Бельгарат опустил взгляд на страницу, лежавшую перед ним, и ахнул:
- Где?.. Как ты нашел это?
- Это было записано под пятном. Теперь ты видишь?
- Конечно, вижу. - Взволнованный Бельгарат взял лист в руки и прочел отрывок еще раз. Руки его дрожали. - Ты уверен, что здесь все верно?
- Я переписал слово в слово, прямо с оригинала.
- Как тебе удалось это увидеть?
- Так же, как и тебе - при свете Шара. Непонятно почему, но он помогает в этом.
- Невероятно, - сказал старик. - Интересно... - Он быстро подошел к шкафу у стены, порылся там и вернулся к столу со свитком в руках. Он быстро развернул его. - Держи Шар ближе, мальчик, - сказал он.
Гарион поднес Шар и вместе с дедом смотрел, как спрятанные слова медленно поднимаются на поверхность - как и тогда, в часовне.
- Непостижимо, - изумился Бельгарат. - Слова нечеткие, а некоторые и совсем не видны, но все здесь. Все здесь. Как может быть, что ни один из нас не замечал этого раньше? И как тебе удалось это обнаружить?
- Мне помогли, дедушка. Тот голос сказал, что надо прочесть отрывок при верном свете. - Он помолчал, чувствуя: то, что он должен сейчас сказать, будет очень больно услышать старику. - Да и Поледра навещала нас.
- Поледра? - Имя своей жены Бельгарат произнес сдавленным голосом.
- Кто-то заставлял Сенедру делать во сне очень опасные вещи, а Поледра появилась и остановила ее. Потом она сказала мне, что я должен поехать в часовню в Драснии и прочесть рукопись, и особо подчеркнула, что надо взять с собой Шар. Когда я попал туда и начал читать, то чуть не убежал, словно что-то препятствовало моим намерениям. Все вдруг показалось таким глупым. Потом я вспомнил, о чем мне говорили, и решил попытаться еще раз. Как только я стал читать в свете Шара, чувство, что я зря теряю время, исчезло. Дедушка, что это было? Я думал, что все из-за меня, но и на тебя оно подействовало тоже.
Бельгарат, нахмурившись, размышлял.
- Это была интердикция, - наконец объяснил он. - Кто-то наложил заклятье на это место, причем такое сильное, что никто не мог даже увидеть скрытые там слова.
- Но пятно есть даже на твоем списке. Как же писец, делавший копию, мог достаточно хорошо разглядеть его и точно переписать, а мы не могли?
- Многие писцы в те времена были неграмотны, - объяснил Бельгарат. - Тебе вовсе не нужно уметь читать, чтобы копировать что-то. Все, что делали эти писцы, - так это тщательно перерисовывали буквы.
- Но эта - как ты ее назвал?
- Интердикция, то есть запрет. Это слово изобрел Бельдин. Он иногда ужасно гордится собственным высокоумием.
- Эта интердикция заставила писцов нагромождать все слова друг на друга, даже если они не понимали, что все эти слова значат?
Бельгарат кашлянул и опять задумался.
- Кто бы такое ни сотворил - он очень силен и совсем неощутим. Я и не подозревал, что кто-то тайно воздействует на мой рассудок.
- Когда это произошло?
- Наверное, впервые, когда Мринский пророк произносил слова вслух.
- А будет ли действовать интердикция после того, как человек, установивший ее, умрет?
- Нет.
- Значит...
- Правильно. Он по-прежнему где-то здесь.
- Может быть, это Зандрамас, чье имя мы теперь так часто слышим?
- Вполне возможно. - Бельгарат взял лист со скопированным Гарионом текстом. - Теперь я и при обычном свете все вижу, - сказал он. - Очевидно, стоит только кому-нибудь нарушить интердикцию, и она теряет свою силу. - Он еще раз внимательно прочел написанное на пергаменте. - Это и в самом деле очень важно, Гарион.
- Я был совершенно уверен, что так и есть. Хотя все равно ничего не понимаю. Первая часть довольно простая - это там, где говорится, как Шар станет красным и Дитя Тьмы будет названо по имени. Похоже, мне пора пускаться в очередное путешествие.
- И довольно долгое, если все верно.
- А что означает следующая часть?
- Ну, насколько я понял, этот твой путь, куда бы он ни вел, уже начался, и начался он с рождением Гэрана. - Старик нахмурился. - Мне не нравится отрывок, где говорится, что лишь слепой выбор решит исход. Это заставляет меня волноваться.
- А кто это Возлюбленный и Вечный?
- Я, видимо.
Гарион посмотрел на него. Бельгарат пожал плечами.
- Можно счесть это хвастовством, - признал он, - но некоторые и впрямь зовут меня 'вечный человек', а когда Учитель дал мне новое имя, он прибавил слог 'Бель' к моему старому. В древнем языке 'Бель' означало 'возлюбленный'. - Он улыбнулся немного грустно. - Учитель умел проникать в слова.
- А что это за тайны, о которых там говорится?
- Тоже старинное слово. В стародавние времена говорили 'тайны' вместо 'пророчества'. А так как некоторые из них крайне загадочны, это недалеко от истины.
- Эй! Гарион! Бельгарат! - послышалось снаружи.
- Кто это? - спросил Бельгарат. - Ты говорил кому-нибудь, что идешь сюда?
- Нет, - нахмурился Гарион. - Никому не говорил. - Он подошел к окну и выглянул вниз.
Высокий алгариец с ястребиным лицом и развевающейся длинной черной прядью сидел верхом на взмыленной, изможденной лошади.
- Хеттар! - позвал Гарион. - Что случилось?
- Впусти меня, Гарион, - ответил Хеттар. - Мне надо поговорить с тобой.
К Гариону присоединился Бельгарат.
- Дверь на другой стороне башни! - крикнул он. - Я открою ее тебе. Осторожнее на пятой ступеньке, - предупредил он, видя, что Хеттар пошел ко входу, - она качается.
- Когда ты ее починишь, дедушка? - спросил Гарион.
- Да вот все как-то недосуг.
Ястребиное лицо Хеттара, поднявшегося в круглую комнату на верху башни, было мрачным.
- Что произошло, Хеттар? - спросил Гарион. - Я никогда не видел, чтобы ты приезжал верхом в эти края.
Хеттар глубоко вздохнул.
- Тебе надо немедленно возвращаться в Риву, Гарион, - сказал он.
- Там что-то случилось? - От неведомой тревоги у Гариона сжалось сердце.
Хеттар вздохнул.
- Мне очень неприятно приносить тебе дурные вести, но Сенедра просила разыскать тебя как можно скорее. Ты сейчас же должен ехать в Риву.
Гарион застыл - в его мозгу пронеслась сразу дюжина страшных предположений.
- Почему? - тихо спросил он, боясь услышать ответ.
- Мне очень жаль, Гарион, я даже не могу сказать, как мне жаль, но Бренд убит...
