этих слов? Кого конкретно можно попросить о помощи, если все до единого перепуганы до смерти?
Намёк Огрида про пауков понять было гораздо легче — беда в том, что в замке, кажется, не осталось ни одного паука, за которым можно было бы пойти. Везде, где бы ни оказался Гарри, он искал пауков, Рон помогал ему (правда, очень неохотно). Разумеется, им сильно мешало то, что теперь они не могли передвигаться по замку самостоятельно, а обязаны были ходить большими группами вместе с другими гриффиндорцами. Практически все ученики были довольны, что их повсюду сопровождают учителя, но Гарри находил это крайне неудобным.
И всё-таки был один человек, который откровенно наслаждался атмосферой всеобщего страха и подозрительности. Драко Малфой расхаживал по школе так гордо, как будто его произвели в лучшие ученики. Гарри никак не мог взять в толк, чем так доволен Драко. Но вот однажды на зельеделии, через две недели после того, как забрали Думбльдора и Огрида, Гарри, сидя за спиной у Малфоя, подслушал его разговор с Краббе и Гойлом.
— Я всегда рассчитывал, что именно мой отец избавит школу от Думбльдора, — упивался Малфой, даже не делая попыток понизить голос. — Помните, я говорил вам, он считает, что Думбльдор — самый плохой директор, который когда-либо управлял «Хогварцем». Может быть, теперь мы наконец получим нормального директора. Кого-нибудь, кто
Злей прошествовал мимо Гарри, не сказав ни слова по поводу отсутствия Гермионы.
— Сэр, — громко спросил Малфой, — сэр, почему бы вам не стать директором школы?
— Перестаньте, Малфой, — увещевающе произнес Злей, но его тонкие губы расползлись в довольной улыбке, которую он не сумел скрыть. — Профессор Думбльдор всего-навсего отстранен по решению правления. Осмелюсь предположить, что достаточно скоро он вновь приступит к своим обязанностям.
— Конечно-конечно, — ухмыльнулся Малфой. — Но вы, сэр, вы бы обязательно получили папин голос, если бы захотели выставить свою кандидатуру на этот пост — я
Злей, довольно кривя губы, продолжал расхаживать по классу, к счастью, не заметив, как Симус Финниган притворился, будто его вырвало в котел.
— Удивляюсь, как это ещё не все мугроды собрали своё барахло, — не унимался Малфой. — Спорю на пять галлеонов, что следующая жертва обязательно умрет. Жалко, это будет не Грэнжер…
В этот момент прозвонил колокол — к счастью; при последних словах Малфоя Рон соскочил со стула, но, в общей суматохе окончания урока, его попытка треснуть Драко по роже прошла незамеченной.
— Пусти, я его урою, — рычал и рвался Рон, а Гарри и Дин висели у него на руках. — Мне плевать, мне даже палочка не нужна, я его голыми руками удавлю…
— Поторопитесь, я должен отвести вас на гербологию, — рявкнул Злей поверх голов, и класс отправился строем, с Гарри, Роном и Дином в арьергарде. Рон все ещё пытался освободиться. Отпустили его только тогда, когда Злей вывел ребят из замка, и они через огород направились к теплицам.
На гербологии занятия проходили в подавленной атмосфере; из рядов учащихся выбыли уже двое: Джастин и Гермиона.
Профессор Спаржелла велела провести обрезку абиссинского фигисмаслома. Гарри отправился выкинуть охапку обрезанных веток в компостную кучу и столкнулся лицом к лицу с Эрни Макмилланом. Эрни набрал воздуху и, очень официальным тоном, объявил:
— Я хочу тебе сказать, Гарри, что я очень сожалею о том, что подозревал тебя. Я знаю, ты никогда бы не причинил вреда Гермионе Грэнжер, поэтому я приношу тебе свои извинения за всю ту чушь, которую про тебя говорил. Мы, как говорится, теперь в одной лодке и, в общем…
Он протянул пухлую руку, и Гарри пожал её.
Эрни и его подруга Ханна подошли и занялись тем же фигисмасломом, что и Гарри с Роном.
— Этот тип Драко, — сказал Эрни, обламывая сухие сучки, — по-моему, ужасно доволен тем, что происходит, вам не кажется? Знаете, что я думаю? Я думаю, Наследник Слизерина — он!
— Какой ты умный, — сказал Рон. В отличие от Гарри, он не был готов так легко простить Эрни.
— А ты тоже думаешь, что это Малфой, да, Гарри? — спросил Эрни.
— Нет, — ответил Гарри так твердо, что и Эрни, и Ханна удивленно посмотрели на него.
И тут Гарри кое-что заметил.
Несколько больших пауков ползли к земле по другой стороне стекла, вытянувшись неестественно ровной линией, словно их задачей было попасть в некое заранее известное место по кратчайшему пути. Гарри ударил Рона по руке секатором.
— Ой! Ты что?…
Гарри показал на пауков. Сильно прищурившись от яркого солнца, он взглядом проследил за ними.
— Да, — сказал Рон, тщетно пытаясь выглядеть обрадованным. — Но мы же не можем следить за ними сейчас…
Эрни и Ханна прислушивались с любопытством.
Глаза у Гарри всё больше сужались, по мере того, как удалялись пауки. Если они идут в какое-то назначенное место, то нет никаких сомнений в том, куда они рано или поздно придут.
— Похоже, они направляются в Запретный лес…
Это расстроило Рона ещё больше.
После урока профессор Спаржелла проводила класс на защиту от сил зла. Гарри с Роном отстали от остальных, чтобы спокойно поговорить.
— Придется снова воспользоваться плащом-невидимкой, — сказал Гарри. — Можно взять с собой Клыка. Он привык бывать в Запретном лесу с Огридом, может быть, он нам чем-то поможет…
— Точно, — согласился Рон. Он вертел в руках свою волшебную палочку. — А там… там, в Запретном лесу, вроде бы оборотни? — якобы небрежно спросил он, когда мальчики, как обычно на уроках Чаруальда, уселись за заднюю парту.
Предпочитая не отвечать на последний вопрос, Гарри сказал:
— Хорошие существа там тоже есть. Кентавры, например, или единороги…
Рон ещё ни разу не был в Запретном лесу. А Гарри побывал там всего один раз, после чего очень надеялся, что никогда больше туда не попадет.
Чаруальд беззаботной птичкой впорхнул в класс. Все глаза уставились на него с недоумением. У остальных учителей улыбка уже давно не появлялась на лицах, но Чаруальд был жизнерадостен как всегда.
— Эй, народ! — бодро крикнул он, искрясь от счастья. — Что за вытянутые лица?
Народ обменялся раздражёнными взглядами и ничего не ответил.
— Разве вы, ребята, не понимаете, — заговорил Чаруальд медленно, почти по слогам, так, как будто учил в школе для умственно-отсталых, — что опасность миновала! Виновный пойман…
— Кто это сказал? — громко осведомился Дин Томас.
— Мой милый юноша, министр магии не арестовал бы Огрида, если бы не был на сто процентов уверен, что тот виновен, — сказал Чаруальд тоном человека, вынужденного объяснять, что один плюс один будет два.
— О, да, разумеется, — крикнул Рон ещё громче Дина.
— Льщу себя надеждой, что знаю
Рон начал было говорить, что он, вообще-то, в этом не уверен, но остановился посреди предложения, потому что Гарри сильно пнул его под столом.
— Нас там не было, ты что, забыл? — прошипел Гарри уголком рта.
Однако, отвратительная весёлость Чаруальда, его намёки на то, что он всегда подозревал, что в Огриде нет ничего хорошего, его уверенность, что все несчастья закончились, довели Гарри до того, что он всерьёз боролся с желанием запулить «Ужином с упырями» Чаруальду в лоб. Вместо этого он удовлетворился тем, что написал Рону записку: «Давай пойдем сегодня ночью».
Рон прочитал записку, сглотнул слюну и скосил глаза на пустое место рядом с собой. Обычно там сидела Гермиона. Это зрелище, похоже, укрепило его дух, и он утвердительно кивнул.
Общая гостиная «Гриффиндора» последнее время всегда была переполнена, потому что с шести часов вечера гриффиндорцам никуда нельзя было отлучаться. Кроме того, имелась неисчерпаемая тема для разговора, поэтому в гостиной даже после двенадцати обязательно кто-то сидел.
Гарри забрал плащ-невидимку из сундука сразу после ужина и провёл вечер, сидя на нём, в ожидании, пока опустеет гостиная. Фред с Джорджем заставили Гарри и Рона играть в хлопушки, а притихшая Джинни грустно наблюдала за ними из кресла, где обычно сидела Гермиона. Гарри с Роном нарочно проигрывали, чтобы игра поскорее закончилась, но, несмотря на это, перевалило за полночь, когда близнецы и Джинни наконец-то отправились спать.
Гарри и Рон дождались, когда до них донесутся звуки двух захлопнувшихся дверей, схватили плащ, укутались в него и вылезли через отверстие за портретом.
Поход через замок оказался трудным, как и в прошлый раз, настолько часто приходилось уворачиваться от учителей. Но в конце концов они всё-таки дошли до вестибюля, открыли засов на дубовых дверях, проскользнули наружу, стараясь, чтобы двери не заскрипели, и вышли на залитый лунным светом двор.
— Конечно, — срывающимся голосом сказал Рон, когда они шли по черной траве, — мы можем дойти до леса и обнаружить, что следить-то нам и не за кем. Может быть, пауки шли вовсе не туда. Я, конечно, согласен, в принципе они направлялись куда-то туда, но…
Полная надежды фраза повисла в воздухе.
Они добрались до хижины Огрида, печальной и безмолвной. В окнах не было света. Когда Гарри открыл дверь, Клык на радостях стал прыгать как сумасшедший. Испугавшись, что он всех в замке перебудит своим гулким, как из бочки, лаем, ребята поскорее накормили его ирисками из жестяной банки, которая стояла на каминной полке, и те надёжно склеили челюсти пса.
Гарри оставил плащ-невидимку на столе в хижине. Он не понадобится в кромешной тьме Запретного леса.
— Пойдем, Клык, пойдем гулять, — сказал Гарри и похлопал себя по ноге, Клык радостно выскочил за мальчиками из дома, стремительно кинулся к самому краю леса и, остановившись у большого платана, задрал ногу.
