– Да что это я все о себе да о себе, – с напускной скромностью заметил Двафэ, переходя к десерту. – Давай о тебе поговорим. Ты где учишься?
Лу открыла рот и собралась ляпнуть, что она заканчивает одиннадцатый класс, но тут же спохватилась. Сопливая школьница, фу, какое неприятное открытие ожидало этого умного, зрелого, талантливого художника! Нет, надо срочно что-то выдумать! Лу знала, что она выглядит совсем взрослой, никто не даст ей ее законные шестнадцать лет. И потом, через три месяца ей стукнет семнадцать!
– Я в универе, на филологическом. На… втором курсе… вот заканчиваю. – Лу честно смотрела в глаза Федору. – Учиться интересно, даже очень, трудновато, правда, объем литературы просто огромный, и потом неизвестно, где работать, но я не парюсь на эту тему. Главное, получить диплом, а работать… можно где угодно, да хоть у мамы в салоне или в газете, если по специальности.
– А что за салон у твоей мамы? – лениво поинтересовался Двафэ, как показалось Лу, просто из вежливости.
– «Эвридика», салон красоты, между прочим, очень популярный, у нее многие известные тетки пасутся, все себе там что-то омолаживают, волосы укрепляют, маникюры-педикюры немыслимые делают, ногти наращивают… – небрежным светским тоном стала откровенничать Лу. – Да это тебе, наверно, по барабану?
Выпитое французское вино дало о себе знать. Лу раскраснелась, черные арабские глаза ее заблестели, она стала более раскованной и словоохотливой. Федор слушал ее молча и откровенно любовался девушкой.
Лу с досадой вспомнила, что так и не позвонила маме, а она небось уже Черепашкин телефон оборвала. Люся обычно всегда в курсе Луизиных передвижений. Но на этот раз даже она не сможет ответить, куда исчезла подруга.
– Мам, это я. Ты уже дома? – пропела Лу в трубку, стараясь четко произносить слова. – Ты не волнуйся, я скоро буду. Где я? Ой, мам, долго объяснять, приеду и расскажу. Я тебя целую, пока.
– Федор, мне очень жаль, но мне, наверно, действительно пора. – Лу безумно не хотелось расставаться с ним.
– Ну, что ж, пора так пора. Но сначала давай договоримся, когда я тебя увижу в святая святых – у себя в мастерской?
Лу чуть не воскликнула: «Да когда угодно! – но вовремя сдержалась. – Спокойно! – приказала она себе. – Нельзя падать к его ногам и вешаться на шею. Мужчины, особенно такие знаменитые, как он, этого не любят».
– Не могу тебе сейчас ответить точно, я думаю, лучше созвониться на днях. Хочешь, я сама позвоню тебе… ммм… например, в пятницу? – Лу все-таки взяла инициативу в свои руки. – Кажется, в пятницу у меня мало ур… э-э… лекций.
– Не вопрос, звони, когда сможешь, – усмехнулся Федор. – Поверь, я буду рад.
2
У Лу сейчас было одно желание – упасть на кровать и заснуть безмятежным сном младенца. Но, увы, этому желанию не дано было осуществиться так скоро, как хотелось бы. А все потому, что в прихожей ее уже ждала мама, слава богу, что не со скалкой в руках, как в анекдотах. Все, конец спокойной жизни, сейчас устроит допрос: лампа в глаза, говори только правду. А если еще и унюхает запах алкоголя... Но по дороге домой Луиза, несмотря на свое состояние немного «под шафэ», уже продумала все ответы. Вот сейчас мама спросит: «Где ты была? Я уже Люсе звонила, но она не знает, где тебя носит и с кем. Почему телефон не отвечает?» И чем дальше, тем эмоциональнее. Но мама молчала. Лу стало не по себе. Она разулась, надела тапки. Мама все еще молчала.
– Да, я пришла поздно! – не выдержала Лу. – Да! У меня была причина.
Мама вопросительно подняла брови.
– Да, причина... причина... – Лу никак не могла вспомнить, что за отговорку она придумала… Ага! – Мам, ну… Я нечаянно телефон выключила, то есть не нечаянно, а чтоб никто не мешал, вот… а потом мне Катька позвонила на домашний, я с ней в лагере, помнишь, три года подряд дружила… – У Лу чуть кружилась голова, она жутко устала. – Вот… так она меня вытащила в кафе, оно где-то в центре, там еще ее друзья были, ну и посидели мы, детство вспомнили…
Наталья Романовна брови опустила, но в ее глазах явственно читался упрек. Она продолжала молча разглядывать Лу. Луиза хорошо знала, что означает мамино упорное молчание. Оно означало обиду, помноженную на тревогу и страх. Девушка не выносила, когда мама начинала волноваться и нервничать по пустякам, как считала Лу. Тогда она и сама немедленно впадала в панику.
– Мам… не молчи, пожалуйста, а? Ну, я виновата, я знаю. Ну, вот такая у тебя непутевая дочь! И что мне теперь, повеситься, чтобы ты успокоилась, что ли?
– Ты всерьез полагаешь, что, если ты повесишься, я буду спокойна? – сдержанно улыбнувшись, произнесла наконец Наталья Романовна и, подойдя к дочери, поцеловала ее в макушку. – Я на самом деле очень волновалась, Луиза. Вот поставь себя на мое место! На дворе давно ночь, тебя нет, и твой мобильник мне радостно сообщает, что «абонент недоступен». И что я, по-твоему, должна была думать? В довершение кошмара Люся мне сказала, что понятия не имеет, куда ты запропастилась. – Наталья Романовна нервно провела рукой по лбу. – Ну ладно, иди спать, Луиза, и не вздумай завтра продинамить школу!
Лу не нужно было повторять два раза, она и без того валилась с ног от переизбытка эмоций, событий и французского вина. Белого полусладкого.
В школу она не опоздала только чудом. Влетела в класс прямо следом за училкой физики, скользнула к своей парте, где Черепашка уже заинтригованно блестела линзами своих огромных очков в черной оправе.
– Где тебя вчера носило, а? – прошептала Люся, косясь на училку. – Мне мама твоя звонила в истерике…
– Я потом тебе расскажу, после уроков, ладно? – вяло отмахнулась Лу.
Она еще не решила, стоит ли посвящать Черепашку в волнующие подробности вчерашнего вечера. Нет, Черепашка, конечно же, ее самая лучшая, самая близкая подруга, почти как сестра, но… Она непременно начнет взвешивать все «за» и «против», выискивать плюсы и минусы этого знакомства, потом долго сомневаться и давать правильные, практичные, но абсолютно бесполезные советы. Такой уж у нее характер, и ничего тут не поделаешь. Люся слишком рассудительна и не способна на безумство!
Так, или примерно так, размышляла Лу, машинально записывая то, что занудным голосом диктовала училка. Нет, Черепашке она не станет пока ничего рассказывать. И вообще никому. Пусть Федор будет ее прекрасной тайной!
Вся жизнь Лу превратилась в радостное ожидание пятницы. Конечно, можно было бы позвонить Федору прямо сегодня или завтра, но Лу твердо дала себе слово, что выдержит и не станет форсировать события. «Кто меня за язык тянул про пятницу? – казнилась Лу. – Не могла, кретинка, назначить хотя бы на среду, что ли? Ну, что сказано, то сказано, придется ждать конца недели».
Как обычно и бывает, дни тянулись, как бесконечная жвачка, скучные, однообразные. Черепашке Лу озвучила ту же версию, что и маме, Люся поверила, успокоилась, и все пошло своим чередом.
В долгожданную пятницу, влетев домой после уроков, Лу с бьющимся сердцем в великом нетерпении набрала знакомый номер.
– Федор? Привет, это Луиза… – кокетливо проговорила она в трубку, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
– А-а, привет-привет! Очень рад тебя слышать, – чуть снисходительно отозвался Двафэ.
По его голосу Лу поняла, что он улыбается.
– Ты, помнится, собирался показать мне святая святых? Ну так вот, сегодня у меня, кажется, образовалась пара свободных часов. – Лу старательно изображала этакую светскую львицу, у которой расписана каждая минута.
– А я и не отказываюсь, милая. Хочешь, я заеду за тобой?
«У него верняк тачка супер, – пронеслось в голове у Лу, – но нет, нельзя светиться с ним возле дома, здесь полно глаз и ушей. Маме доложат, снова придется выкручиваться».
– Спасибо, но… Давай ты лучше заберешь меня от метро? У меня там… у меня там встреча! Но это ничего не значит, и вообще я ее отменю, вернее, перенесу! – зачастила Лу, боясь показаться неубедительной.
– Как скажешь, милая, от метро, так от метро. – Федор был сама покладистость. – Я буду ждать тебя через час у входа в подземку. До встречи!
«Йес!» – Лу сделала характерный жест рукой, говорящий о том, что она добилась желаемого, и заметалась по квартире.
Отведенного часа едва хватило, чтобы собраться, но в назначенное время Лу не спеша подошла к художнику, сидевшему на каменном парапете подземного перехода. В руках он снова держал розу, на этот раз красную.
– Ты, как всегда, ослепительна. – Он чуть изогнулся в полупоклоне и протянул Лу цветок. – Пойдем, мой «Феррари» заждался свою прекрасную пассажирку.
Лу шла рядом с Двафэ и тихо млела от счастья. Ну неужели никто не узнает Федора Фуфайкина, ведь он же знаменитость, его по телику показывают, газеты хвалебные статьи строчат! И неужели всем по барабану, что она, Луиза Геранмае, такая вся из себя красивая, стильная, яркая, запросто идет под руку с самим Фуфайкиным! А ведь они стопудово смотрятся просто потрясающе! А значительная разница в возрасте не портит их пару, а, наоборот, придает их отношениям остроту и пикантность! Она незаметно косила по сторонам, пытаясь определить впечатление окружающих, но людям было не до них. Они даже и не смотрели на Лу и Федора. Только одна девушка, как заметила Лу краем глаза, проводила их восторженным взглядом.
Бежевый «Феррари» был великолепен. Лу и раньше доводилось ездить на иномарках, но чтоб на таких… Она устроилась рядом с Федором, на переднем сиденье, откинулась на мягкую спинку кресла и закинула ногу на ногу. Машина шла ровно и бесшумно, беспрекословно слушаясь хозяина, как выдрессированная собака. Минут двадцать они неслись по городу, куда-то сворачивали, затем въехали под арку во внутренний двор и наконец остановились около старинного двухэтажного здания. Впрочем, здание было не столько старинным, сколько просто старым, явно требующим капитального ремонта.
– Ну, вот мы и приехали. – Федор вышел из машины, открыл дверцу и протянул руку Лу.
Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Художник отпер дверь каким-то замысловатым ключом и пропустил Лу вперед. Девушка очутилась в огромном помещении, не очень прибранном и загроможденном подрамниками, холстами, пустыми рамами всех размеров, гипсовыми головами и прочими атрибутами живописца. Посередине зала возвышалось странное сооружение – квадратная колонна с большим отверстием с одной стороны, уходящая куда-то вверх, под самый потолок.
– Ой, а это что такое? – удивилась Лу.
– А это… сейчас увидишь. Ты пока не раздевайся, здесь очень холодно, а я вернусь через минуту. – Федор ободряюще подмигнул Лу и исчез за дверью.
Лу действительно ощутила сырость и промозглость и, зябко кутаясь в свою меховую курточку, стала бродить по мастерской. Возле одной из стен она обнаружила несколько картин на мольбертах, закрытых кусками материи. В противоположном углу было оборудовано нечто вроде спальни. Правда, спальней этот
