нему взглядом, сразу отметив повышенное внимание к себе. Неприятно, если этот юнец знает Эхе кё Сите в лицо, придется уходить с боем, что не есть желательно, император просил провернуть изъятие рабыни без шума. Что ж, будет только то, что будет. Тревоги молодой инар не подымает, а остальное неважно.
— Торговый дом «Астеан» приветствует сиятельных ине[18] и ино! — вышел на подиум распорядитель торгов. — Сегодня мы представляем вашему вниманию новую коллекцию хорошо воспитанных рабынь редкостной красоты. Надеемся, что вы по достоинству оцените наши усилия!
Заиграла флейта, и на подиум начали подыматься закутанные в полупрозрачные одеяния женские фигуры. Рабыни выходили из одних дверей, скользили мимо негромко загудевших гостей и скрывались в другой.
— Итак, лот номер один! — провозгласил распорядитель, взяв за руку девушку, оставшуюся на подиуме. — Перед вами имперская аристократка древнего рода с яриндарского полуострова! Посмотрите на нее, ине и ино, разве она не красива?
Рабыня медленно опустила вуаль. На собравшихся с точеного лица взглянули огромные голубые глаза. Белокурые волосы были заплетены в косу. Девушка смотрела на гостей обреченно, понимая, что для всех этих господ она не более, чем игрушка, которую можно сломать и выбросить.
Санти вопросительно покосился на Ле. Жрица отрицательно покачала головой. Не та, что нужно, увы. Скомороху до ломоты в зубах хотелось освободить всех этих несчастных девчушек, но он понимал, что пока не может. Пока! Дождетесь вы расплаты, господа рабовладельцы. Ох, дождетесь, за все разом ответите, страшную цену заплатите. Гнев Санти стал холодным и расчетливым. Он с брезгливой ухмылкой наблюдал, как рабыню ощупывали, осматривали, заставили раздеться догола. Бедняжка покрылась краской стыда, но не посмела ослушаться приказа. Продали ее за сто пятьдесят тысяч золотых одному из столичных инаров.
Одна за другой на подиум выходили красивые девушки, редкостно красивые, распорядитель не солгал. И какие же они были разные. Чернокожие, желтокожие и краснокожие. Блондинки, шатенки и брюнетки. Смуглые и белокожие. Но Неизвестной среди них не оказалось, Жрица никак не среагировала ни на одну из рабынь. Торги уже заканчивались, когда она внезапно насторожилась и резко ткнула Санти пальцем в бок. На подиум вывели скромно выглядевшую по сравнению с остальными шатенку. Карие, беззащитные глаза взирали на мир с немым укором, как бы вопрошая у него: «Почему ты так жесток? Что я тебе сделала?» Была в этой рабыне какая-то тайная прелесть, чем-то необычным она притягивала к себе, причем настолько сильно, что скоморох вздрогнул. Вот ты, значит, какая. Тяжело Леку придется с новой ученицей, рабскую психологию переломить сложно, а девочка, судя по объявлению распорядителя, рабыня в шестом поколении.
Горец тоже внимательно рассматривал Неизвестную. Что-то в ней есть очень странное, что-то вызывающее резкую настороженность. Лек всмотрелся в ауру рабыни и вздрогнув, поняв, что она изначально принадлежит Тьме, только еще не понимает этого. Карие глаза девушки то и дело темнели, в них появлялась жесткость и даже жестокость. Он наклонился к проводнику и тихо шепнул:
— Видите?
— Что? — так же тихо спросил тот.
— Эта девочка, как и я сам, носитель Тьмы.
Глаза охотника черного клана расширились, он недоверчиво посмотрел на Лека и перевел взгляд на рабыню, по-особому расфокусировав его. Некоторое время вглядывался, затем поежился.
— Вы правы, Повелитель… Так это за ней вы пришли?
— Да.
— Ясно. Если бы мы знали, то девушка давно была бы свободна.
— Или мертва.
— Тоже вполне вероятно, — не мог не согласиться проводник. — Что вы намереваетесь делать?
— Шум нам не нужен, постараемся купить, — поморщился Лек. — Но если не получится, освободим девочку даже силой.
— Если придется, дайте сигнал. На территории поместья сейчас около двадцати высших охотников клана. Мы поможем. Только придется убирать всех здесь, огласки нам не нужно.
— Благодарю, постараемся избежать конфликта, нам тоже не слишком хочется светиться.
Обнаженная рабыня молча стояла на подиуме, смотря почему-то только на молодого инара, вызвавшего настороженность у Санти. Тот тоже не отводил взгляда от шатенки, сжатые в кулаки руки юноши подрагивали. Но отметили это только элианцы, привыкшие замечать все вокруг, от чего порой зависела жизнь. Распорядитель торгов, тем временем, продолжал расхваливать товар. И красавица перед гостями, и умница, и выдрессирована отлично, знает самые экзотические способы удовлетворения похоти господина или госпожи. И танцевать умеет, и на арфе играть, и баллад множество знает.
— Начальная цена — сто тысяч золотых, — заявил он, наконец.
— Беру! — поднял руку кё Доэ.
— Сто двадцать! — без промедления заявил из своего угла странный юноша, продолжая сжимать кулаки.
В глазах рабыни при звуках его голоса на мгновение мелькнули радость и надежда. Столичный гость презрительно покосился на наглеца, посмевшего мешать ему. Судя по одежде, представитель небольшого и вряд ли богатого дома. Как он вообще здесь оказался, интересно? Ладно не страшно, сдаваться кё Доэ пока не собирался.
— Сто сорок! — вмешался в торги второй владетель.
И эта сволочь туда же! Кё Доэ едва не зашипел от ярости, но тоже поднял цену. Однако когда она перевалила за двести тысяч, отступил, не собираясь платить такие деньги за ничем не примечательную шатенку, тем более, местную уроженку. Красива, но ничего особенного. Вот за золоволосую рабыню сына наглеатского деара он отдал бы и полмиллиона, да жаль тот не хочет продавать. Кё Рите и неизвестный юноша продолжали набавлять, пока цена не поднялась до трехсот пятидесяти тысяч. После этого столичный гость с искренним недоумением развел руками и прекратил торговаться.
— Четыреста! — негромко сказал Санти.
По лицу рабыни пробежала тень, юноша в углу закусил губу, посмотрев на скомороха с откровенной ненавистью. Но не отступил, снова став набавлять, правда, за раз не больше, чем по пять тысяч. Он чуть не трясся, то и дело сжимал кулаки, откровенно волнуясь. Девушка на подиуме смотрела на него с отчаянной надеждой, закусив губу и едва не плача. Лек переглянулся с Санти. Что-то непонятное здесь происходит. Кто послал этого юнца? Кто-то тоже знает, что представляет собой ничем не примечательная внешне рабыня, и решил сыграть свою партию? Не выйдет. Ничего у вас не выйдет, господа хорошие. Даже если силой попытаетесь отбить девушку, то вряд ли что-нибудь сможете сделать против пяти горных мастеров и двадцати высших охотников черного клана. Или здесь другое? Лек снова всмотрелся в незнакомца. Если бы это не было невозможным, то горец сказал бы, что странный юноша влюблен до потери разума. Но нартагальский инар влюблен в рабыню? Такого не случалось почти никогда, а значит во внимание принимать этот вариант не стоит.
— Полмиллиона! — в откровенном отчаянии выкрикнул юноша и замер.
— Ох, как мне надоел этот спор… — лениво протянул Санти. — Один жемчужный лоан!
Он подошел к подиуму, достал из кошеля драгоценный камень и протянул распорядителю торгов. Тот, изумленно приоткрыв рот, принял его и недоверчиво уставился на сверкающее чудо в своей руке.
— Но стоимость этого камня полтора миллиона, как минимум, сиятельный… — с трудом выдавил он, наконец. — Вы…
— Не имеет значения, — скучающе отмахнулся Санти. — Мне нравится эта рабыня и я ее получу!
— Конечно, сиятельный! — низко поклонился распорядитель и повернулся к застывшему в углу юноше. — Вы можете предложить больше?
— Нет… — глухо ответил тот и пошатнулся, на него страшно было смотреть — лицо белое до синевы, губа прокушена насквозь, по подбородку стекала струйка крови.
Рабыня на подиуме резко вздрогнула, по ее щекам мгновенно протянулись мокрые дорожки, из глаз
