добавила с какой-то непонятной усмешкой она.
– Даша, я тебе сейчас все объясню. Дело в том, что мы с Катей решили расстаться…
– Надо же! Впервые об этом слышу! – перебила Каркуша.
Она почувствовала странное веселье, еле сдерживала себя, чтобы не расхохотаться в голос. Уже второй раз за сегодняшний день она ощущала себя героиней «мыльной оперы». Там вечно кто-нибудь приходит куда-то в самый неподходящий момент.
– Даша! У нас с Катей ничего не было… – вконец смутился Фишкин.
Он раскраснелся и от волнения наматывал на палец уголок скатерти.
– Тогда как понять, что вы решили расстаться? – не повышая голоса, спросила Даша.
– Просто я неправильно выразился. – Глаза Фишкина бегали из стороны в сторону. У него вообще-то всегда был беспокойный взгляд. Сейчас же и вовсе он не мог ни на секунду задержать глаза на каком-нибудь предмете. – Мы с Катей, конечно, типа, встречались… Но именно «типа», понимаешь? Ничего серьезного. Да ей и самой эти наши встречи уже давно в тягость. Нам и разговаривать-то не о чем… Ну чего ты молчишь? – внезапно обрушился на Каркушу Фишкин. – Я ведь правда собирался тебе сегодня сказать, что познакомился с другой девушкой. Даша, я тебя люблю, – сделал неожиданное признание Фишкин и уткнулся в свою чашку.
– Кажется, я здесь лишняя, – с деланным сожалением вздохнула Катя и встала со стула.
– Постой. – Даша дотронулась до ее руки.
Каркуша отметила про себя, что пальцы у нее теплые и мягкие. И вообще, хоть это, возможно, и покажется кому-то странным, но Каркуше нравилась эта спокойная и очень необычная девушка. Неужели она не могла получше кого-нибудь найти?
– Пусть идет! – вскочил Фишкин. – Катя, ты совершенно права. Ты здесь лишняя!
– Нет, Катя! – впервые слегка повысила голос Даша. От этого он зазвучал неожиданно низко. – Я тебя очень прошу, посиди немножко с нами. Я хочу тебя кое о чем спросить.
Каркуша, которая к этому времени давно уже уселась, теперь перестала чувствовать себя героиней сериала. И ощущение, что с ней это уже когда-то было, тоже исчезло. Теперь девушке начало вдруг казаться, что сейчас она может себе позволить все: нахамить зануде и обманщику Фишкину, потянуть за скатерть, чтобы все чашки со стаканами шлепнулись на пол, подойти к охраннику и сдвинуть кепку прямо ему на глаза. Но ничего этого Каркуша, конечно, делать не стала. Она сидела с независимым видом и дергала ногой в такт музыке. Солист пел: «Молодой капитан, внук отца моего внука…»
– Вообще-то Фишка прав, – начала Каркуша и, улыбнувшись, посмотрела на Вадима.
Тот весь сразу как-то подтянулся и напрягся.
– Фишка? – Даша удивленно вскинула светлые бровки.
– Ну да, у нас в классе его только так и называют. Потому что фамилия – Фишкин, – дружелюбно пояснила Катя.
– Так вы, значит, в одном классе учитесь? – спросила Даша.
Каркуша кивнула в ответ.
– Давно нужно было завязать с этой тягомотиной, – продолжила она свою мысль. – Но, кстати, не я была инициатором. Вы бы слышали, Даша, как он меня уламывал! Соловьем заливался.
– Заткнись! – пнул ее ногой Фишкин.
К счастью, Даша не заметила этого.
– Фи, какой грубиян! – фыркнула, отодвигаясь, Каркуша.
– Катя… – Даша тряхнула своими пушистыми рыжими волосами, – значит, вы с Вадимом давно уже знакомы?
– Восемь лет, – последовал бодрый ответ.
– И что, вы с ним с первого класса встречались? – Даша захлопала длинными, искусно подкрашенными ресницами.
– Упаси господи! – засмеялась Каркуша. – Месяцев пять, наверное… А разве он вам про меня не сказал? – Каркуша перевела удивленный взгляд на Вадима.
Тот сидел красный как рак, сопел и нервно дергал под столом ногой.
– Ни слова, – замотала головой Даша. – А ведь я спрашивала. Вадим, почему ты сказал, что у тебя нет девушки?
– Потому, что у нас с ней такие отношения, что…
– Я же не спрашивала про ваши отношения, – перебила его Даша. – Я спросила, есть у тебя девушка или нет.
– Это что, допрос? – Фишкин нервно вскинул голову.
– Просто разговариваем… – Казалось, Дашу ничто не могло вывести из себя. – Но если тебе этот разговор неприятен, я могу уйти… Мы вместе можем уйти, – добавила она и подмигнула Кате.
– Да пошли вы обе! – Фишкин вскочил и, не разбирая дороги, кинулся к выходу.
Взбегая по лестнице, он слышал, как громко захохотали ему вслед Даша и Катя. Поравнявшись с охранником, Фишка смачно выругался.
– Ты чего, парень? – грозно нахмурился тот. – Хочешь, чтобы я милицию вызвал?
Но Фишкин даже не взглянул на стража порядка, будто и не ему вовсе была адресована угроза. Пнув ногой стеклянную дверь, парень шагнул на улицу. Холодный воздух заставил его поежиться. Моментально замерзли руки.
– Ну ничего, Катюшка! – прошипел он себе под нос. – Ты меня еще вспомнишь! Я тебе такую веселую жизнь устрою, пожалеешь, что на свет родилась!
5
– А ты в каком классе учишься? – спросила Катя, чувствуя, что язык не желает больше ее слушаться: она выпила уже не меньше двух бутылок пива.
– В одиннадцатом, – ответила Даша, наполняя Каркушину кружку.
– Ой, я больше уже не могу, – призналась Каркуша. – И так не знаю, как домой пойду. Родители наверняка запах учуют… – Она вдруг осеклась на полуслове и уставилась остекленевшым взглядом на медленно оседающую пену.
– Эй! – Даша легонько толкнула Катю в бок. – Ты чего?
– Да так, – отмахнулась Каркуша. – Кое о чем вспомнила.
На какое-то время ей действительно удалось забыть о страшном открытии, которое она сегодня совершила.
– Ты знаешь, я, наверное, пойду, – сказала Каркуша. – Пока, девчонки.
Аня и Маша прервали оживленную беседу.
– Счастливо, – сказала Маша.
– Заходи, – улыбнулась Аня. – Мы тут часто бываем. Еще встретимся.
Катя записала в блокнот Дашин телефон, продиктовала свой и ушла.
Она хотела незаметно проскользнуть в свою комнату, но родители, как назло, закрылись изнутри на верхний замок. Пришлось звонить. Дверь открыла мама.
– А мы с отцом уже волноваться начали, – запричитала Светлана Николаевна, едва Каркуша переступила порог. – Спрашиваем у Артема, он говорит, днем была, а потом собралась и убежала куда-то… Катя, где ты была? Посмотри на часы!
– Давай утром поговорим, – глухо отозвалась Каркуша, старательно избегая обращений. Она поклялась себе, что не будет произносить слово «мама». – Сегодня я дико устала.
Светлана Николаевна подалась вперед, шумно втянула ноздрями воздух и потребовала:
– Ну-ка дыхни!
– Прямо пост ГАИ какой-то, а не квартира, – съязвила Каркуша, рукой отстраняя мать. – Дай пройти!
– Андрей! – выкрикнула не своим голосом Светлана Николаевна. – Выйди на минуточку!
Через минуту из спальни выглянул Андрей Геннадиевич.
– Ну что там у вас случилось? – то ли сонным, то ли уставшим голосом поинтересовался он.
– Нет, ты выйди сюда и полюбуйся! Твоя дочь пришла в одиннадцатом часу, и от нее пахнет спиртным!
Андрей Геннадиевич вышел в прихожую.
– Давайте хотя бы на кухню пройдем, – предложил он. – А то перед соседями неловко. Подняли крик…
Тут и Артем вылез из своей комнаты.
– Явилась? – саркастически улыбнулся он. – Я же вам говорил, никуда она не денется!
– Ты посмотри на свою сестру! – В голосе Светланы Николаевны слышались слезы. – Она же пьяная! Где ты шаталась? – взвизгнула она, повернувшись к Каркуше.
Катя не успела ответить, потому что снова встрял Артем:
– Да это она с горя напилась! Письмо нашла! Тяжко осознавать, что она нам – никто!
Каркуша видела, как побледнела мама, слышала, как легкий металлический предмет со звоном упал на пол. «Наверное, чайная ложка», – отстраненно подумала Катя.
– Что? – прикрыла рукой рот Светлана Николаевна. – Какое письмо? Что ты такое говоришь, Артем? Что значит «никто»?
– Пойдемте на кухню, – повторил Андрей Геннадиевич.
На этот раз его услышали. Через какое-то время семья Андреевых в полном составе сидела за небольшим белым столом. Вернее, сидели только Артем и Катя. Мама стояла возле окна, а папа, привалившись спиной к кафельной стене, уставился на свои изрядно потрепанные тапочки.
Первой заговорила Светлана Николаевна. Тихим, трагическим голосом она произнесла:
– Я знала, что это когда-нибудь случится… Артем, выйди, пожалуйста, нам нужно поговорить с Катей.
– Да чего там, говорите при мне, – развязно отозвался Артем. – Все равно я уже в курсе дела.
– Нет, ты выйдешь! – внезапно сорвалась на крик Светлана Николаевна. – И никогда, слышишь, никогда не смей говорить то, что ты сказал!
