девушка должна быть в наших руках.
— А! Это другое дело.
— Значит, так будет для вас удобно?
— Как нельзя удобнее.
— И между нами все решено?
— Решено окончательно.
Уактено вынул великолепную бриллиантовую булавку, которой была заколота его блуза, и протянул ее Болтуну.
— Вот вам! — сказал он. — Это мой задаток.
— О! — радостно воскликнул проводник, схватив булавку.
— Если вы исполните свое обещание, — продолжал Уактено, — она будет ваша, не считая восьми тысяч пиастров. Деньги я отдам вам, когда получу девушку.
— Вам приятно служить, — сказал Болтун. — Вы благородный и великодушный человек!
— Помните только одно, — сурово проговорил Уактено, холодно взглянув на него. — Меня зовут убийцей, и если вы вздумаете обмануть меня, вам не удастся спастись от моей мести. Куда бы вы ни скрылись, как бы уединенно и неприступно ни было ваше убежище, — я найду вас!
Болтун вздрогнул.
— Я знаю это, — отвечал он. — Не беспокойтесь: я не обману вас.
— Надеюсь. А теперь ступайте. Вам не следует оставаться здесь слишком долго, чтобы не заметили вашего отсутствия. Через девять дней я приду сюда.
— А я передам вам молодую девушку.
Болтун повернулся и так же неслышно и незаметно, как выходил из лагеря, вернулся в него.
Оставшись вдвоем, Уактено и Кеннеди легли на землю и тихо поползли.
Добравшись до ручейка, скрытого в лесной чаще, они остановились, и Кеннеди свистнул два раза.
Послышался легкий шорох; всадник, держа за повод двух оседланных лошадей, показался из-за деревьев, в нескольких шагах от них.
— Подъезжай, Фрэнк, — сказал Кеннеди. — Мы одни.
Всадник подъехал к ним.
— Ну, что нового? — спросил Кеннеди.
— Ничего особенного, — отвечал Фрэнк. — Я видел след индейцев.
— Ага! — сказал Уактено. — А много их?
— Порядочно.
— В каком направлении идет след?
— С востока на запад.
— Хорошо. А к какому племени принадлежат индейцы?
— Кажется, это команчи.
Уактено задумался.
— Может быть, они охотятся? — сказал он.
— Очень возможно, — отвечал Фрэнк.
Уактено и Кеннеди сели на лошадей.
— Отправляйтесь оба к проходу Бизона, — сказал Уактено, — и останьтесь на время в пещере, которая находится около него. Внимательно следите за мексиканцами; но берегитесь, чтобы вас не заметили.
— Будьте спокойны, господин.
— О, я знаю, что вы ловкие, преданные мне люди, и вполне полагаюсь на вас. Следите и за Болтуном: я не доверяю этому метису.
— Будет исполнено.
— А теперь — до свидания. Вы скоро получите от меня известие.
Несмотря на темноту, всадники поскакали галопом; Кеннеди и Фрэнк поехали в одну сторону, Уактено — в другую.
ГЛАВА XII. Психология
Генерал так тщательно скрывал причины, побудившие его предпринять поездку в западные прерии, что никто из сопровождавших его лиц не имел о них ни малейшего понятия.
Несколько раз уже, и, по-видимому, безо всякого повода, он отдавал приказания разбить лагерь в какой-нибудь пустынной местности и оставаться там, неизвестно с какой целью, дней десять, а иногда и больше.
В продолжение этих остановок генерал в сопровождении проводника уезжал куда-то каждое утро и возвращался только поздно вечером.
Что делал он в это время? Зачем предпринимал он эти таинственные экскурсии, после которых становился грустнее и мрачнее обыкновенного?
Никто не знал этого.
Во время отсутствия дяди Люции приходилось вести однообразную, монотонную жизнь. Целые дни печально сидела она около своей палатки и иногда, в сопровождении капитана Агвилара или толстого доктора, ездила верхом около лагеря, что не доставляло ей никакого удовольствия.
Тот же образ жизни пришлось вести молодой девушке и на этот раз.
Генерал бывал в лагере только по вечерам, и даже доктор, страстно желавший найти свое фантастическое растение, покинул Люцию и пропадал целые дни. Таким образом, у нее оставался только один собеседник — капитан Агвилар.
Но, несмотря на то, что капитан был молод и неглуп, его общество имело мало привлекательного для Люции.
Храбрый, мужественный, глубоко преданный генералу, которому был обязан всем, Агвилар с величайшим уважением и преданностью относился и к его племяннице. Он заботился о ее удобствах, старался предупредить все ее желания, но не умел развлечь ее и заинтересовать каким-нибудь разговором.
Однако на этот раз Люция не скучала. Со времени страшной ночи пожара, с тех пор как Чистое Сердце, точно какой-нибудь сказочный герой, о подвигах которых она читала, явился так неожиданно и спас весь лагерь, новое чувство — чувство, неясное для нее самой — зародилось в сердце молодой девушки. Оно мало-помалу увеличивалось и через несколько дней овладело всем ее существом.
Она постоянно думала об охотнике, об этом энергичном, мужественном человеке, способном бороться со всякой, самой грозной опасностью и победить ее. Она припоминала все подробности ужасной ночи, когда ему пришлось играть такую выдающуюся роль, и ей казалось, что он — герой, что образ его окружен ореолом.
Целыми часами сидела она, погруженная в воспоминания, думая о смелости и решительности Чистого Сердца, благодаря которому и она, и дядя, и все сопровождавшие их спаслись так счастливо от смерти в то время, как у них не оставалось уже никакой надежды.
Внезапный уход охотника, не пожелавшего выслушать самой простой благодарности и как бы совсем не думавшего о тех, кого спас, неприятно подействовал на молодую девушку. Это притворное или действительное равнодушие сильно оскорбило ее. Почему он так холодно обошелся с ними? Нет ли какого- нибудь средства заставить его раскаяться в таком безучастном отношении к ним, если им придется встретиться еще раз. Вот вопросы, которые занимали ее.
Говорят, что от ненависти, а также, очень часто, от любопытства — один шаг до любви. Это парадокс, но он верен.
Незаметно для самой себя Люция сделала этот шаг — и сделала его очень быстро.
Молодая девушка, как мы уже говорили, воспитывалась в монастыре, у стен которого замирали все
