас он выкинул фокус, который его бывший тренер, Эл Брайтмен, назвал «самой прохиндейской штучкой из всех, которые я видел в его исполнении. Канзасец Боб Бузер шел на него головой вперед. Элджин стукнул мячом в голову Бузера, потом обвел его и отправился прямо к корзине. Он поступил так потому, что этого требовала логика мгновения. И он был прав». Элджин еще не раз оказывался «правым», и, хотя Сиэтл уступил Кентукки в финальной серии, он был назван самым ценным игроком турнира, забросив 135 очков в пяти играх. Учитывая общеамериканскую известность, это делало его первым кандидатом на повышение в классе в 1958 году.
«Миннеаполис Лейкерс» являлись тогда слабейшим звеном в НБА, команда балансировала на грани банкротства и полной неизвестности. Нищая, ничем не примечательная команда, ничем не блиставшая в сезоне 1957/58 года, могла похвастать лишь 19 победами при 53 поражениях. Команда нуждалась в любой помощи – и в первую очередь на площадке. И помощь эта явилась в лице Элджина Бейлора, подписавшего с больной «Лейкерс» контракт на значительную по тогдашним меркам сумму в 20000 долларов.
Бейлор прибыл в тренировочный лагерь «Лейкерс». Впоследствии он вспоминал свои тогдашние впечатления: «Мне никогда в жизни не приходилось видеть сразу столько рослых людей. В колледже можно увидеть одного-двух длинных парней, но они обычно не наделены необходимыми физическими способностями. А там, в тренировочном лагере, когда я увидел этих верзил, то усомнился в том, что сумею чего-то добиться. Но уже после первой тренировки я ощутил, что ничем не уступаю им».
Нет, он был лучше. Много лучше. Начиная с самой первой игры с «Цинциннати Ройялс», Элджин стал вносить погашающие платежи – с процентом – на вложение в него 20000 долларов, забросив 25 очков. В другой игре против «Ройялс» он набрал 55 очков, показав самый высокий результат того сезона в одной игре. Похожий отчасти на св. Витта и отчасти на св. Павла, он исполнял больше вариаций на тему, чем удалось бы придумать самому Мусоргскому[29], – шла ли речь о том, чтобы доставить мяч в корзину быстрее-чем-можно-прочесть-это-слово, или молниеносным финтом приготовиться к броску, или отдать пас партнеру по команде, или разразиться каскадом обводящих движений, он проделывал все это, подергивая головой, словно черепаха, убирающая голову под панцирь, – чтобы не вышло чего нехорошего.
Но если Бейлор являлся отличной машиной по забрасыванию мячей, то на подборе он работал не менее качественно. Нападающий ростом шесть футов пять дюймов (198 см), каким бы крепким он ни был, не способен раздвигать поднимающийся вокруг лес локтей и тел, подбирая отскок за отскоком, особенно если при этом приходится иметь дело с личностями, более похожими на великанов. Но именно это и делал Бейлор: раз за разом, упорно, с силой и расчетом, точной выдержкой и интеллектом. Его партнер по команде, Джим Кребс, мог только удивляться: «Он подпрыгнет, опустится, прыгнет снова. Я видел, как он подскакивал таким образом до четырех или пяти раз. И он умел выбирать момент. Такие люди, как я, полагались на блокировку. Но «Элдж» оказывался там, где надо в нужный момент».
В конце первого года выступлений Бейлор стал четвертым в лиге по результативности, в среднем набирая 24,9 очка за игру; третьим по подбору, при среднем числе 15,0 за игру; и девятым по передачам при показателе 4,1 за игру. Теперь пришло его время.
В 1959–60 годах Бейлор поднял свою среднюю результативность до 29,6 очка за игру, а потом в сезоне 1960/61 года и сами «Лейкерс» перебрались в Лос-Анджелес. Но подобная смена сцены вполне устроила Бейлора, быстро сделавшегося одной из самых ярких звезд города звезд – при его легких движениях и способностях плеймейкера. И конечно же результативности, достигшей максимума в игре с «Нью-Йорк Никс» (71 очко) и в среднем составившей 34,8.
К этому времени его тренер, Фред Шаус, называл своего подопечного «величайшим крайним среди всех, кто когда-либо играл в профессиональном баскетболе». Но даже «величайший крайний» не мог принести Лос-Анджелесу мировое первенство, и 1961/62, 1962/63 и 1964/65 годы «Лейкерс» проигрывали в финалах «Бостон Селтикс», команде, груженной баскетбольными талантами по самый фальшборт.
На матче открытия чемпионской серии 1965 года с «Балтимор Баллетс» Элджин извернулся для совершения броска в прыжке и повалился на площадку как марионетка с перерезанными веревочками, корчась от боли. Игроки на скамейке балтиморской команды услышали отчетливый хруст. Бейлор поднялся и попытался продолжить движение, но снова рухнул, извиваясь от сильной боли. Сказались 23445 минут профессиональной беготни по паркету – он надорвал верхнюю восьмушку коленной чашки.
Ему удалили часть коленной чашки, сухожилий и связок, и очистили колено от острых частиц кальция. Врачи держались с суровостью могильной плиты, местные газеты уже заказывали некрологи, но Элджин, закованный в гипс от лодыжки до бедра, старался подобно Шалтаю-Болтаю собрать себя воедино. И вновь стать Элджином Бейлором.
Если, как сказал однажды Томас Карлайл, гениальность можно определить как бесконечную способность терпеть боль, то в качествах Элджина можно не сомневаться, ибо он сумел вернуться назад в игру. Накачанный новокаином, этот человек, который сам называл себя «сказочным инвалидом», достиг в сезоне 1965/66 года немногого, по словам комментатора Чика Хеарна, «являясь бледной тенью себя самого». Но он гнал себя вперед, восстановив хотя бы власть над телом, если не движения, которые делали его уникальным.
Теперь человек по имени Элджин превратился в часы, нуждавшиеся, чтобы их заводили на год в течение двух недель. Но тем не менее каким-то загадочным образом он сумел вернуться в следующих двух сезонах, набирая в среднем по 26 очков за игру, и однажды вывел «Лейкерс» в новую неудачную финальную серию против «Кельтов».
После следующих двух сезонов песок в склянке его часов наконец подошел к концу. Боль нельзя было уже смирить даже новокаином. И следуя правилам чести, Элджин Бейлор, проведя четырнадцать лет на паркете, ушел на покой со следующими словами: «Я не хочу продлять собственную карьеру, не имея
