Эта находка поразила всех, кроме пеонов: по их словам, то были кости гигантского крота, который выбрался на поверхность земли и, по несчастью, погиб от солнечных лучей [28].
Такое довольно наивное объяснение, разумеется, мало кого могло удовлетворить. И маркиз де Лоретто, тогдашний вице-регент колонии, распорядился отправить найденные останки королю Карлу IV. А тот передал их в дар Мадридскому королевскому музею, где они были препоручены заботам естествоиспытателя Хосе Корриги.
Хосе Коррига собрал скелет чудовища буквально по косточкам и потом подробно его описал. Результаты проделанной им кропотливой работы, опубликованные только в 1779 году, повергли в изумление весь ученый мир. А Гёте даже посвятил этому чудовищу отдельный труд, который кое-кем был оценен как первый опыт в создании теории эволюции. Между тем испанского ученого посетил один французский дипломат, пожелавший приобрести пять гравюр с изображением скелета животного, чтобы передать их Парижскому музею естественной истории; эти гравюры были сделаны Хуаном-Батистой Бру как иллюстрации к предварительному описанию ископаемого гиганта. Молодой натуралист Жорж Кювье, имя которого в то время было предметом всевозможных толков, увидел в этих документах лишний повод, чтобы прославиться еще больше. Обладавший некоторыми познаниями в сравнительной анатомии и отличавшийся необыкновенной дерзостью, этот ученый, которому суждено было стать «отцом палеонтологии» , попытался на основании простых рисунков найти чудовищу достойное место в зоологической классификации. Но стоит ли тому удивляться? Ведь, как отзывался о Кювье другой французский зоолог и анатом Анри Бленвиль, «он страстно рассуждал и писал о самых разных науках, даже не удосужившись как следует их изучить; ему было достаточно побеседовать с людьми просвещенными или получить от них соответствующие документы, после чего он со знанием дела принимался что-то связывать или разъединять, отдавая своему занятию столько душевных сил, что иным казалось, будто только ему одному и принадлежит знание истины». Подобное легкомыслие, помноженное на изрядное самомнение, непременно привело бы честолюбца к серьезным заблуждениям, что ему, впрочем, сошло бы с рук, так как он умел всегда выходить сухим из воды, однако на сей раз он попал, что называется, в яблочко, и это только еще больше упрочило его славу.
В достопамятном отчете для Академии наук Кювье торжественно назвал зверя, в котором он распознал разновидность «гигантского ленивца» , мегатерием (от греческого «мегас» — большой и «тер» — животное, в смысле «млекопитающее» ).
«Судя по зубам, — утверждал он, — можно считать, что мегатерий употреблял растительную пищу, а сильные передние лапы животного, вооруженные острыми когтями, свидетельствуют о том, что оно питалось главным образом корнями растений. Благодаря внушительным размерам и огромным когтям зверь мог за себя постоять. Передвигался он медленно, так как торопитвся ему было некуда, поскольку он никого не преследовал и ни от кого не убегал…»
Убежденный в том, что современная наука располагает исчерпывающими сведениями о гигантских представителях ископаемой фауны, Кювье полагал, будто это чудовище погибло, более того — будто оно погибло вследствие великого катаклизма, потрясшего Землю задолго до появления на ней человека. Поэтому, ничтоже сумняшеся, он вывел следующее умозаключение: «Определить истинные причины исчезновения этого животного, основываясь только на его внешнем описании, довольно сложно. Однако если чудовище все же сохранилось, почему его не видели ни охотники, ни естествоиспытатели, и где в таком случае оно скрывается?
Судя по некоторым признакам, мегатерия можно причислить к различным родам неполнозубых. У него голова и плечи ленивца. А необычной формой лап он напоминает и муравьеда, и броненосца».
Тем не менее тот факт, что мегатерий сочетает в себе признаки разных представителей неполнозубых, может поразить разве что невежду, поскольку, как известно, с точки зрения анатомии, все эти животные устроены почти одинаково. Но во времена Кювье всех удивляли главным образом необычные размеры зверя, действительно похожего на слона. Когда мегатерий вставал на задние лапы, его рост составлял 5 метров!
В отличие от современных ленивцев такое животное не могло жить на деревьях. Судя по тому, что мы знаем о нем сегодня, оно выглядело как огромный лохматый медведь со страшными, точно серпы, когтями. Стоять на задних лапах для него, видимо, было делом привычным. Об этом свидетельствует наличие у чудовища тяжелого мощного хвоста, строение его таза и задних конечностей, служивших ему надежной опорой, а также структура его позвоночника. Впрочем, в Карсон-Сити, штат Невада, были найдены гигантские отпечатки следов, подтверждающие такое предположение [29]. Если иногда зверь и опирался на передние лапы (подобно кенгуру, когда он не скачет, а передвигается не торопясь), то их упор был настолько слабым, что тяжеловесными задними лапами он сразу же затаптывал следы передних.
Благодаря высокому росту мегатерий мог питаться листвой деревьев, за ветви которых, по всей видимости, он крепко цеплялся своими когтистыми лапами, что позволяло ему поглощать пищу неторопливо и без лишних усилий. С помощью острых когтей он, вероятно, был способен вырывать с корнем очень высокие деревья, чтобы полакомиться их листьями. Конечно, у него хватило бы сил свалить дерево, однако валить деревья ему случалось нечасто — видимо, потому, что, отличаясь вялостью, как и его младшие собратья — двухпалые и трехпалые ленивцы, — он просто не хотел перенапрягаться.
Пораженные огромными размерами и необычным видом зверя, естествоиспытатели конца XVIII и большей части XIX века единодушно полагали, что он не мог сохраниться до наших дней. Они установили, что мегатерий вымер в третичном периоде, так же как ископаемый слон — мамонт или носорог, которые, согласно теории «тектонической революции Земли» (Кювье), исчезли в минувшую геологическую эпоху. Во всяком случае, человек не мог застать это чудовище на своем веку.
Как бы то ни было, а восхищенный описанием фантастического животного, испанский король Карл IV повелел чиновникам в заморской колонии доставить ему чудовище живым или мертвым. Над этой королевской прихотью потешалось не одно поколение палеонтологов.
Однако с тех пор был сделан ряд открытий, говоривших о том, что монарх оказался куда ближе к истине, нежели ученые мужи. Ни один зоолог не посмел бы нынче поклясться в том, что высочайшую волю короля невозможно было исполнить хотя бы частично, отослав ему, за неимением останков мегатерия, скелет любого другого представителя семейства неполнозубых, только меньших размеров. В самом деле, мегатерий не единственный великан из группы ленивцев, объединенных общим названием «гравиграды». В пампе и прилегающих к ней областях гравиграды были представлены несколькими видами гигантских животных, среди которых следует назвать милодонов (милодон, глоссотерий, грипотерий), очень похожих на мегатериев, если не считать того, что размерами они были примерно с быка и имели длинный хвост.
Теперь легенда индейцев техуэльче кажется более правдоподобной. И подтверждением тому стали другие, более поздние открытия.
Так, со временем выяснилось, что, хотя гигантские гравиграды и отличались невероятными размерами, они были не самыми древними ископаемыми по сравнению с толстокожими, некогда обитавшими на территории нынешней России. В конце концов зоологи даже признали, что толстокожие, жившие в четвертичный период, были современниками человека, так как в пещерах первобытных людей были обнаружены наскальные изображения этих доисторических животных.
Учитывая явно молодой возраст суглинков пампасов и прилегающих к ним областей, где находили останки мегатериев и других не менее крупных животных, было решено отнести этих ископаемых гигантов к минувшей геологической эпохе, то есть к позднему плейстоцену, и даже к современной эпохе — голоцену. Иными словами, считалось, что они жили по меньшей мере 30 000 лет назад. Однако, поскольку раньше чуть ли не все ученые полагали, что человек пришел в Америку через Берингов пролив гораздо позже — примерно 12 тысяч, самое большее 20 тысяч лет назад, в XIX веке уже называли не столь отдаленные времена, — сначала никому и в голову не пришло, что человек мог быть современником этих чудовищ. В поддержку данной точки зрения выдвигался следующий «убийственный» довод, по крайней мере таковым его считали некоторые: никто из специалистов по истории первобытного общества не мог представить ни
