прямоугольные очки, папки и сотовые телефоны в руках. Они двигались жестко, чеканя каждый шаг. Резко останавливались и так же резко срывались с места. Ух, цепенеешь от холода, видя такую деловую мощь. Рабочий день закончился, свет в офисе погас.
И вдруг новый. Спорт! Скорость! Драйв! На сцену стали выбегать теннисистки, футболисты, гимнастки. Аня с Тусей выехали на роликовых коньках и стали наматывать круги по сцене, догоняя друг друга. Дефиле здесь и не пахло. Но программа была построена так, чтобы зрители могли отдохнуть и развлечься, а модели подготовиться к финальному выходу. По одному человеку модели стали исчезать со сцены. Они неслись сломя голову переодеваться, потому что тот, кто ушел со сцены первым, первым и должен выйти вновь.
На этот раз паузу выдержали намного дольше, просто необходимо было сделать акцент на важности финального выхода. Вот сцена заиграла разноцветными бликами, полилась торжественная музыка – светский раут начинался. Первыми на сцену вышли юноши в смокингах, они выстроились в ряд и обернулись в глубь сцены, ожидая появления дам. Зал замер, затаив дыхание. Очень медленно стали появляться девушки, грациозно вышагивая, замысловато переплетая ноги. Каждая замирала в определенной точке, приняв элегантную позу. Этих великолепных изваяний на сцене становилось все больше и больше. Каждое новое появление у восхищенных зрителей срывало аплодисменты. Вот на сцене появилась Туся. Умопомрачительное золотое платье ловило разноцветные лучики света и разбрызгивало их фонтаном сверкающих искр. Девушка двигалась так изящно и пластично, что напоминала маленькую золотую ящерку. Вслед за Тусей появилась Аня. Изысканное темно-фиолетовое платье походило на ночное море. При каждом шаге дорогой атлас отливал серебром, как будто лунная дорожка бежала по волнам. Причудливые драпировки украшали весь лиф платья, талия была туго затянута тканью, отчего казалась невероятно тоненькой, а с бедер сбегали огромные фалды и падали к ногам вспененными волнами. Аня двигалась, как богиня. У Волкова потемнело в глазах, горло пересохло, сердце остановилось и, казалось, никак не хотело биться вновь, такой шок он испытал.
Но еще один зритель был в шоке. Лена Серова. Анино платье было творением ее рук, и в его атласных волнах, внизу, должны были плескаться два больших алых мака, специально нарисованных на ткани! Но маков не было!.. Анина мама бросила недоуменный взгляд на Лену, и та пожала плечами. Тем временем манекенщицы, постояв немного на месте, стали по одной разворачиваться и уходить со сцены. Каково же было изумление Лены, когда она увидела спину Ани – там плавали по атласным волнам те самые маки!
– Боже мой, она надела платье задом наперед! – в ужасе прошептала Лена.
Борька посмотрел сначала на Лену, потом на Аню:
– Ну и что? Все равно никто не заметил, – резюмировал он. – А мне так даже больше нравится. Необычно и загадочно. Чего ты смеешься? Точно тебе говорю.
Лена расхохоталась под бурные и продолжительные аплодисменты зрителей.
О фуроре, произведенном Малышевой и Крыловой на подиуме, стали ходить легенды. К концу лета все одноклассники, постепенно возвращавшиеся в Москву после каникул, знали о том показе в подробностях. Но виновницы всей этой шумихи только посмеивались: ведь они добились результата, к которому стремились. Туся Крылова теперь была во всеоружии и ждала продолжения съемок сериала. К.С. был ею доволен. А Малышева, убив наповал Волкова своим новым имиджем, поняла: Ванечка теперь ее на веки вечные.
А лето между тем закончилось, и наступил сентябрь. Новый учебный год для бывшего девятого «Б», вернее, для тех, кто остался в школе, начался в новом составе. С некоторыми из «вэшников», с которыми их объединили в десятом классе, они сдружились, особенно после спектакля. Но все равно отношения с новыми одноклассниками складывались по-разному.
– Так, мне хотелось бы знать, что там у вас под партой происходит?
Вопрос математички Клавдии Петровны Санаевой, которую старшеклассники называли за глаза просто Клавой, вывел Белого из благодушной полудремы. Он лениво проследил за взглядом учительницы и краем глаза уловил, как Волков с Малышевой нервно расцепили под партой руки. На губах Сергея появилась небрежная улыбка, сонливость в миг слетела с него. Нормально они устроились! Времени даром не теряют. Ванька-то левша, а Анька – правша, сидит как раз справа, и ничто не мешает им списывать с доски формулы, держась под партой за белы ручки.
– Да, да! Я к вам, Волков с Малышевой, обращаюсь, – подтвердила Клава.
В классе оживленно завозились. Белый хотел было перемигнуться с Алиской, обменяться, так сказать, мнениями, но вовремя вспомнил, что ее в классе нет. Она почти неделю в школу не ходит, простудилась слегка и решила «поболеть».
– А в чем фишка-то? – подал голос Вовка Неделя, приятель Белого, сидевший с ним за одной партой.
– Неделькин, закрой рот! – тут же потребовала Клава.
– А я ничего, я молчу, – проворчал тот.
Но вместо него, действуя из самых лучших побуждений, возник Шустов:
– Да не берите в голову, Клавдия Петровна. Это у них привычка такая, рефлекс Павлова, типа «возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке». Они же по пещерам лазают со своим экстрим-клубом. Им без страховки нельзя.
– Шустов, и ты туда же! – завелась Клава, согнав улыбку с лица Белого. – Воспользовались моментом, что вас контролировать некому? Что за класс?! Стихийное бедствие, а не класс!..
Но это, как вы уже догадались, совсем другая история.
