даже когда забирался на покрытый мхом камень, что стоит у их норы. Человек держал его за шкирку. Это было совсем не больно, но очень страшно. Людвиг Четырнадцатый даже взвыл.
– Значит-это-ты-повадился-в-наш-курятник? – спросил человек. «Ну почему люди не могут научиться говорить как следует? – подумал Людвиг Четырнадцатый. – Какие длинные, странные слова!» Подумав немного, Людвиг было собрался сказать человеку, что да, конечно, это именно он навещает их курятник. Но ему было неудобно разговаривать, вися в воздухе. А человек опять заговорил. Он ведь стоял на земле.
– А-ты-мне-нравишься. Такой-милый-шустрый-лисёнок.
Наши-де-тишки-с-удовольствием-будут-играть-с-тобой!
Человек взял лисёнка под мышку и пошёл во двор. Там он посадил Людвига Четырнадцатого в клетку из стальных прутьев.
– Вот-здесь-ты-и-будешь-жить, – сказал человек и защёлкнул замок. – Маллот-и-Петер-сейчас-у- бабушки-в-гостях-но-они-скоро-вернутся.
Людвиг Четырнадцатый надолго задумался: 'Что за странные имена у человеческих детей: «Маллотипетер!»
– Максимилиан-поди-сюда! – закричал человеческий голос.
–По-смотри-кого-я-поймал!
Вчера-он-ускользнул-от-тебя-а-сегодня-я-поймал-его-голыми-руками.
Посмотри-какой-хитрый-лисёнок. Вот-будет-хорошая-игрушка-нашим-ребятишкам! Людвиг Четырнадцатый совсем не обрадовался, услышав в третий раз, что он
так хитёр. Ему совсем не хотелось быть игрушкой у человеческих детей. Ему
хотелось обратно в лес.
Максимилиан проводил хозяина и возвратился к клетке.
– Доб-ро-рое утро! Не говорил я тебе, чтоб ты держался подальше?
– Доброе утро. А не выпустишь ли ты меня отсюда? – спросил Людвиг Четырнадцатый.
– Дудки, мы больше не друзья, – возразил пёс и оскалил зубы. – Ты плут.
– Только не я, – возразил Людвиг Четырнадцатый. – Я совсем не хитрый.
– А кто прятался в моей конуре? – возмутился Максимилиан. – Ты, пожалуй, похитрее даже своего папочки Ларссона.
Пёс обошёл вокруг клетки и тщательно обнюхал каждый прут.
– Вот теперь посмотрим, сумеешь ли ты спасти свою рыжую шкуру, – продолжал он. – Мне даже незачем охранять тебя. Желаю приятно провести время.
И Людвиг Четырнадцатый остался один. Он тыкался носом, искал лазейку, но вокруг были только прочные стальные прутья. Он попытался разгрызть замок, но тот оказался не по зубам.
– Эх, был бы я хитрым, ну хоть чуть-чуть, – вздохнул Людвиг Четырнадцатый.
Он положил голову на передние лапки и загрустил.
– Пин-пин-пинтересно, что ты делаешь в моей клетке? – вдруг услышал он чей-то голосок. Это была Тутта Карлссон.
– Доброе утро! – мрачно ответил Людвиг Четырнадцатый. – Наряжаю новогоднюю ёлку!
– Как ты сюда попал? – продолжала Тутта Карлссон, не слушая его. – Замок-то заперт.
– Разве? А я и не заметил, – хорохорился Людвиг Четырнадцатый.
– Ещё и кип-кип-кипятится! – удивилась Тутта Карлссон. – Как же ты оказался таким дураком, что дал себя поймать?
– Ну, перепутал человека с пугалом! – огрызнулся Людвиг Четырнадцатый.
– Ты сказал правду, – промолвила вдруг Тутта Карлссон. – Ты совсем не такой хитрый, как другие лисы. Поверить, что жив-жив-живой человек – пугало!
Людвиг Четырнадцатый заплакал.
– А разве так не бывает?
Послышались шаги, и человек, который поймал Людвига, остановился у клетки.
– Не-бойся-цыплёночек, – засмеялся человек. -
Лисёнку-теперь-не-сбежать-из-твоей-клетки.
Еду-то-он-получит-но-не-цыплятинку-о-которой-он-мечтал.
Человек поставил в клетку миску с костями и мясом.
– Чего, чего, чего? Что говорит человек? – всполошилась Тутта Карлссон. – Ты пришёл сюда, чтобы пит-пит-питаться цыплятиной? Людвиг Четырнадцатый глубоко вздохнул.
– Я пришёл, чтобы поиграть с тобой. Но меня поймал человек, чтобы мной играли его дети.
– Бедный Людвиг Четырнадцатый, – запищала Тутта Карлссон. -Значит, это я вин-вин-виновата, что тебя посадили в клетку? Обещаю, что помогу тебе выбраться отсюда. А пока до свидания.
И Тутта Карлссон исчезла. А Людвиг Четырнадцатый остался один во дворе у человека в клетке для цыплят.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Маллот и Петер вернулись от бабушки.
– Какой-миленький! – обрадовалась Маллот и попробовала погладить Людвига Четырнадцатого.
«И совсем я не миленький», – подумал Людвиг Четырнадцатый в схватил её за руку.
– Папа-можно-мы-заберём-его-к-себе-в-детскую-на-ночь? – умолял Петер. – Пусть-он-спит-в- кукольной-коляске!
«Ещё чего не хватало, – подумал Людвиг Четырнадцатый. – Лис – в кукольной коляске!»
На этот раз человек был с ним, очевидно, согласен.
– Лучше-уж-пусть-лисёнок-останется-в-клетке.
Лесные-звери-плохо-себя-чувствуют-в-доме-у-людей, – сказал он.
Людвиг Четырнадцатый нашёл это заявление вполне справедливым.
– Нужно-дать-ему-имя, – предложил Петер. «У меня уже есть одно, но вам его не отгадать», – подумал Людвиг Четырнадцатый.
– Пусть-будет-Микке. Микке-звучит-очень-мило! – предложила Маллот. Лисёнок вяло улыбнулся: Микке – такое обычное имя. Людвиг Четырнадцатый
куда возвышеннее!
– Рыжий-хвост, – сказал человек.
Людвиг Четырнадцатый заворчал. Право же, ему надоели все эти глупости. Его зовут Людвиг Четырнадцатый, и точка.
– Давайте-лучше-к-завтрашнему-утру-придумаем-ему-чудесное-пречу-десное-имя! – предложила Маллот.
К завтрашнему утру!
Людвиг Четырнадцатый почувствовал, что нос его снова стал сухим и горячим. Неужели ему придётся скучать в этой проклятой клетке до завтра? Ой, как мама Ларссон будет волноваться! А как папа Ларссон будет сердиться!
– Можно-взять-ошейник-Максимилиана-и-погулять-с-лисёнком? – спросила Маллот.
Людвиг Четырнадцатый сразу же повеселел: во время прогулки, может, ему удастся сбежать в лес?
– Можно, – разрешил человек, – но-будьте-осторожны. – Мне-ка-жется-что-лисёнок-немного- зол.
Людвиг Четырнадцатый решил притвориться добрым. Он разрешил детям надеть па себя ошейник Максимилиана и послушно поковылял рядом с ними.
Максимилиан лежал в своей конуре и мрачно наблюдал за всем.
– Тебе-завидно-что-мы-другого-зверька-а-не-тебя-ведём – на – прогулку, – поддразнил его
